Из записок рядового

Беря отцовские записки,
Войну и мир в них находил.
В пометках, сносках и приписках
Светилось: «Родине служил».

I
Отец оставил мне для внуков
Раздумий ратника плоды,
Мгновенья орудийных звуков,
Военных лет свои труды,
Боёв, атак и штурмов даты,
Огромность человечьей платы
За мир на Матушке Земле,
Чтоб люди жили не во зле,
Медаль за храбрость и отвагу,
Металл из раны на груди,
В Берлин кровавые пути,
Из ретро-времени бумаги,
Листок с убористой строкой,
Исписанный его рукой.

II
Отец! Из жизни ветерана,
Из опалённых душ солдат,
Из вихрей ратного бурана,
Из горестных и незабытых дат,
Из мглы военной: батальонов,
Окопов, крепостей, заслонов
Позволь мне высловить рассказ
И взять записки в пересказ.
Я сохраню в рассказе меру
И твой любимый лаконизм,
Оставлю ветхим архаизм.
Где слово «вера», будет вера,
Где «горе», горе опишу,
Твой смысл никак не искажу.

Ш
И напишу твоё сказанье,
Твои тревоги, твои сны,
Твоё великое познанье
О буднях мировой войны.
Окрашу строки красно-белым,
Порою розовым, порою серым,
Твоим, волнующим мазком,
Лишь прозу запишу стихом.
Тебя уж нет, но голос слышу:
Речь ровная, слегка гулка.
Я всё ловлю. Пиши, рука,
Что воину всего превыше:
О братьях, сёстрах из войны
И подвиге родной страны.

IY
Когда давили в теле раны,
Ты вспоминал смертельный бой,
Деревни, города и страны,
Кровавый снег, окоп зимой,
Да как у крепости Пиллау,
Совсем не думая о славе,
С полком пошёл в огонь на штурм.
В глазах – тот дым, в ушах – тот шум
Остались с памятным осколком,
Вонзённым в правое плечо.
«Да! Было, сын мой, горячо
И время было очень колким», –
Так ты говаривал, отец,
Гвардеец, рядовой, боец.

Y
«Под Ржевом ухало, стонало,
А с неба стрекотня и вой.
На шквал ответили мы шквалом
Вдоль линии передовой.
Победы маленькой добились,
Своим полком мы укрепились,
Крещение огнём прошли,
Познали стоны мы Земли.
Тела погибших схоронили,
В душе остались лица их.
Дружков я потерял двоих,
Лежат среди берёз в могиле», –
Так первый бой ты вспоминал.
В моих глазах тот бой был ал.

YI
«Командующий Черняховский
Иван Данилович нас вёл,
Он с чувством, с толком, с расстановкой
Готовил недругу котёл». 
И ты добавил чрез минуту:
«Бои бывали слишком люты,
Когда везде передний край.
Сын, если сможешь, представляй…
Нам выпала такая доля:
Страну спасать… Спасать страну…
Да не пошли вам Бог войну,
Спалённым да не будет поле,
Да не разрушен будет дом,
Не слышать вам надрывный стон».

YII
Достав военные награды,
Ты в День Победы вспоминал:
Друзей, погибшие отряды,
И Кёнигсберг, и Чёрный вал;
Мне рисовал баталий действа,
Сожжённые в церквах семейства,
Распятья женщин и детей,
Фрагменты жизней и смертей.
Рука твоя тогда дрожала.
Ты говорил, менялся лик:
«Народный подвиг был велик,
В той бойне полегло немало…
Убить бы злобы семена,
Не повторилась чтоб война».

Входя в отцовские архивы,
В записках часто находил
Я вместе с почерком красивым
Слезу из высохших чернил.   

2007