Инспекторская проверка в армии

Читатель мой, коль ты мужчина!
Какого не был бы ты чина…
Но тот, что в армии служил,
Вдали от дома, то есть был.
Он службу вспомнит, поневоле,
Был на свободе, но в неволе…
«Не делай то, чего ты хочешь.
А делай то, чего не хочешь!»
Порой в глазах читалась грусть,
Махнёт рукою, «Ну и пусть!»
Но ходом мысли был утешен
Поскольку, Дембель неизбежен!

А коль сейчас читает дама,
То без прикрас, скажу так прямо.
Это в кино всё так красиво….
Порою нервы, как тетива
И надо зубы не разжать.
Чтоб на чего-то не послать!
Ведь служба может усложниться
Что ещё хуже, удлиниться!
Домой, чтоб вовремя успеть!
То приходилось и терпеть.

Но не найдёшь такого лоха,
Поверил, чтобы; всё, там плохо!
Экспромтом было, так чудили,
Ведь среди нас таланты были!
Тем помогала тренировка,
Своё вворачивали ловко

Судьба от нас не отставала,
Порой такое выдавала….
А случай, это как находка!
Нет! Ни причём, конечно, водка
Мы без неё, порой балдели,
Хватило раз, на две недели.
Тот случай, вам я изложу
Смешно иль нет, но расскажу.

Чтоб служба мёдом не казалась,
Часть войсковая проверялась.
Устав сидеть по кабинетам,
Два раза в год, зимой и летом
Заметно штаб опустошая,
Являлась группа к нам большая
Средь офицеров, генерал,
Нас важным видом поражал.
И раньше не были мы в спячке….
Сейчас тряслись как камни в тачке!
Пред нами были все спецы,
Ну, командиры! Ах! Отцы!

Настали стрельбы, мы стреляли
Их результатом удивляли
 Когда мишени осмотрели,
Как бы помягче…, ох ренели!
Ведь шестьдесят всего стрелков,
А результат, для дураков
Кто проверял, признать осталось
Сверх плана дырка отыскалась.
 
Фортуна, это как натура.
Сказал Суворов, «пуля-дура!»
Мишень пробила, изловчилась,
И как-то вновь к ней устремилась.
Наверно было так однажды….
Мишень пробить сумела дважды!

А заключался в том секрет,
Чтоб избежал «мазила» бед
Мишень в пути чуть подправяли,
Пока к проверке доставляли;
Удар гвоздём и дырка в-точь
Ведь в Заполярье была ночь
Когда условия не те
Почти полгода в темноте!

Инспектор хитро ухмыльнулся.
Своё вдруг вспомнил, улыбнулся…
Ведь он курсантом был когда-то,
Дрожали руки, ноги – вата!
Мишень казалась далеко…
И он палил, как в молоко.
Помехой был и снег, и дождь,
Всех выручал, конечно, гвоздь!
 
Он в голове своей прикинул,
Для командира роты кинул!
«Мишени из фанеры были…
Вот, о сучок её пробили.
Поздравьте вы своих орлов,
Всех шестьдесят, без лишних слов!

Вот проверяют строевую
Ту, нелюбимую, такую
Ведь зимний Север, гололёд
Хотя мороз, кидает в пот!
Желудок пуст, играет марш
Железный голос «Шагом Арш!»
 И как серпом, «Ставь твёрже ногу!»
Ну ты майор, чудак ей- Богу!
Ведь гололёд не разобьёшь,
По льду коровой поползёшь!

Нет! Дурака здесь не валяли,
И просто так, мы не шагали.
Все сапогами плац свой били
На всю катушку мы рубили!
Сильней, чем бил копытом лось.
Казалось гнём земную ось!

Не посчитайте всё за сказку,
Но как-то я нашёл подсказку,
Как мне достойно прошагать
Чтоб получилось лишь на пять!

Я с другом Толей, поделился.
И он, всё поняв, удивился
Подсказку взял на вооруженье,
Шагал теперь, на загляденье!
Был у него приличный рост.
В фигуре был полнейший ГОСТ,
С отточкой воинских манер….
Его нам ставили в пример!

И я, неплохо навострился.
(В то время, к отпуску стремился)
И поделюсь я, между нами…
Он для меня не за горами.
Ведь кроме стрельб, во всём силён!
Но тот рубеж был мной пройдён.

