Не история философии

      Зачем мы изучаем историю философии? - такого предмета не существует. Да изучаем так рьяно, что аж чубы трещат. Философов сегодня готовят по программе история философии, а мне хочется спросить - что же это есть такое, что это за зверь такой непонятный, история философии?
      Когда я открываю историю физики, мне более-менее становится видно всё как на ладони, - законы Ньютона и классическую механику можно изучать уже в 5-ом классе, ну а теорию относительности Энштейна наверно попозже, элементарную математику с первых классов, потом начала алгебры, геометрии, но неевклидовы пространства тоже значительно позже, не так ли? И дифференциальное исчисление в институте по существу. Тут всё как-то понятно, действительно имеется налицо - история, и она развивается от более простого к более сложному, она представляет собой начала как базис, а потом на этот базис накручивается и всё остальное, включая иногда и отрицание самого базиса и превращение оного лишь в частный случай, как это произошло и с классической механикой, и с евклидовой геометрией. Но ведь в философии всё не так. Давайте попробуем дать на изучение школьникам, к примеру, диалоги Сократа, школьникам навряд ли они сгодятся, хотя сейчас и пытаются организовать философию для детей, это скорее больше напоминает окончательное размывание самого понимания философии, чем реальное приобщение ребёнка к МЫСЛИ. Такая "философия" больше похожа на картинки и детский сад, чем на философию. Заинтересоваться мыслью как мыслью, человек способен в 15-16 лет приблизительно, может кто-то раньше, но незначительно, а кто-то и гораздо позже, или вообще никогда. И дело скорей всего не в том, что ребёнку нельзя говорить никаких мыслей или что он вас не услышит, если вы вдруг их произнесёте - и услышит, и надо говорить, но дело в том, что ребёнок до определённого возраста не отделяет всех этих мыслей от той конкретики, что наполняет его личный внутренний мир. По этому поводу говорят ещё - не обладает абстрактным мышлением. Ну можно и так сказать... Мысль как мысль, ребёнок ещё не в состоянии удерживать, она в нём лишь мигает благодаря усилиям взрослых. Есть конечно и исключения, но несомненно есть и определённая планка возможностей. Ребёнок может даже думать и думать об очень интересных вопросах, как то - о смерти или о времени, но отсутствие развитого мыслительного пространства и неустоявшаяся свобода культурных образов не позволяет ему это делать продуктивно, поэтому такие вопросы скорее пугают ребёнка, чем окрыляют. В моей жизни встречался такой случай, когда ещё крайне маленький ребёнок 8-9 лет, будучи вынужденным столкнуться с вопросом времени и смерти, а эти вопросы обычно первоначально нерушимо связаны, был вынужден почти каждый день молить Бога избавить его от этой напасти и молитва его выглядела так: "дай мне возможность подрасти, когда я смогу ответить на этот вопрос, не мучай меня сейчас." В этом случае, мне кажется, ребёнок сам проговаривал ту истину, которую я сейчас пытаюсь донести до вас. И у философии есть возраст её начала. Когда уже "можно" и "могу", хотя большинству из ныне живущих людей и по сей день такая потребность не требуется.
       Но, допустим, этот возраст начался, и допустим мы видим, что желание есть - что же тогда? Можем ли мы давать ребёнку или может ли он сам брать философию и изучать её, так сказать от простого к сложному, от базиса до усложнения базиса, то есть как историю? Что же будет началом? - Сократ, Парменид, Гераклит? А последующее - будет их продолжением? Разве мы можем сказать, что Сократ является частным случаем чей-то более развитой современной философской теории? Нет, мы обнаруживаем, что с философией у нас всё не так, как с остальными дисциплинами. Можно конечно на первых курсах университетов изучать античную философию, а на последующих - немецкую, классическую, а затем современную и сверхсовременную, но сколько бы мы ни старались их выстроить в исторический ряд, они не будут вытекать одно из другого, и не будут прямым продолжением и развитием друг друга. Закрепить за кем-нибудь из них статус простейших, примитивнейших начал не представляется возможным.
      В каком же смысле мы вообще можем говорить об истории философии?
