Проконсул Кавказа
Ермолов, витязь юный!
Ты ратным брат, ты жизнь полкам,
И страх твои перуны.
В. Жуковский
Потомок русский золотоордынца,
Пришедшего к нам пять веков назад,
Раздвинувший империи границы,
Её герой и щит, и меч, и взгляд.
Хозяин непокорного Кавказа,
Георгиевский трижды кавалер,
Не уступивший поле битв ни разу,
Пяти сынам своим благой пример.
Карьера началась под Прагой польской,
Повстанцы героически дрались,
Суворова была победа полной,
В живых оставшиеся все сдались.
За польскую кампанию Ермолов
Здесь получил Георгиевский крест,
Персидская подавлена крамола
В Дербенте дагестанском и окрест.
В России зрело недовольство Павлом,
Смоленск от остальных не отставал.
Каховского накрыл арестов вал,
Тень брата на Ермолова упала.
Всего лишь две недели под арестом,
Но резкий разговор и равелин,
Два месяца за книгой, ссылки место -
Глухая Кострома. Он не один.
С Наполеоном затянулись войны,
Ермолов пушками врага громил.
Не мало было их, наград достойных
И вновь Георгия он получил.
Расстреливал картечью он французов
В упор, лишь различая цвет волос,
Но в звании всех медленнее рос,
Граф Аракчеев тяжкой стал обузой.
В сражении Смоленском отличился,
Но в Бородинском более всего.
Враг в центре на курган уже вломился,
Мертвы артиллеристы, никого.
Собрав под знаменем солдат бегущих,
Под барабанный бой повёл в штыки
И были переколоты враги,
И ранен в шею был он в этой гуще.
Он на совете был за новый бой,
Но, все приказы точно исполняя,
Под Малоярославцем за собой
Повёл резерв, врага не пропуская.
И восемь раз горящий городок
Переходил во вражеские руки.
Не выдержав кровавой сей науки,
Француз на запад, на Смоленск потёк.
Империи наместник на Кавказе,
Он, как Суворов, был суров с врагом.
Забота о своих во всех приказах.
Мир наконец пришёл в кавказский дом.
Лечебница в Минводах и больница
В Тифлисе, и строительство дорог,
Облегчил жизнь солдат, как только мог.
И память добрая о нём хранится.
Мятеж декабрьский был ему далёк,
Но не спешил он с новою присягой
И на отставку тем себя обрёк,
Не нужен ветеран со старой шпагой.
Четыре императора прошли
Перед его уставшими глазами.
- Ушли из Севастополя, сожгли!
Морщины переполнились слезами.
От двух из них обиды претерпел.
За что? За правду или за характер?
На крест Георгиевский посмотрел:
- Из рук Суворова на польском тракте...
2012
Свидетельство о публикации №117111404673