Вернусь назад я, про подсказку!
Сниму сейчас, прилюдно маску.
Прошло с тех пор так много лет
Открою вам я свой секрет.
Мы строевым, когда шагали,
Так сильно ноги задирали,
И резко делали бросок!
У сапога тянув носок!
Скажу открыто; получалось!
Как кинохроника включалась
Та, что снималась в вражьем стане
Шагали немцы, на экране
И что бы там не говорили,
Но строевым, они рубили!
Сказать, предательства в том нет,
Они спецы, на целый свет.

Смотря на них; на плац свой, взглядом,
Представь, идёшь как будто рядом.
Пусть даже в мыслях, нелегко!
Но до меня им, далеко!
Идёшь, красуешься пред ними,
Ну, и конечно, пред своими!
И их рекорд тобой побит.
Зимою снег из-под копыт…
А летом, пыль от каблуков,
Порою выше облаков.
 Инспектор, «Просто молодец!»
(Домой поездка, наконец!)

Политзанятие, там проще!
Как на блины, когда-то, к тёще!
Ведь любит их мужская рать
Я не про тёщу. То, что жрать!
Мы все подкованы ведь были
И те занятия любили
Тепло, светло, уютный класс
Где так легко смыкался глаз
И два часа, как в полудрёме
Ну, как в родительском был доме
Наш командир своё бубнит
Он НАТО, СЕНТО всё громит
И про Варшавский договор!
Вновь про ракетный наш забор.

Мы все на грани засыпанья
Лишь заострилось пониманье
Что здесь совсем нельзя храпеть
Проснуться, если что, успеть!
Глаза закрыл, открылся рот
Вопрос к тебе! Наоборот
Глаза открыл и умный вид
А командир в упор глядит
Он ждёт; и правильный ответ!
Иначе, «Чистить туалет!»
 
Нет, мы с удобствами не знали.
Что где-то есть, мы понимали
Наш туалет был как туннель;
Баржа, что села вдруг на мель,
Как покосившийся был крест,
Зато на много, много мест!
Как вспомнишь всё, уже не злишься
С комфортом здесь не рассидишься
Чтоб в нём устроить марафет!
Пол ночи хватит, может нет!

Всегда спасала нас цитата
Была что чистою, как вата
Какой вопрос не задавали,
С большим почётом отвечали:
«Как говорил про это Маркс!»….
 «Другой раз Брежнев, Суслов, ТАСС!»….

А те ребята как трепались!
Тома речей их, составлялись.
Особо смелые из нас
По лжи имели тоже «класс»
Их будто каждый день читали
И в заключенье добавляли
Честнейшим голосом, при том
«Писал так Энгельс! Третий том!»
(У всех, улыбчивые лица)
А он, «Сто пятая страница!»

Считай, что в точку ты попал!
В империалистический оскал.
А вспоминал апартеид,
И осуждающий был вид;
То командир и сон прощал,
И благодарность обещал.

Мы, кто служили в роте связи
Ну, скажем так, «из грязи в князи!»
У нас специальный был предмет,
Радиоволны, провод, свет,
И Вольты, Ватты и Фарады…
О! как мы Герцу были рады.
И снова тот уютный класс
Где инспектировали нас

Я говорю, не для укора
С проверкой не было майора
На нас не тратил свой он пыл
Науку всю давно забыл
Всё лейтенанты молодые
И в поведении простые
Их с институтов забирали
Лоб, на два года забривали
Все не на много, старше нас
И цвёл улыбками наш класс

Любовь к гражданке, видно очно
И наше вечное «Так точно!»
(Усердно нас дрессировали)
У них смущенье вызывали…
И что для них давно азы,
У нас, как блеянье козы.
 Но мы вели себя прилично
И заработали «Отлично!»
Этап инспекторского тура:
И в заключенье, физкультура.
Весьма большой спортивный зал,
Здесь кто уверен, кто дрожал !
И вот, для сдачи упражненье,
А на него всего два мненья.
Турник, прыжок, ногами так
Перевернулся, всё пустяк!
То упражненье по всем ротам
ЗвалОсь, «подъём переворотом!»

Но если в ком, чуть больше жира
Ногам не сделает он «вира»
Тогда похож он на сосиску
(Не прищемит зато, и писку)
Его кряхтенье, будто крик
Позор, ведь он уже «старик»***

 Наш Виктор был из самых жирных,
Но только жаль, не из настырных.
Мечтою был переворот,
Хватал так жадно воздух рот…
Спасибо, руки хоть держали,
Заметно было, как дрожали.
Лицом сначала был он бел,
Потом предельно багровел
Стон превращался в странный хлип!
Он означал, что Витя влип.

