В мире поэзии. Шотландия

РОБЕРТ БЕРНС

Роберт Бёрнс (1759—1796) — британский (шотландский) поэт, фольклорист, автор многочисленных народных стихотворений и поэм.
Изначально многие произведения Бёрнса создавались как песни, были переработкой или писались на мелодию народных песен. Поэзия Бёрнса проста, ритмична и музыкальна, не случайно и в русском переводе многие стихи ложились на музыку.
Поэзия Роберта Бёрнса получила широкую популярность в СССР благодаря переводам Маршака.
Самуил Маршак переводил его стихи.  и будучи довольно в преклонном возрасте по приглашению полетел самолётом на торжества в честь юбилея. Маршак боялся самолётов. Но уважение к Бернсу, любовь к его поэзии взяли вверх. Весь полёт Самуил Яковлевич ходил по салону самолёта убивая страх. и он пересилил себя, выступил с прекрасным докладом. Это о многом говорит. 
«При всем притом,
При всем притом,
При всем притом при этом
Маршак остался Маршаком,
А Роберт Бернс Поэтом».
Авторство  эпиграммы не было установлено. Маршак – один из лучших поэтов-переводчиков в нашей стране. Переводить стихи – было его любимым увлечением с детства. Еще, учась в Англии,в 1913-1914 гг. он начал работать над переводами английских народных баллад и песен. Конечно, Маршак, как переводчик, в течение многих лет изменялся и совершенствовался.
   Выбор произведений для перевода никогда не был у Маршака случайным: он стремился отбирать самое значительное в художественном отношении и среди фольклорного материала, и в творчестве того или иного поэта. Для создания художественного перевода поэт использует всё богатство русского языка, сохраняя при этом весь аромат подлинника. В переводах Маршака всегда хорошо различимы национальность, характер, темперамент его зарубежного собрата по перу, время, в которое он жил.
   Особенно часто Маршак обращался к английской поэзии: переводил старинные народные баллады Англии и Шотландии, сонеты Шекспира, стихи и поэмы Блейка, Вордсворта, Киплинга, Лира , Роберта Стивенсона, его «Верековый мед». Однако, один из самых любимых поэтов Маршака все же был Роберт Бернс
 Ни в одной стране мира великий народный поэт Шотландии не получил до сих пор такой яркой, талантливой интерпретации. Переводы Маршака обладают таким очарованием свободной поэтической речи, будто бы Бернс сам писал по-русски, да так и явился без всякого посредничества перед нашим читателем. «Маршак сделал Бернса русским, оставив его шотландцем», - сказал Александр Твардовский.
   За переводы из Роберта Бёрнса Маршак был удостоен звания почётного гражданина Шотландии.
 Во времена Бёрнса в Шотландии не было особых правил брака. Достаточно было согласия сторон.
В особых случаях письменного подтверждения. Можно было и без свидетелей. 
      Действовали три «нелегально-легальные» разновидности брака:
1. Declaration de praesenti – устное согласие
2. Promissio subsequente copula – В момент зачатия, при условии согласия на женитьбу.
3. Marriage by Cohabitation ("by habit and repute") – сожительство. 
В случае с Бёрнсом ещё не ставшая женой Джин Армор (Jean Armour, 1765-1834), но уже носившая от него в себе двойню, а затем ещё одного ребёнка намекала ему, что пора бы им быть мужем и женой. Роберт Бёрнс ей ответил, что если ещё раз заикнётся, то останется вдовой. Ибо он в то время покорял Шотландию своими стихами и у него появились деньги и поклонницы. С двумя из них он вроде бы фиктивно состоял в браке. Хотя ему милее всех была Джин. В конце концов, будучи прилично болен (Роберта с детства мучил ревмокардит), женился на ней. Вернее сказать сошёлся. Приведя своего внебрачного ребёнка от одной из жён, которая умерла. Джин приняла его и ребёнка. 
 В ходе совместной жизни они нажили шестерых детей. На детей и лечение требовались деньги, которых талантливый поэт так и не нажил. Бёрнс скончался 21 июля 1796 года в возрасте 37 лет.
Судьба возблагодарила его, ибо в день смерти, когда Шотландия оплакивала его, Джин родила ему сына, ставшего шестым ребёнком. 
 Роберт и Джин воссоединились (сходились трижды) и прожили в целом счастливую жизнь, хотя и связанную с лишениями. Друзья и поклонники его таланта собрали деньги и в дальнейшем помогали Джин воспитывать детей. Плюс к тому, ей досталась в наследство ферма отца Роберта.

