Письмо

на http://www.stihi.ru/2017/11/08/1774

Читал треугольные письма,
их брату и дядям писал.
Мой слог, извинительно лился,
на фронте ж не я воевал.

Хотелось мне с ними в атаку
идти в сокрушительный бой.
Я верил большому плакату,
что жертвовать надо собой!

Страна под фашистами гибнет,
грядёт истребление нас.
Ворвёмся мы в логово гидры
и выполним честно приказ.

Закроем собой амбразуры –
замолкнет на горке их ДОТ.
А пули провжикают дуры.
Очистим небесный мы свод.

Читал и завидовал брату –
Берлин постоянно бомбил.
Смотрел я на школьную карту –
искать города я любил.

Мой дядя, Москву защищая,
писал: "Мы её не сдадим!"
По радио тоже вещали,
под нею, что насмерть стоим.

От дяди на финской границе
одно лишь пришло письмецо.
Писал: "Потерял рукавицы...
Слегка обморозил лицо.

Лежу в батальонной больнице,
снаряды и пули свистят,
а окна как будто бойницы
из них пулемёты строчат..."

Попали все в плен батальоном
и в финском погибли плену.
Вернулся мой брат опалённым,
он в Праге закончил войну.

Москву отстояли и дядя
до Вислы прогнали врагов.
Разбиты фашистские гады,
вернее, нацисты. Без слов

признания подвига в бойне
двадцатого века никак
нельзя обойтись. Вы постойте,
где стела с винтовкою – знак

великого горя народа
в годину сражений, атак
за нашу, товарищ, свободу
ты думаешь? Как бы ни так!

Письмо треугольное долго
блуждало в цензурных руках.
Преградой представшая Волга –
рубеж безусловный в веках.