     В каком-то очень странном смысле, который является не внутренним разворачиванием развития мысли, а всего лишь временно-внешней хронологией - Сократ жил тогда-то, когда было то-то, а Кант жил уже в другое время, когда было уже другое... Но, удивительным образом, мы вдруг подмечаем, что на мышлении это как-то мало сказывается - что они жили в разные времена и среди явственно разных условий. Удивительным образом, я говорю потому, что сталкиваясь и с текстами Сократовских диалогов, и с Кантовскими знаменательными критиками, мы воспринимаем прежде всего какую-то вечность - так, как-будто мысли совершенно не важно где она родилась. И эта вечность оказывается постоянно притянутой нашими "измами" к местам собственных свершений, от которых она, как от своих собственных условий, освобождалась всякий раз, когда свершалась. Мы словно подрезаем философии крылья - она взлетает над условностями и данностями, перерастает их, чтобы сбыться, а мы её, как исторические наследники опять ведём под уздцы обратно в стойло истории.
      Но, быть может, философия имеет свою историю только как линию своего прощания? Как жест, обращённый к тем, кто остаётся у неё за спиной? Гудбай, я ухожу, улетаю... И не зови обратно...
      И вот мы думаем - как же нам поймать улетевшее? - и тогда мы раскидываем исторические сети своих хронологий.
      Ни физика, ни математика не интересуются биографиями своих учёных столь сильно и страстно как философия интересуется жизнью своих философов. Почему? Ответ ведь предельно прост и лежит на поверхности. У физики есть этапы и развитие, физика оглядываясь на свою историю видит движение, ощущает явственный прогресс в освоении ею мира, аналогично и математика. На таком фоне цифирки личных дат и биографий становятся как бы не столь значительными, выступает на передний план - единый мощный поток развития естественных наук, им можно гордиться. Ведь легко указать пальцем на то, что было "вчера" и на то, что уже - "ого-ого" сегодня. Не до личностей - они все грудью ложатся в фундамент наук.
      Но вот снова мы берёмся за философию и снова мы оказываемся в полном недоумении - ощущается, что все принципы здесь, ну совершенно иные. Вернёмся к уже упомянутым Сократовским диалогам. Сколь значительна в них сама фигура Сократа, помимо всякой явственно предоставленной логики. А суд над ним и речь по поводу суда? Да это же прямое философское действо. А что собственно мы можем сказать по поводу философии Диогена "из бочки"? - Да то, что он, к чёртовой матери, и есть сам своя философия. Философия как жизнь - это довольно крутое позиционирование. Но разве буддисткая философия не такова же?
      Когда Хайдеггер принимается за работу над Гераклитом, то оказывается, что два существенных момента в этой работе у него занимают моменты из жизни Гераклита - момент встречи посетителей у печки, и момент игры с детьми в кости. И вот Хайдеггер нам почему-то пытается показать, что в этих моментах мы и можем обнаружить подлинное Гераклитовское учение. Аналогично Мераб Мамардашвили анализирует Декарта или Канта.
Посмотрите какое количество философских работ выпущено по поводу имён самих философов!
      Можно ли представить хоть на секунду, чтобы наука занималась чем-то подобным и развивалась сама, изучая биографии своих учёных? Или даже их теории? Да эти теории давным давно осмыслены и встроены в ряд линейного развития самой науки. Что же философия? В ней можно возвращаться бесчисленное количество раз к Сократу, Платону, Пармениду, Гераклиту, к ещё более древнему Анаксимандру, словно каждого из них можно мыслить бесконечное число раз, словно в каждом из них заключена истинная бесконечность.
      Это друзья мои, не историчность, а самая яркая анти-историчность, которую можно только себе представить, она не знакома со временем. Философия движется вперёд и развивается не линейно и не путём прямого наследования, а каким-то своим совершенно уникальным, сложным образом, прямо таки подталкивающим нас к аналогии не с наукой, а скорее с искусством. И тут историчность, периодизация, хронология вдруг сами подпадают под вопрос - хватит ли нам прямых дубовых линеек наших подходов, чтобы соединить все их бесчисленные связи друг с другом?!