               
  ПОЦЕЛУЙ
Влажная печать признаний,
Обещанье тайных нег -
Поцелуй, подснежник ранний,
Свежий, чистый, точно снег.

Молчаливая уступка,
Страсти детская игра,
Дружба голубя с голубкой,
Счастья первая пора.

Радость в грустном расставанье
И вопрос: когда ж опять?..
Где слова, чтобы названье
Этим чувствам отыскать?

   

  НОЧЛЕГ В ПУТИ
Меня в горах застигла тьма,
Январский ветер, колкий снег.
Закрылись наглухо дома,
И я не мог найти ночлег.
По счастью, девушка одна
Со мною встретилась в пути,
И предложила мне она
В ее укромный дом войти.

Я низко поклонился ей —
Той, что спасла меня в метель,
Учтиво поклонился ей
И попросил постлать постель.

Она тончайшим полотном
Застлала скромную кровать
И, угостив меня вином,
Мне пожелала сладко спать.

Расстаться с ней мне было жаль,
И, чтобы ей не дать уйти,
Спросил я девушку: — Нельзя ль
Еще подушку принести?

Она подушку принесла
Под изголовие мое.
И так мила она была,
Что крепко обнял я ее.

В ее щеках зарделась кровь,
Два ярких вспыхнули огня.
— Коль есть у вас ко мне любовь,
Оставьте девушкой меня!

Был мягок шелк ее волос
И завивался точно хмель.
Она была душистей роз,
Та, что постлала мне постель.

А грудь ее была кругла, —
Казалось ранняя зима
Своим дыханьем намела
Два этих маленьких холма.

Я целовал ее в уста —
Ту, что постлала мне постель,
И вся она была чиста,
Как эта горная метель.

Она не спорила со мной,
Не открывала милых глаз.
И между мною и стеной
Она уснула в поздний час.

Проснувшись в первом свете дня,
В подругу я влюбился вновь.
— Ах, погубили вы меня! —
Сказала мне моя любовь.

Целуя веки влажных глаз
И локон, вьющийся, как хмель,
Сказал я: — Много, много раз
Ты будешь мне стелить постель!
Потом иглу взяла она
И села шить рубашку мне,
Январским утром у окна
Она рубашку шила мне...

Мелькают дни, идут года,
Цветы цветут, метет метель,
Но не забуду никогда
Той, что постлала мне постель!



  МОЕМУ НЕЗАКОННОРОЖДЕННОМУ РЕБЕНКУ
Дочурка, пусть со мной беда
Случится, ежели когда
Я покраснею от стыда,
        Боясь упрека
Или неправого суда
        Молвы жестокой.

Дитя моих счастливых дней,
Подобье матери своей,
Ты с каждым часом мне милей,
        Любви награда,
Хоть ты, по мненью всех церквей,
        Исчадье ада.

Пускай открыто и тайком
Меня зовут еретиком,
Пусть ходят обо мне кругом
        Дурные слухи, -
Должны от скуки языком
        Молоть старухи!

И все же дочери я рад,
Хоть родилась ты невпопад
И за тебя грозит мне ад
        И суд церковный. -
В твоем рожденье виноват
        Я безусловно.

Ты - память счастья юных лет.
Увы, к нему потеряй след.
Не так явилась ты на свет,
        Как нужно людям,
Но мы делить с тобой обед
        И ужин будем.

Я с матерью твоей кольцом
Не обменялся под венцом,
Но буду нежным я отцом
        Тебе, родная.
Расти веселым деревцом,
        Забот не зная.

Пусть я нуждаться буду сам,
Но я последнее отдам,
Чтоб ты могла учиться там,
        Где все ребята,
Чьих матерей водили в храм
        Отцы когда-то.

Тебе могу я пожелать
Лицом похожей быть на мать,
А от меня ты можешь взять
        Мой нрав беспечный,
Хотя в грехах мне подражать
        Нельзя, конечно!



  В ПОЛЯХ ПОД СНЕГОМ И ДОЖДЕМ
В полях, под снегом и дождем,
        Мой милый друг,
        Мой бедный друг,
Тебя укрыл бы я плащом
        От зимних вьюг,
        От зимних вьюг.

