Эх, судьбинушка...

Э-Э-ЭХ, СУДЬБИНУШКА

Ох, как в тех краях глухих
Дом бревенчатый притих.
Пригорюнился, приосанился,
Даже Ветер на него и тот осклабился.

Сиротой стоит уж не чист и пуст
У людей у всех вызывает грусть.
Тот взглянёт в окно да и скажет: “Э-эх,
Ты таил в себе лишь печаль да грех”.

Замело крыльцо, двери настежь в сад.
Там на заднике вырван тына ряд.
Ветер бьёт в окно, да все без толку,
Лишь смахнул снежок с сгнившей лесенки.

“Ведь пора бы мне в печь-подтопочек,
Поиграть в трубе меж заслоночек”

Запечалился, завыл, закручинился,
А к деревьям подбежал – замолилися.
Преуспели в словесах: “Все мы бренные”
- А скажите есть в избе что-то ценное?
А ему в ответ: “Остались иконы.
Так… фуфайки, кирзачи да запоны.
Остальное все, что было украли.
Но просили, чтоб иконы не брали.
Ведь на них молились бабка и мама,
А иконы им достались из храма.
Он разрушен в девятнадцатом годе,
Фотография его есть в комоде”.

Он ответил: “Ничего мне не надо.
Были б печка да труба – вся отрада.
Ну и кто, скажи, впустил эту “гостью”?
Ходит в доме домовой с черной тростью.
И вообще скажите мне, что все значит?
Вот и Вечер в дом глаза тот таращит.
Ну не пялься - ничего уж в нем нету:
Ни дыханья, ни следа, ни приметы”.

И побрел он меж полей, мерзлых пашен.
И зачем сказал: “Наличник не крашен”.
В том краю идут снега, стынут реки.
Ночь смежала в доме том пусты-веки.

СЕРГЕЙ АНКУДИНОВ