Мой вывод: он из личных мнений;
Не много в армии мгновений,
Когда бывает расслабуха,
В борще соседа, вроде муха….
К тарелке с рыбой сам бросок
Схватил чуть больше всех кусок!

Но чтоб поржать, и коллективно
Так продолжительно, активно
И с лиц, когда уходит тень
(конечно жаль, не каждый день)
 Тогда от смеха каждый мок
На турнике висел Витёк

Он был тушист, как медвежонок.
И только в шее был чуть тонок.
Там, где кончалась поясница,
Не наблюдательные лица
Могли такое там узреть!
То, что у каждого, лишь треть,
Чем он по-бабски, так вилял…
Транссексуал, его б понял.
Не по- мужски, большой объём
Он сам, конечно, не причём!

Спортзал, конечно, все любили
От лыж, случалось, и косили
В спортзал, считалось, не попасть ….
Себя как будто обокрасть!
Витьковым видом наслаждались,
 Событий дальше дожидались….
Мы все, как с корабля на бал.
Сержант его чуть вверх толкал,
Рукой, но только не в «мешок»
(И Вити был бы может шок)
Толкал, где была поясница.
И расплывались наши лица.
Витёк опять брыкал ногами,
Смеясь и мы, брыкали сами,
И как лицо бы он не корчил
Но, честно, воздух он не портил
Ручьём с него катился пот
Такое длилось третий год
Дорос до звания сержанта,
Счастливый случай, или мантра….
Вдруг заключил он с кем-то пакт?
Но всё так было, это факт!

Начальство было всё в заботе
В начале службы; нас, при роте
Чтобы радистов не искать
Решили сами натаскать
Пол дня морзянка в классе пела
Но было это, как пол дела
Грузили нас, и пот как град
Был телеграфный аппарат
Начальства логика простая
Радистов, группа небольшая
Нас, самых лучших, отобрали
И стажировкой задолбали

А те, кому медведь на ухо,
Не тянет он; вот невезуха!
Но и другой ведь есть связист.
Пусть будет он, телеграфист.
И отобрали; лучших, тоже!
И вот теперь, мороз по коже!
Из тех, который не радист
Не скоростной телеграфист
Куда же их теперь девать?
Да чтоб сержантов пополнять!
Пока лишь. звание ефрейтор!
Но обозначен дальше вектор
И рост до дембеля большой
В запас уже сержант, старшой!

С деньгами выгода, опять
Рублями; в месяц, двадцать пять!
А нам три восемьдесят в руки
Не разгуляешься, при скуке
Мы за копейки не ворчали
Блок НАТО, СЕНТО, понимали
Но был не весел наш кассир
Он вещмешок монет носил

Когда морзянку мы учили
Одной мечтою все мы жили
Дежурство было боевое
И настроение лихое
Одолевала чуть гордыня
Ведь безопасность, то святыня
Мы круглосуточно дежурим
Уйти нельзя, то здесь и курим
Крутнул настройку, целый мир
Не умолкающий эфир

И в нём нашёл свой передатчик
Нажал на ключ, сработал датчик
Сигнал проверить лишь хотел
И вот он к звёздам полетел
Букв «Ж», с десяток отстучал
«Внимание!» для всех сообщал
Сигнал проходит без помех
В моей работе был успех
 И грудь теперь слегка вперёд
Я отстучу и слово-код
Всего три буквы; «Цол», в эфире!
А ну коллеги, уши шире!
Хоть вы не знаете откуда
Но я готовил это блюдо
Я «Цол», кто слышит, объявляю
А расшифровка «Проверяю»
Немного горд, вздохнул слегка
Конец для связи, буква «К»

В других не знаю, в нашей роте,
Радисты были все в почёте!
Лишь кушать, кухню посещали
И в караулах не стояли
 Да и дневального штык-нож
Всегда мы ставили ни в грош

 И вот в спортзале наша рота
 Проверку сдать, одна забота
Сегодня просто тренировка
А Виктор жмётся так неловко
И у начальства в сердце боль
Куда упрятать этот «ноль»?

Одно, лишь верное решенье.
Наряд по роте, вот спасенье!
Придуман план, как бы негласно…
Конечно риск; но как опасно !
Его проверке подвергать,
Чтоб начал ноги задирать.
То сомневаться и не нужно,
Что вся комиссия так дружно,
Отдаст от смеха все концы
Ещё сержант? Ах, молодцы!

