Хочешь покончить с собой - хорошо

Я говорю тебе: хочешь покончить с собой — хорошо.
А сам в этот момент заряжаю пистолет Ярыгина девятого калибра, потому что понимаю, что после остановки твоего функционирующего сердца, остановится и моё.
Некая путана связала нас несколько лет назад, швыряя в водоворот событий.

Я смотрю на твоё окно и замечаю, что уже третий час не включается свет, не доносится музыка и что-то подозрительно тихо. Я сидел на бетонной плите и смотрел на звёзды, как ко мне подоспел твой пропавший несколько лет назад, кот. Тимофей? привет. Я тут немного прибываю в своём одиночестве.

Одна комета упала и, кажется, зацепила собой моё море, что переполнило веки глаз. Я смотрел на свои ладони и понимал, что ещё несколько дней назад сжимал этой ладонью твой волос. Вдыхал запах твоих духов.

Я отвечал тебе лишь лёгкой улыбкой, а в голове составлял тираду из нескольких тысяч слов. Но вырывалось только их окончание: «прости, видимо не сегодня». Я понимал, что пора собирать вещи, упаковывать чемоданы, оформлять документы и отправляться на пересечение границы, чтобы больше сюда [не тяну.. зачеркнуто.] возвращаться.
Ведь меня будешь ждать ты, воздвигая на стену, рядом с моей фотографией, календарь. Мемориал наших чувств. И зачёркивая каждый день, чуть ли не разделяя его по часам.
Я пытаюсь отсрочить время, чтобы налюбоваться на твой профиль, цвет глаз, дрожащие руки и теплую кофту на протяжении всего лета. Но я не могу остановить поезд, попросив машиниста: «остановите время, остановите чувства. На рельсах оставьте мою голову. Только не уезжайте так скоро.».
Я хотел бы остаться, если бы я имел эту некую великую возможность,
но..

если хочешь покончить с собой, то давай прощаться.
Потому что ты покупаешь несколько упаковок успокоительного, валидола и морфия, вперемешку с противным убивающим привкусом водки,
а я достаю из кармана пулю девятого калибра
и второго Макарова.

Выдох-вдох.
Загорается свет на кухне, ты считаешь минуты и ставишь чайник, утверждая, что хочешь кушать. Но вместо заварки наливаешь на дно кружки чистого яда, а заливаешь всё это не кипятком, а убийственной смесью из чувств и выбившихся прядок волос.

Я провожу рукой по шерсти твоего кота, что давно пропал.
Считаю до девяти, заряжаю свой арсенал.
На кухне гаснет свет.

Если ты говорил, что любишь меня больше всей жизни — значит солгал.
Потому что наших чувств хватило на несколько жалких лет.
Я пропал.

Прямо, как твой кот, сорвался с четвертого этажа, собственного рецидива потери дыхания.

Я — чертова мания, что прострелила себе голову.
Прямо в висок.
Одним нажатием на курок.