Так начиналась грандиозная игра в капитализм

У нас с самого начала сложилось какое-то презрительное отношение к своему прошлому — к советскому обществу. И это является следствием того, что мы ослеплены Западом? Но это не общественная точка зрения на себя и на свою историю, а взгляд разрозненных людей, которые еще не освоились с неожиданно сложившейся ситуацией. Советское общество было именно обществом, политическим образованием, призванным историей разложить капиталистические отношения. И эту свою миссию советское общество выполнило сполна. И именно тем оно свернуло общество. И тем людей оставило без общества, наедине с тем государством, которое и осуществляло этого разложения на протяжении более чем семидесяти лет.

Но социалистическое движение, разложив капиталистические отношения частной собственности, собственнического отношения в головах людей не устранило и не могло устранить, оно сохранялось. Больше того, это общество и не помышляло об этом. А люди с собственническим сознанием, не знавшие ничего кроме него, "пошли к капитализму", поверив в то, что капитализм можно воскресить из руин социализма. И вот все пошло и поехало по "капиталистически". И прежде чем начать разговор на озаглавленную тему, я хочу лишь на одну минуту остановиться на этом прошлом – на социализме. Многие помнят, что в советском обществе присвоение нетрудовых доходов сложилось как правило. В потребительском обществе это должно было сложиться. Со временем это отношение действительно стало массовым. Стало быть, люди учились «делать деньги» еще «в пеленке». И в эту игру должны были втянуться все. И втянулись, сами того не сознавая. А к чему она приведет, став всеобщей, думать об этом всем было недосуг.

Многие указывали и до сих пор указывают на государство. Но государство не тождественно людям, работающим в государственном управлении. Государство есть система, существующая независимо от людей и их сознания и стоящая над ними. И оно всегда стояла как рок. И она ни в коей мере не держится на воле индивидов. И если государство от общественных механизмов работы переходит на индивидуальные, то значит, что его функций изменились, и оно функционирует в другом направлении, еще не известном и не осмысленном.

Но нетрудовые доходы и принцип делать деньги существуют и в капиталистических странах. Однако там все это с самого начала увязано с производством и направлено на производство и существует не просто в качестве потребительной стоимости, а стоимости как производственного отношения. Человек, укравший миллион, рассматривал эти деньги как «начальный капитал». Поэтому «делать деньги» там подчинено производству и реализуется как экономическое отношение. Отсюда потребление – форма производная. И деньги – не потребительная стоимость, принявшая самодовлеющий характер, а выражение экономики или товарных отношений. Здесь еще нет игры в обогащение. Деятельность людей слита с капиталом и персонифицирует его, в какой бы форме она не выступала, – индивидуальной или социальной. Из этой рамки человек не может выходить. Этим объясняется тот факт, что гангстерство в Америке каралось не так строго, как убийство человека. Человек там рассматривался как капитал и главная производительная сила. Признаки же разрушения, обусловленные деньгами, оказавшимися в руках людей и не применявшихся уже как капитал, появились в основном только к последней четверти предыдущего столетия. Стало быть, деньги в руках людей работали как экономические категории и приводили в движение производство, а, следовательно, и общество.

В советском обществе сложилась противоположная обстановка. Человек развитием социализма был освобожден от капитала и полностью охвачен общественным трудом. В качестве же индивидуального труда он не выступал. Вся его зарплата и нетрудовые доходы имели только потребительную стоимость. «Делать деньги», существовавшее скрытно, стало быть, так же подчинялось потреблению. Суть в том, что функцию производства в советском обществе осуществляло государство, а люди были потребителями, им запрещено было заниматься индивидуальной деятельностью с целью наживы. В западном же обществе, пока в силу не вступила техника, заменившая труд человека, человек оставался производителем. А когда же трудовые процессы были механизированы и автоматизированы и люди были вытеснены из непосредственного производства, то они полностью сохранили свои навыки и привычки, активность и инициативу. И в этой обстановке и делать деньги в целом подчинялось экономике, торговле, культуре и т. д. Люди занимались «своим делом». Они не лишались созидательного характера. Они и в торговле делают деньги для того, чтобы развивать «свое дело». Здесь в технологии никакого капитализма нет. Он сохраняется и беспрерывно воспроизводится в «моем деле» как собственническое отношение человека к человеку. В социалистическом обществе «делать деньги» основывалось на спекуляции общественными товарами и с самого начала было направлено против общества и поэтому имело разрушительный характер. Советское государство с этой тенденцией упорно воевало.

Здесь в течение более чем семидесяти лет вырабатывались иные навыки и привычки – потребительные. Вся общество до сих пор гражданами бывшего Советского Союза рассматривается только с точки зрения потребления. Какого-либо другого расклада дел мы до сих пор не знаем, и вряд ли будем знать. Никакая технология не изменила этого отношения. В этой системе люди работали только на общество, воплощенное в государстве. И первое, что следует подчеркнуть, – люди уже не хотели работать на общество, и у них сложилось негативное отношение к этому труду. Стало быть, деньги уже отказывались работать на общество, раз зарплата уже не удовлетворяла людей, и не работали и другие стимулы. Государство дает трещины и внутренне разлагается. Уже в советском обществе начинается самая настоящая игра в обогащение. И все завершилось тем, что в постсоветском обществе начинается грандиозная игра в капитализм. На почве иностранного капитала. И именно для постсоветских стран эта игра оказалась смертельной.

Но что должны были делать миллионы людей советского общества с этими своими «навыками и привычками», с этими своими отношениями к обществу и друг к другу, когда они вступили в рыночное общество, стремительно разрушив социализм? Ведь для того, чтобы разрушать, не надо иметь особого таланта. А играть, как играют на верху избранные, может научиться каждый. Отсюда и сам тот факт, что социализм с точки зрения людей не выходил за рамки потребления, а в капиталистическом обществе, напротив, люди оставались производителями (в силу чего здесь сохраняются экономические стимулы, побуждавшие людей к труду). В советском обществе сразу перешли к деланию денег, положив крест на производство.

Но чтобы потреблять, надо производить, поэтому труд всегда стоит на первом месте. И это свидетельствует, что основой общества всегда была экономика. А в советском обществе вдруг сели на иностранный капитал, развалив свою экономику. Вот так начинается грандиозная игра в капитализм в тот момент истории, когда капитализм исторически закончился в постсоветском пространстве. Теперь заканчивается и капитализм в мире. Теперь весь мир превращается в эту опасную игру. Пойдем дальше, и мы увидим, чем она вскоре завершится и какие прелести этой игры нас еще ждут впереди.