Он верит в тёплые дожди

Он стынет не от холодов,
А от промозглых, зыбких снов.
Там  нет протянутой руки,
И рвутся мысли на куски.

Всё, что питало от земли,
Большие волны разнесли.
Чудовищ выползавших след,
Предвестников нависших бед.

И он бежит в другие сны,
Где стон и ужас не слышны.
Там чувства радужной волной,
И мир наивный и смешной.

Он верит в тёплые дожди,
И в добрых чудищ  и цветы
И я бегу, бегу к нему,
Туда, где разрушают тьму...

...
После того как мы пережили землетрясение на северо-востоке Японии в 2011 году, — оправдывает нелюдимость последних лет Такаси Мураками, — мне стало неприятно взаимодействовать со СМИ. Вдруг мне осталось жить совсем недолго. Я просто живу, сосредоточив все усилия на том, чтобы закончить свои работы, не принимая в расчет то, что говорят обо мне по всему миру». Это необходимое информационное «затворничество» призвано не только ограждать художника от лишних и лишенных смысла действий, но и стимулировать творческий процесс. «В последнее время я живу как ребенок, — делится своим ощущением от жизни Мураками — ни о чем не задумываясь, вообще ни о чем. Иначе искусства не выйдет».