Мария. Неизвестным космонавтам

Про космос советской державы
Нам дали писать реферат -
С условием, чтоб избежали
Расхожих газетных цитат.

Лишь только прогуглился ролик,
Меня оглушил Интернет
Фанфарами пламенных хроник
И славой великих побед.

И я попросил у соседа,
Поплыв в мегабайтах страниц,
Чтоб он, если можно, поведал
О судьбах мелькающих лиц.

Он раньше стоял у истоков,
Он был на страницах газет,
И многое знал о жестокой
Цене безупречных побед.

Его я спросил: кто тот парень,
Что плохо шнурок завязал?
Майор же, мог лучше заправить!
- Не мог... - он весомо сказал.

И, голос понизив: - Божился
Один из охраны боец -
Мол, в лике майора явился
Сам этого мира Отец!

И парень, что шёл на параде -
Не первый водитель ракет:
Тринадцатый в Первом Отряде;
В том самом, которого нет...

Великий Творец всех явлений
Нам дверь к небесам притворил,
И жертвы бездумных стремлений
Одною судьбой искупил.

И что-то с тех пор надломилось
В сознании властных людей;
И с этой судьбою закрылась
Эпоха безумных идей...

Беднягу с тех пор не видали,
Но в душу запали слова,
И то, что не многие знали,
Потом утвердила молва.

* * *

Мол, парень, что был на параде,
Живёт в пятистенной избе -
Там лики в обронном окладе,
И женский портрет на стене.

Отвагой и счастьем искрится
Прямой и уверенный взгляд;
На лётной тужурке - петлицы,
И надпись «Мария... Отряд...»

Хозяин красив и бесстрастен,
А кто он - лишь можно гадать;
Но лиц, обеспеченных властью,
Ему не впервой принимать.

- Хозяин! Эй, кто же здесь главный?
Нам зябко, промёрзли в ночи!
- Серёжа, оставь эту заумь!
- Нет, Вернер... Сказали: молчи!

Собаки встречают их лаем;
Хозяин их в баню ведёт,
И водки гостям наливает,
И хлеб из печи достаёт.

Согревшись, открыли блокноты,
И сели орбиты считать:
- Серёжа, отставим полёты!
- Нет, Вернер... Сказали: летать!

- Не лучше ль поверить японцам?
В той мудрой стране говорят:
Коль тело задумает к Солнцу,
Душа отправляется в ад...

- Пусть точный расчёт невозможен,
Но, в силу великих идей,
Фундамент величия сложен
Из преданных делу людей!

Хозяин беседе внимает;
Он гладит притихших собак -
И важных гостей накрывает
Внезапно сгустившийся мрак.

Их что-то в портрете тревожит -
Пылает пронзительный взгляд;
На лётной тужурке - о, боже! -
Багровые звёзды горят!

«Мне жарко!!!» - Марии ответить
Ни тот, ни другой не посмел,
Как в том сверхсекретном проекте,
Лишь мысль о котором — расстрел.

А голос её - с той орбиты:
«Мне жарко!.. Ответьте, Союз!
Что сделать?.. Мне жарко!!! Верните...»
Но им показалось: «Вернусь!»

* * *

Вернулись - в обронных окладах,
Двенадцать, весь Первый Отряд;
На строгих мундирах награды -
Багровые звёзды горят.

И холод, и жар от мундиров;
Нет ликов - сквозит пустота;
Апостолы звёздного мира
Свои занимают места.

О них не напишут поэты,
Нет стелл, обелисков и плит;
Не чтят их, покорны запрету,
Ни бронза, ни сталь, ни гранит.

Восславят останки тиранов,
Возложат венки морякам,
Пожарным, бойцам, ветеранам,
И даже латышским стрелкам.

И песня о "первом" полёте
Победною медью гремит;
Но вы никогда не споёте
О подвиге первых орбит...

* * *

Уж ночью сменяется вечер,
А в небе не видно планет;
Уже заготовлены речи
И чёрные рамки газет.

В ночи прогревают моторы,
И плавится мартовский лёд;
И пишут уже репортёры
Про самый последний полёт.

Он вышел к сержанту-шофёру,
«Поехали!» только сказал;
За ними, невидимый взору,
Бревенчатый сруб догорал...

* * *

Лишь тёмные лики в окладах
В простой пятистенной избе;
Здесь примут гостей, если надо -
Ведь ужин всегда на столе!

Он примет безумных кумиров,
Да так, как пристало Творцу -
Создателю этого мира
Беспечность совсем не к лицу.

В ногах его - Белка и Стрелка,
Ворчат, коли гость на дворе;
А Лайка, проверив тарелки,
Уснула в блаженном тепле...