А если мука суждена
        Тебе судьбой,
        Тебе судьбой,
Готов я скорбь твою до дна
        Делить с тобой,
        Делить с тобой.

Пускай сойду я в мрачный дол,
        Где ночь кругом,
        Где тьма кругом, -
Во тьме я солнце бы нашел
        С тобой вдвоем,
        С тобой вдвоем.

И если б дали мне в удел
        Весь шар земной,
        Весь шар земной,
С каким бы счастьем я владел
        Тобой одной,
        Тобой одной .



  ЛЮБОВЬ И БЕДНОСТЬ
Любовь и бедность навсегда
Меня поймали в сети.
Но мне и бедность не беда,
Не будь любви на свете.

Зачем разлучница-судьба -
Всегда любви помеха?
И почему любовь - раба
Достатка и успеха?

Богатство, честь в конце концов
Приносят мало счастья.
И жаль мне трусов и глупцов,
Что их покорны власти.

Твои глаза горят в ответ,
Когда теряю ум я,
А на устах твоих совет -
Хранить благоразумье.

Но как же мне его хранить,
Когда с тобой мы рядом?
Но как же мне его хранить,
С тобой встречаясь взглядом?

На свете счастлив тот бедняк
С его простой любовью,
Кто не завидует никак
Богатому сословью.

Ах, почему жестокий рок -
Всегда любви помеха
И не цветет любви цветок
Без славы и успеха

 
  СТАРАЯ ДРУЖБА
Забыть ли старую любовь
И не грустить о ней?
Забыть ли старую любовь
И дружбу прежних дней?

        За дружбу старую -
        До дна!
        За счастье прежних дней!
        С тобой мы выпьем, старина,
        За счастье прежних дней.

Побольше кружки приготовь
И доверху налей.
Мы пьем за старую любовь,
За дружбу прежних дней.

        За дружбу старую -
        До дна!
        За счастье юных дней!
        По кружке старого вина -
        За счастье юных дней.

С тобой топтали мы вдвоем
Траву родных полей,
Но не один крутой подъем
Мы взяли с юных дней.

        Переплывали мы не раз
        С тобой через ручей.
        Но море разделило нас,
        Товарищ юных дней...

И вот с тобой сошлись мы вновь.
Твоя рука - в моей.
Я пью за старую любовь,
За дружбу прежних дней!

        За дружбу старую -
        До дна!
        За счастье прежних дней!
        С тобой мы выпьем, старина,
        За счастье прежних дней


   МАЛЕНЬКАЯ БАЛЛАДА
Где-то девушка жила.
Что за девушка была!
И любила парня славного она.

Но расстаться им пришлось
И любить друг друга врозь,
Потому что началась война.

За морями, за холмами -
Там, где пушки мечут пламя,
Сердце воина не дрогнуло в бою.

Это сердце трепетало
Только ночью в час привала,
Вспоминая милую свою!


   В ГОРАХ МОЕ СЕРДЦЕ...ДОНЫНЕ Я ТАМ...
В горах мое сердце... Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу.

Прощай, моя родина! Север, прощай, -
Отечество славы и доблести край.
По белому свету судьбою гоним,
Навеки останусь я сыном твоим!

Прощайте, вершины под кровлей снегов,
Прощайте, долины и скаты лугов,
Прощайте, поникшие в бездну леса,
Прощайте, потоков лесных голоса.



   ЛЮБОВЬ
Любовь, как роза, роза красная,
Цветет в моем саду.
Любовь моя - как песенка,
С которой в путь иду.

Сильнее красоты твоей
Моя любовь одна.
Она с тобой, пока моря
Не высохнут до дна.

Не высохнут моря, мой друг,
Не рушится гранит,
Не остановится песок,
А он, как жизнь, бежит...

Будь счастлива, моя любовь,
Прощай и не грусти.
Вернусь к тебе, хоть целый свет
Пришлось бы мне пройти!

В горах мое сердце... Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу!
 

ПРОБИРАЯСЬ ДО КАЛИТКИ
Пробираясь до калитки
Полем вдоль межи,
Дженни вымокла до нитки
Вечером во ржи.

Очень холодно девчонке,
Бьет девчонку дрожь:
Замочила все юбчонки,
Идя через рожь.

Если кто-то звал кого-то
Сквозь густую рожь
И кого-то обнял кто-то,
Что с него возьмешь?

