Звезды златые переливы. Часть III

            III
 И вот однажды наступил
 Прекрасный, но холодный вечер.
 Роса в сияньи синей свечи
 Стекала с мраморных перил
 Деревьев сильных и могучих,
 Что неба подпирали тучи.
 В обманной паутине грез
 Повис извечности вопрос:
 "Что жизнь есть, а что туманность?
 И может ли спасти гуманность
 От мокрых и костлявых рук,
 Что нитку перережут вдруг?"
 Как говорил один мудрец,
 Приходит счастию конец,
 Когда огонь светлейшей страсти
 Потух от скудности души,
 И хлад дыханьем затушил
 Фитиль, горящий, из пристрастий.
 Так что ж есть жизнь? Жизнь – любовь.
 И повторяют вновь и вновь
 По   всему свету без конца:
 «Любовь!», - влюбленные сердца…
 Пастух спешил к звезде любимой.
 И по агатовым тропам
 В ночи путями пилигрима
 Он следовал златым лучам.
 Вот перед ним волшебный стан.
 Стан ярких звезд и переливов
 Пурпура хромного, отливов
 Души, что согревают храм.
 И нет мечтаниям конца,
 И нега шепчет без конца.
 Но волшебства сердец мгновенье
 Прервал холодный, томный взгляд,
 И звёзды тень употребят
 Для усиления волненья. 
 «Скажи, случилось что, - спросил
 Пастух, взволнованный душой,-
 Ужели кто-то причинил
 Тебе любимой боль? Постой!
 Ты только имя назови
 Злодея падшего в несчастьи.
 Он станет жертвой хладной власти
 Кинжала острого! В крови
 Обидчик кончит дни свои!»
 Звезда с томлением глубоким,
 С презренным взглядом и высоким
 Трагичным голосом небес
 Ему ответ давала: «Бес
 Пустынь песчаных и скалистых
 В тебя вселился? Мне скажи!
 Ты пьян от света серебристых, 
 В палладии горящих звезд!
 Не будь так грозен, будь же прост
 И спрячь оружие в ножны.
 Коль хочешь знать, я так печальна
 Из-за того, что друг светил
 И мой соратник не светил
 Давно мерцанием мне дальним,
 Светящим бликом для меня.
 Он мог бы выслушать меня.
 Я б рассказала ему тайны,
 Что иглами терзают грудь.
 Моменты счастья не вернуть –
 Они на времени окраине.
 Совет спросила б у него.
 Он мне б раскрыл пути нефрита,
 И сильное плечо его
 Веками не было б забыто».
 И в хрустале душевных слез
 Пастух свеченье отражал.
 Он так любимой отвечал
 На заданный ему вопрос:
 «О нет, поверь, я не хотел
 Тебя прекрасную обидеть.
 К тебе пришел, чтобы увидеть,
 Как чист и светел твой удел.
 О, милая, ведь ты же знаешь,
 Что я готов тебе помочь,
 Готов себя я превозмочь
 Тогда, когда ты пожелаешь.
 Готов я выслушать тебя,
 И в сердце тайные призывы
 Я схороню, что тьма-тоска
 Забудет стоны и надрывы.
 Смогу согреть тебя средь света,
 Огня и властности светил.
 Хранить я в вечности ответы
 Готов в душе средь острых пил
 Завистников, врагов бездушных,
 Отравленных и острых стрел,
 Стихий пред богом непослушных -
 Огонь и скорбь - вот их удел.
 И знай, что трепетность и нежность
 Биенья сердца моего
 Так незабвенно смотрят в вечность
 Сияний лика твоего.
 Забудь о разуме суровом,
 Что прочит безрассудство мне.
 Доверься сердцу – верным словом
 Оно подскажет путь тебе». 

Сентябрь 2008.

А.К.