Я небольшой секрет открою
Был план, немного с наглецою
С проверкой вдруг, чуть припоздают,
Когда придут, им объясняют
Дежурный роты, вот всё сдал
Сменить помощника умчал

Звучало это всё прилично
Поскольку было, как обычно
Всегда дежурных подменяют
И проверяющие знают
Беда! Коль с нами вдруг придут!
Конечно, ротному, капут!

Вот если вдруг объявят «аут»
Конца проверки ждать не станут
Сержант наш будет тем спасён
 На небо, ротный, вознесён

Случилось всё с начала, хуже
Чуть не поплыли мы все в луже
В спортзал сейчас открылась дверь
О! Боже мой! Глазам не верь!
И всё не завтра, а сейчас
Ну. вот он пробил, скорбный час!
Всей нашей части, командир
Был у солдат, не вру, кумир
В войну, всего лишь лейтенант
Подумать! Личный адъютант!
Такой был маршал, Василевский
В начале, просто парень сельский
Судьбу страны, решал порой
Наш командир, был вот такой!

Он с генералом; тот при свите
И сразу дурно стало Вите
Ему кричать хотелось «Нет!»
Собралось сразу столько бед
Ведь в неурочный день пришли
Что, лучше время не нашли!?
Вот командир сказал: «К снаряду!»
Да лучше б выпил Виктор яду
Ведь Он стоял пред турником
Смотрелся, просто дураком
Так обречённо он вздохнул
Как манекен вперёд шагнул
И вдруг, стремительный прыжок
Его тряхнул как будто ток
Давайте все сейчас замрём
Потом причину мы найдём
 
А что в то время было с нами?
Да с ротным все тряслись мы сами
Кто мокрым стал, кого знобило
Ведь рота связи, честь мундира!
Казалось, наша карта бита!
Но связь, ведь армии элита!
И не уместен был вопрос
Какой сейчас нас ждал разнос!

Мертвецки бел стал сразу ротный
Всегда с румянцем, беззаботный
Считал, осталось сколько жить?
А не умрёт, то где служить?
Сейчас мы за Полярным Кругом
Там, где все пашут, но не плугом
А что там дальше? Только море!
Земля лишь Новая! О!  горе....

Сержант в турник легко вцепился,
Ход мысли сразу прекратился.
Наверно все, что были, Боги
Легко подняли его ноги
У роты всей, отвис вдруг рот
Приличный был переворот
Сердца у всех свершили «ЁК!»
И неплохой потом, соскок!

Для роты это был подарок.
А генерал сказал: «порядок!
Такой вот сытый смог взлететь
То дальше нечего смотреть!»
Все в свите дружно засмеялись
Теперь и мы ведь не боялись
Начальство сразу поддержали
С великой радостью, заржали!

И генерал пошёл и свита
Под турником стоит наш Витя
И взгляд по прежнему шальной!
Улыбки нет, он как больной!
Загрохотав, закрылась дверь
Мы без комиссии теперь
В себя все медленно приходим
Что было; чудом, все находим!
Над всем довлеет тишина
Поражены! Вот это на!

С трудом, но ротный ожил, всё же
Теперь спасён, спасибо  Боже!
Вот он совсем пришёл в себя
И портупею теребя**
Спросил, «Смотрицкий, как ты смог?
Молился может, Бог помог?
Скажи ты роте, мне, как другу»
Ответ сержанта, «Я с испугу!»

Застыл наш ротный, на мгновенье
Придумал что-то, без сомненья
Мы это поняли по взгляду
Команду громко дал «К снаряду!»
И Виктор вновь виляя задом
Шагнул к нему с потухшим взглядом

Теперь прыжок был не пантеры
Ведь не хватало ему веры,
Что вновь он подвиг совершит
И что ж,  сосиской он висит…
 Лицо его побагровело,
Брыкал ногами то и дело
Он не доволен был собой.
Какой-то хрип, отчасти, вой!
Быть может так душа кричала
Для нас божественно звучало
Так месяц-два, мы дембельнёмся
Последний раз над ним смеёмся

Мы все слезами умывались
Какой там строй! мы об..нимались
И сбились в виде полукруга
Толкали, дёргали друг друга
Как будто танец Летка-енка
Потом сбивались, будто стенка
Уже не смех, а просто ржанье
Летел, где Севера Сиянье….

Пол века, словно день, промчались
Когда так памятно смеялись
Всю жизнь смеяться обожал
Но больше сильно так не ржал
Ещё добавлю, в заключенье,
Не знаю я про ваше мненье
Стряхнул полувековую пыль
Ни слова лжи. Здесь только быль!
*** В наше время дедов не было, служившие
 третий год были "старики"

02  12  2017г