И какая нам забота,
Если у межи
Целовался с кем-то кто-то
Вечером во ржи!...


   КОНЕЦ ЛЕТА
Пророчат осени приход
И выстрел в отдаленье,
И птицы взлет среди болот,
И вереска цветенье,
И рожь, бегущая волной, -
Предвестье урожая,
И лес ночной, где под луной
Я о тебе скучаю.

Вальдшнепы любят тихий лес,
Вьюрки - кустарник горный.
А цапли с вышины небес
Стремятся в край озерный.
Дрозды в орешнике живут,
В тиши лесной полянки.
Густой боярышник - приют
Веселой коноплянки.

У каждого обычай свой,
Свой путь, свои стремленья.
Один живет с большой семьей,
Другой - в уединенье.
Но всюду злой тиран проник:
В немых лесных просторах
Ты слышишь гром, и жалкий крик,
И смятых перьев шорох...

А ведь такой кругом покой.
Стрижей кружится стая.
И нива никнет за рекой
Зелено-золотая.
Давай пойдем бродить вдвоем
И насладимся вволю
Красой плодов в глуши садов
И спелой рожью в поле.

Так хорошо идти-брести
По скошенному лугу
И встретить месяц на пути,
Тесней прильнув друг к другу,
Как дождь весной - листве лесной,
Как осень - урожаю,
Так мне нужна лишь ты одна,
Подруга дорогая!

 
   СЧАСТЛИВЫЙ ВДОВЕЦ
В недобрый час я взял жену,
В начале мая месяца,
И, много лет живя в плену,
Не раз мечтал повеситься.

Я был во всем покорен ей
И нес безмолвно бремя.
Но, наконец, жене моей
Пришло скончаться время.

Не двадцать дней, а двадцать лет
Прожив со мной совместно,
Она ушла, покинув свет,
Куда - мне неизвестно...

Я так хотел бы разгадать
Загробной жизни тайну,
Чтоб после смерти нам опять
Не встретиться случайно!

Я совершил над ней обряд -
Похоронил достойно.
Боюсь, что черт не принял в ад
Моей жены покойной.

Она, я думаю, в раю...
Порой в раскатах грома
Я грозный грохот узнаю,
Мне издавна знакомый!
 

   МНЕ НУЖНА ЖЕНА
Мне нужна жена –
Лучше или хуже,
Лишь была бы женщиной,
Женщиной без мужа.

Толстая, худая –
Это всё равно,
Пусть уродом будет –
По ночам темно.

Если молодая,
Буду счастлив с нею.
Если же старуха,
Раньше овдовею.

Пусть детей рожает, -
Было бы охоты.
А бездетной будет –
Меньше мне заботы.

Если любит рюмочку,
Пусть не будет пьяница.
А не любит рюмочки –
Больше мне останется!

 
    ПЕСНЯ
Ты свистни - тебя не заставлю я ждать,
Ты свистни - тебя не заставлю я ждать.
Пусть будут браниться отец мой и мать,
Ты свистни - тебя не заставлю я ждать!

Но в оба гляди, пробираясь ко мне.
Найди ты лазейку в садовой стене,
Найди три ступеньки в саду при луне.
Иди, но как будто идешь не ко мне,
Иди, будто вовсе идешь не ко мне.

А если мы встретимся в церкви, смотри:
С подругой моей, не со мной говори,
Украдкой мне ласковый взгляд подари,
А больше - смотри! - на меня не смотри,
А больше - смотри! - на меня не смотри!

Другим говори, нашу тайну храня,
Что нет тебе дела совсем до меня.
Но, даже шутя, берегись, как огня,
Чтоб кто-то не отнял тебя у меня,
И вправду не отнял тебя у меня!

Ты свистни - тебя не заставлю я ждать,
Ты свистни - тебя не заставлю я ждать.
Пусть будут браниться отец мой и мать,
Ты свистни - тебя не заставлю я ждать!
 

   БЫЛ ЧЕСТНЫЙ ФЕРМЕР МОЙ ОТЕЦ
Был честный фермер мой отец.
Он не имел достатка,
Но от наследников своих
Он требовал порядка.
Учил достоинство хранить,
Хоть нет гроша в карманах.
Страшнее - чести изменить,
Чем быть в отрепьях рваных!

