Как в море

Прожорливый холод пучин безымянных
И в них кораблей растворившихся шепот
Заставят поверить свободе обманной
И дальше закинуть свой старенький невод.

Сетями ручными давно не рыбачат;
Я знаю: не светит улов мне отменный.
Иные дары в беспредельности значат,
И ими с природой обмен — равноценный.

В выси грозовой собираются тучи,
И море вздымается тенью громадной.
Суденышка доски стары и скрипучи,
И ждет его, верно, конец неприглядный.

Волна серебрится в сиянии зарницы,
Корму заливая предвестием бури:
Мой ялик нарушит стихии границы
И шторм свой не даст уподобить халтуре.

Средь волн, ослепленных зигзагами молний,
Напуганных воздуха яростной силой,
Мой ялик взмывает, борения полный,
И падает в пропасть, никем не хранимый.

Сквозь ватные клочья сбесившейся пены
И злые плевки многоструйного ветра
Я зрю и вскрываю надводные вены
В стремлении включить естество в свой церебро.

За бортом зловеще чернеют провалы
Глубоких и к жизни безжалостных истин,
В которых надежд удручающе мало,
Но есть тот удел, что нутру ненавистен.

Прозрения брызги мне кожу разъели,
В лицо звонко хлещет отчаянный ветер.
Миллиарды судов погибают на мели,
Погибнув в мечтах о грядущем просвете.

Но в ялик мой волны играть не устанут;
Их мощи покорный, он любит скитания,
И рвется навстречу густому туману
За девять морей, за предел мироздания.