Диана

Диана

Поэма

Это было в Аляске. Я берегом шёл.
С моря ветер дул хмурый, солёный.
И прибой бушевал, как игрок телешоу
В жажде выиграть кипу «зелёных».

И увидел разбитый корабль я в песке.
Он у кромки лежал океана.
И на борта оборванном стали куске
Буквы имя слагали –  «Диана».

Грот – в заржавленных дырах, обломан бушприт,
Погнут фок, искорёжен форштевень.
И не мог я представить себе этот миг,
Ставший судну исходом последним.

Вдалеке старика на седом валуне
Увидал я, смотрящего в дали.
Я подумал, что он рассказать сможет мне
Про корабль этот, нем и печален.

Как погиб он? В штормах ли? На риф налетел?
Невдомёк было мне, иноземцу.
А старик всё сидел, и на море глядел,
Сигарету покуривал с ленцой.

Я сказал ему: «Здравствуйте! Как вас зовут?».
«Хьюго Андерсен» – он мне ответил.
«Вы не родич ли Гансу?» – «Нет, я алеут,
И родни моей мало на свете.

Среди гор этих здесь я живу с давних пор,
Ну, а вас занесло к нам откуда?».
«С Украины» – «Что, правда? «Динамо»! Футбол!
Лобановский! Я их не забуду!».

Я, приятно польщён тем, что Хьюго любил
Имена Украины далёкой,
Вновь спросил его: «Как, мне скажите, погиб
Этот старый корабль одинокий?».

«Да, он стар» – мне ответил старик, помолчав.
«Раз уж это вам так интересно,
Было время, когда, словно влага в ручьях,
Океан был прозрачным и пресным.

Жил моряк здесь один в тех далёких годах.
Было звать его Джон или Уильям –
Я не помню уже... Он не знал слова «страх»,
Был он молод, был смелый и сильный.

И в красивую девушку был он влюблён
Много лет. Её звали Диана.
И прекрасна была, словно сказочный сон...
Было всё это так, без обмана.

Джон жениться решил, на колено пред ней
Он упал, свои сердце и руку
Предложив, но она лишь ответила: «Нет»,
Принеся тем сердечную муку.

И добавила: «Если ты любишь меня,
Привези мне заморское чудо!
И, вернёшься когда, с того самого дня
Я до гроба женой тебе буду!»

Был построен корабль и в поход снаряжён,
В край далёкий, что за горизонтом.
И шампанское с пеной разбилось о борт,
Окрещён был «Дианой» он гордо.

«Жди» – Диане моряк на прощанье сказал,
«Я вернусь с драгоценным подарком».
У неё по щеке покатилась слеза,
Словно было чего-то ей жалко.

Ветер волны поднял, и надул паруса,
И разнёс причитания чаек.
Шапки люди бросали с себя в небеса,
Провожая корабль, что отчалил.

Потянулись недели, и месяцы шли.
Нет от судна и весточки малой.
На каких островах в неизвестной дали
Ищет Джон для невесты подарок?

Ждёт Диана. На море часами глядит.
Только пользы от этого нету.
Лишь одна в небе чайка порой пролетит.
Так промчалось короткое лето.

И зима вслед за осенью стала весной.
Год прошёл. Судно не воротилось.
Так же сосны шумели в чащобе лесной,
Так же с гор водопады катились.

Раз Диана взошла на высокий утёс,
Погружённая в горькие умы.
И не в силах была удержать она слёз.
Море было особенно шумным.

Может, шторм в щепы мелкие судно разбил,
И погиб капитан одиноко?
Или, может быть, он про неё позабыл
Где-то там, на чужбине далёкой?

И вдали паруса увидала она,
То «Диана» была – нет сомненья!
Вмиг сбежала она вниз, вознаграждена
За надежду и долготерпенье.

Только ветер поднялся, и стал ещё злей,
Волны были, что дом трёхэтажный.
Взбунтовался великий владыка морей
И пучину взвихрил в гневе страшном.

Гром и молния, ливень потоком хлестал,
И корабль, сбившись с курса к причалу,
Уж почти воротившись в родные места,
Налетел на Орлиные скалы.

Вот они, там, вдали... Выжил шкипер один,
Был он бледен и страшно изранен.
И, лишь чуть отошёл он, то сразу сходил
И про всё рассказал он Диане.

«В четырёх океанах корабль побывал,
Побывал на пяти континентах.
И везде Джон подарок волшебный искал,
Но того и следа нигде нету.

И, весь мир обойдя, все собрались домой,
Где уже их заждались родные.
Только кто-то сказал: «Не бывали в одной
Мы стране, что зовётся Россией».

Хоть она от Аляски за несколько миль,
Но никто из команды не думал,
Что в стране этой, хоть ты ищи из всех сил,
Может быть хоть какое-то чудо.

Мы пришли в Петербург. Бросил якорь корабль.
Нас там встретили так, будто братьев.
Расставаться с Аляскою было им жаль,
Только нету возврата обратно.

И, про чудо спросив, получили ответ:
«Чудо есть, что любой подивится.
За Кремлёвской стеною в Москве много лет
У ворот проживает жар-птица.

Только что за неё вы готовы отдать?
Что ни дай – всем Россия богата.
Есть и золото в ней, звери есть, и икра,
И сама – от Невы до Камчатки.

Разве только сменять на ковёр-самолёт,
Что в дворце у восточного хана.
Если кто-то из вас к нам его привезёт,
Птица будет у вас, на «Диане».

Решено. Мы к восточному хану пошли
Через бурное Чёрное море.
Был он очень богат, до небес от земли
Рос дворцами златой его город.

Хан потребовал яблок от нас принести
Не простых ему, а молодильных...
Так потратили мы три недели пути,
Но достигли садов изобильных

Где-то в Индии... В общем, ковёр был у нас.
С ним опять в Петербург мы приплыли.
И его мы, под взгляды восторженных глаз,
Императору лично вручили.

Птица – в клетке. Идём наконец мы домой.
Позади океан Ледовитый.
Но разбило корабль наш о скалы волной,
И в пучине команда сокрыта...»

Ничего не сказала Диана ему.
К океану придя, зарыдала.
И от слёз её, тех, что упали в волну,
Вся вода вдруг солёною стала.

И вошла она молча в шипящий прибой,
И на берег, нет, не оглянулась.
И, секунду спустя, над её головой
Тихо волны морские сомкнулись.

А корабль принесло к нам теченьем сюда.
Я гуляю, сижу здесь нередко.
Говорят, что на нём в те былые года
Отыскали открытую клетку.

Вот и всё...» – и, умолкнув, старик закурил,
Затянулся и брови нахмурил.
Может, правнуком он тому шкиперу был,
Или просто всё это придумал.

Растворилась невеста в пучине морской,
Море приняло труп капитана.
Крики чаек по ним раздаются с тоской.
И осталось лишь имя – «Диана»...

Ноябрь 2010 - апрель 2011.