Дети, откройте хрестоматию на 37-ой странице...

  Вчера, роясь в "днях ярчайших где" Поэт лёг бедром на дуло ...
Тьфу ты, оговорился - "виском на дуло", шеей в петлю, головой в лестничный пролёт (понесло меня, однако)...

Словом, чиркнул я "Огнивом" и увидел... лепажевый ствол из которого один голландский фрайер, "солнце русской поэзии " завалил.
Каково же было моё удивление, когда я узрел, притороченный к дулу, глушитель и  оптический прицел! 


 
  Настасья Филипповна, зарезанная Рогожиным, лежала в постели тихо и благостно, словно спящая красавица во хрустальном гробу.

Сам же Парфён - был совершенно трезв, молчалив и необычайно собран; и только беглый перебор его пальцев по пуговицам наглухо застёгнутого сертука, выдавал скрытое душевное волнение убийцы.

Князь Лев Николаевич Мышкин, узрев мизинчик ножки трупа, так трогательно и беззащитно выглядывавший из-под простыни, а также две полураскрытые книги, небрежно валявшиеся, словно шлёпанцы, подле кровати: шекспировского "Отелло" и лермонтовский "Маскарад", забился в падучей с идиотической улыбкой, плясавшей на его тонких , изломанных губах.

 

  Граф Лев Николаевич Толстой, его жена Софья Андреевна, их дети и челядь - засрали всю Ясную Поляну.
Фома Опискин с обитателями селения - загадили село Степанчиково.
Жирные гагары, львы,куропатки, чайки и Каштанка - устелили тёмными каловыми массами берег очарованый и очарованую даль.
Сосновой смолистой стружкой хезал Буратино, словно миндальными крендельками, покрывала дно горшка, услужливо подставленного пуделем Артемоном, Мальвина; сам же пудель, раскорячившись, спешно метал на траву коричневые, глянцевые шарики.
 
Незнайка и Мальчик с пальчик, весело попукивая, какали в лесу и в Солнечном городе.
Земляничная поляна была обезображена кучами испражнений Тимура и его команды, а также бандформированиями хулигана Мишки Квакина, барина Владимира Дубровского и капитана Копейкина.
 
В станционном сортире, спешно освобождала кишечник графиня Анна Аркадьевна Облонская, при колеблющемся свете грошовой свечечки, стеснительно исторгал высерки, горестно вздыхая и постанывая, Акакий Акакиевич, а на Сенной, в квартире напротив, тужился Родион Романыч Разбойников, не переставая коситься при этом, на лежащий  на полу плотницкий топор.
 
Таити, Науру и Тонга, а также другие острова в океане, были уделаны дристнёй Гогена и Хемингуэя.
 
"Колбасили" на брудершафт Лимонов с Добычиным и Пелевин с Сорокиным.
 
Выдавливал из себя эти строки Автор.
 
P.S  Срочно вызванный Авгием на место событий, уполномоченный по чрезвычайным ситуациям Геракл, бессильно пожал плечами и, спустив портки, принял позу орла...