кофе и сигареты

его трясет как наркомана в ломке, и если бы все дело было только во внутренней режущей сердце поломке — нет,
неправда
хитиновый корпус ладоней истесан до крови, костей и жил
килограмм соли на зубах, мертвый груз,
а существование так склизко походит на рефрен, каждый укол боли отражается спектром разрозненных колик
утро — сигареты и кофе, день — страх и ненависть, вечер — угрызения совести
сон приходит как удар по затылку топором
еще одно испытание
эмоциональная перегрузка
которую ни срезать ножом, ни отмочить в антисептике
не закрепить пластырем поверх истерзанной кожи
все у нас пишут стихи в шестнадцать, а ему двадцать три, и он едва ли видал в своей жизни что-то страшнее чем свой год рождения в паспорте
каждый раз, когда ему не продают сигареты, он вынужден пялиться на эту чертову грамоту
на буквы строчные, на углы их черной прописи
на герб и фамилию
и в магазине у него трясутся руки, когда этот чертов паспорт спрашивают
и люди косятся, как стадо дикий зверей, разглядывают
щетину трехдневную
синяк на скуле
из носа — кровоподтек
он задерживает дыхание всего на секунду прежде чем выдохнуть.
да, это я на фотографии. да, это часть моего счастливого прошлого
на фото он еще юный и славненький, блондин с острыми скулами
растянутая улыбка и веснушки на вздернутом носике

от кассирши он отворачивается. загребает с прилавка свой винстон негнущимися пальцами
кровь на костяшках. грязь под ногтями
не грязь, на деле, а тоже кровь — и она уже оттуда не вымывается
он изнутри весь прогнил, как мумия без бальзама
иссох, словно лодка, из дерева выдолбленная
индийский скелет, вуду-кукла.
ноги друг за дружку цепляются
каждый шаг – испытание
кофе и сигареты, сигареты и кофе, еще, может быть, пара ложек песка
а вообще он химик по образованию, вроде как. два курса - неоконченное высшее, знаете, он всегда так отвечает, если спрашивают.
когда он был таким, как в паспорте
у него любовь была, всей жизни, вроде как, уютная спальня и счастливое будущее
ставшее таким же счастливым
или не очень
воспоминанием
так вот, он знает хорошие свойства реактивов дешевеньких
и способы эти отлично оставляют язвы на коже. как прогалины сквозь снег, там траву пожухшую видно
через прогалины прорастают ландыши
первоцветы воскрешающие.
весна — это как жизнь в миниатюру загнанная, гербарий под эпоксидкой.
он все время надеется, что его переедет трамвай
и ходит по рельсам, воображая себя циркачом
ловким канатоходцем над рукоплещущим залом
каждый раз почему-то отскакивая
услышав за спиной стук колес
он идет и курит, раздумывая, как поизящнее себя уничтожить в эту пятницу
продумывает планы на выходные — как будет кромсать себя
любовь всей его жизни, помните, была такая
так вот у нее уже дети. борщи варит, наверное, каждый вечер и занимается вышиванием
крестиком, и рукодельничает что-нибудь
красивое. у нее дочка младшая, чудесная девочка
она показывала ему их фотографии — мальчик и девочка. крошечные совсем еще, кажется, близнецы
она сказала ему тогда
ты извини, не сложилось у нас.
да и болезнь твоя.. над детишках скажется.

он тогда улыбнулся ей искренне.
а внутри все в тугую стрелку стягивалось

в квартире терпко накурено, он смотрит в зеркало впервые за месяц и стягивает капюшон. лысый, коленка как будто
уродливый.
ни бровей, ни ресниц
метастазы у вас в легкие пошли, врач говорит ему вежливо. и вы, вероятно, ослепните.
он открывает новую пачку и закрывает форточку. что же. так, значит.
катись оно все, говорит он.
пошло оно к дьяволу.

через неделю квартира уже опечатана, причина смерти не установлена. больной был мальчик, говорит соседка по клетке лестничной. очень красивый в юности. жаль его, славный был. химик, кажется.

любовь его жизни на кухне мужу все докладывает обстоятельно.
муж оставляет чашку кофе в сторону и затягивается.
а потом тихо так улыбается

ты скучала, наверное.