Падший

Луна спала в чертогах Девы,
летучих приобняв мышей.
Испуг покой прогнал взашей,
в живых шепча:
— Святые, где Вы?!

Из обезлюдевших селений
кто может с вилами прийти?
Похоже, ангелам претит
сражаться наравне со всеми.

Земля намолена вдоль кладбищ?
Напрасно выстроен костёл?
(А Зло, как Месяц, всё растёт,
сжимая души в каждой лапе).

Мрачны надгробий перекрестья,
распятья эти не от бед.
И ночью выдастся обед?
А вдруг во мгле о пире грезят?

Сейчас бы парочку мушкетов,
сто пуль серебряных, да кол.
С полей шла Тьма из-за стогов,
у бесов серный плыл в башке дым.

А вкупе ко всему под полночь,
страницы некие раскрыв,
рыча не по-людски навзрыд,
позвал кого-то в мир наш, сволочь.

Такое вряд ли и приснится
в кошмарном несуразном сне.
Закройте вирши, кто не смел!
...Пусты читавшего глазницы.

По воле ветра с алтаря вниз
и с полок свитки побросав,
достал козлиные глаза,
хвалился:
— Здесь я Богу равный!

И что-то к нам из Преисподней
вползало... Чувствуете, нет?
Вселялся ад в толпу теней...
Над миром - рай, а что же пОд ним?

...Ты кто, треклятый чернокнижник?
И без твоих слов под луной
гуляет сотни лет оно...
Тебе бы, тварь, в аду огни жечь!

Но кто мы, чтоб ему перечить,
когда сильны не мы, а он?
Порхает моль, не махаон,
и ворон плачет, а не кречет.

У сил Добра немного власти
до не родившейся зари.
Проклятый свитками сорить
спешил, рыгая мух из пасти:

и тотчас соскребая фрески,
по не белённым потолкам,
к пришедшим не совсем волкам,
плащ обронив, метнулся резко.

Такое видывать пристало ль
икон оправам золотым?
Звучала бесова латынь...
Заклятьем души чьи пластал ад?

Витраж рассыпался на ромбы.
Кто молод был, тот стал бы сед.
И он, быть может, как и все,
когда-то в зло не обращён был.

Страшно бессилие молитвы.
Пошто в ней душу упражнять?!
(С фасадов рушились плашмя
Гаргулий статуи и плиты).

Когда силён злодей, непросто
хранить привязанность к Добру.
(Кинжал из рук не бросил Брут.
Предатель всяк Иудой прозван).

Никто не хочет быть покладист,
в беде смиренным, как овца.
И говорят:
— Пусть и не царь,
но буду не последним в аде.

"Такое редкость" — неужели?!
Отвлёкся что-то не на суть...
Сомнений гад утешил зуд
во тьму свалившись, как в ущелье.

Плодить неверие в умах он
вербован адских дел огнём...
И только клочья свитков в нём
узнали падшего монаха.

17 ноября 07:35 2017