Ты ко мне не приедешь...

Ты ко мне не приедешь, потому что не купишь билета.
Ты билета не купишь, потому что билетов не будет.
А билетов не будет, потому что их все раскупили –
и купе, и плацкарт в предварительных кассах продажи
те, которые очень ко мне торопились приехать.
Так хотели увидеть, что времени зря не теряли.
Так спешили застать, что приехали раньше, чем нужно,
и, конечно, застали врасплох, в затрапезном
полинялом халате и стоптанных тапках на босую ногу.

На халате когда-то росли и цвели незабудки.
Он был летнего цвета. Сейчас и не вспомню какого...
Мы лежали в траве, на пригреве, вблизи полустанка,
и листали роман, напечатанный в старом журнале.
Мимо нас поезда проходили туда и обратно,
а в романе герой, обходя окружными путями
обстоятельства времени, действия, места и прочего вздора,
пересёк материк, без дорог, на собачьих упряжках и...
Роман оборвался на самом пронзительном слове:
"Продолжение следует. В будущем номере. Ждите".

Ты курил. И молчал. И курил. И глазами смеялся.
И смотрел на часы, потому что опаздывал всюду.
Оттого и билет не купил. Оттого – не приехал.
Без билета – нельзя. Это правда. Конечно же, правда.
Это правдой не может не быть... Но – не думать об этом.

Лучше думать о том, что тебя задержали в дороге
контролёры, корсары, махновцы, Каренина Анна,
Белый Бим и другие преграды подобного рода...
Лучше думать о тех, раскупивших билеты заране.
На пороге встречать, помогать распаковывать вещи,
и неспешно заваривать чай, прикрывая смущённо
на застиранном ситце подола ожог сигаретный.
И молчать. И курить. И молчать. И глазами смеяться.
И смотреть на часы машинально. И вдруг разразиться
бестолковым рассказом, ни к месту, о славном герое,
материк пересёкшем на резвых собачьих упряжках.
И ещё наизусть перечислить собак поимённо...

Это было вчера. В незабудковом ситцевом лете.
Это было давно. Так давно, что давней не бывает.
Выгорают чернила. Тускнеют афиши. Стираются лица.
Продолжения в будущем номере ждать - не дождаться.
Даже если бы жить в четырёх остановках трамвайных,
даже если бы жить по соседству, в норе коммунальной,
даже если б у самого сердца ютиться бездомно,
даже если бы жить... Всё равно ты не смог бы приехать:
Карантины. Стихийные бедствия. Сны Аризоны.
Обстоятельства времени, действия, места, короткая память.
И билет не достать. Это правда. Конечно же, правда.
Это – правдой не может не быть. А иначе, иначе...
Обрывается пульс. Но не думать, не думать об этом.

Лучше думать о том, как растут и цветут незабудки.
На ожог сигаретный поставить заплату поярче.
И глазами смеяться гостям, у которых билеты
предусмотрены в оба конца. И туда. И обратно.

2001г. Дюссельдорф