Я в свет пустился без гроша,
Но был беспечный малый.
Богатым быть я не желал,
Великим быть - пожалуй!
Таланта не был я лишен,
Был грамотен немножко
И вот решил по мере сил
Пробить себе дорожку.

И так и сяк пытался я
Понравиться фортуне,
Но все усилья и труды
Мои остались втуне.
То был врагами я подбит,
То предан был друзьями
И вновь, достигнув высоты,
Оказывался в яме.

В конце концов я был готов
Оставить попеченье.
И по примеру мудрецов
Я вывел заключенье:
В былом не знали мы добра,
Не видим в предстоящем,
А этот час - в руках у нас.
Владей же настоящим!

Надежды нет, просвета нет,
А есть нужда, забота.
Ну что ж, покуда ты живешь,
Без устали работай.
Косить, пахать и боронить
Я научился с детства.
И это все, что мой отец
Оставил мне в наследство.

Так и живу - в нужде, в труде,
Доволен передышкой.
А хорошенько отдохну
Когда-нибудь под крышкой.
Заботы завтрашнего дня
Мне сердца не тревожат.
Мне дорог нынешний мой день,
Покуда он не прожит!

Я так же весел, как монарх
В наследственном чертоге,
Хоть и становится судьба
Мне поперек дороги.
На завтра хлеба не дает
Мне эта злая скряга.
Но нынче есть чего поесть, -
И то уж это благо!

Беда, нужда крадут всегда
Мой заработок скудный.
Мой промах этому виной
Иль нрав мой безрассудный?
И все же сердцу своему
Вовеки не позволю я
Впадать от временных невзгод
В тоску и меланхолию!

О ты, кто властен и богат,
Намного ль ты счастливей?
Стремится твой голодный взгляд
Вперед - к двойной наживе.
Пусть денег куры не клюют
У баловня удачи, -
Простой, веселый, честный люд
Тебя стократ богаче.



РОБЕРТ   СТИВЕНСОН
 
Роберт Льюис Стивенсон (англ. Robert Louis Stevenson, полное имя Robert Lewis Balfour Stevenson; 13 ноября1850, Эдинбург — 3 декабря 1894, Уполу, Самоа) — шотландский писатель и поэт, автор  «Острова Сокровищ», известной шотландской баллады «Вересковый мед», автора  таких романов как «Клуб самоубийц» и « Алмаза раджи», по которы был впоследствии снят фильм  похождении принца Флоризеля с Олегом Далем.
  Переводы Маршака обязательно созвучны современности. Эта особенность его переводов особенно ярко проявляется в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период, когда он переводит народные английские и шотландские баллады, стихотворение Роберта Стивенсона «Вересковый мед» (1880) с их патриотическим звучанием. Стихотворение Стивенсона было опубликовано в 1941 году и сразу же приобрело большую популярность.
   «Вересковый мед» - замечательная баллада о верности и чести, о тайне, которую нельзя раскрыть врагу, а надо сберечь любой ценой, даже ценой жизни собственного сына.
   В основу баллады Стивенсона легло горестное событие – война, во время которой королем Шотландии были покорены племена пиктов, маленького народа, прежде населявшего эти земли.
   Маршаку полностью удалось передать атмосферу того времени, бесстрашие, благородство, непреклонный дух маленького народа.
Когда-то давно в Шотландии жили пикты. Этот «маленький народец» населял восточное побережье Шотландии. Они действительно были очень маленького роста, «dwarfish folk», так называет их Роберт Стивенсон в своей балладе «Вересковый мед» (Heather Ale). Пикты — коренные жители Шотландских гор были очень неуступчивы. Хронист Кассий писал о пиктах, что они, потерпев поражение, отступают в болота и там способны просидеть неделю (!) по горло в вязкой жиже.
История Шотландии — это история крови и битв, история обретенной и потерянной, вновь обретенной и вновь потерянной независимости


ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД.
ШОТЛАНДСКАЯ БАЛЛАДА

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.

В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.

Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.

На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый - на живом.

Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.

В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.

Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.

Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"

Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.

Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,-
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.

Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.

Гневно король промолвил:
"Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!"

Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,

В море катились валы.

И вдруг голосок раздался:
"Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!

Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!" -
Карлик сказал королю.

Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
"Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!

Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем...
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.

Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод -
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!.."

Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.

Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:

"Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.

А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна -
Мой вересковый мед!"

Ноябрь 2017г.