Тринадцатая

Дни несутся с самолетным гулом
сбиваясь в кучу в бешеной пляске.
Душу бы развернула -
протянулась б
от Питера до Аляски.

Сколько букв людских через себя пропустила:
не человек, а проточная скважина.
Настучалось в сердце гостей незваных,
а мне теперь - выпроваживай!

И всё не выпроводишь.
И не скажешь, мол, пора;
"А может - еще чаю?"
Спрячусь за тихим скрипом пера,
и снова звонок в дверь:
"Не мешаю?"

И лицом к лицу, как на блице,
вижу мир, но не чувствую зла;
было бы на кого злиться
кроме, разве, самой себя.

Могла спросить "Кто виноват?",
одержимая жаждой мщения.
Слова крутятся на конце языка;
да отдать не могу,
лишь прощение.

И мысль, не то, что тело усталое,
Большая и малая, трудится, не покладая рук:
сносит в голове дома обветшалые,
освобождает свежеющий луг.

И теперь никому не должна –
война кончена,
не нужны репарации.
Если б встретила мужчину
в белом
может, взял бы с собой
тринадцатой.