Я зажигаю пламя

Умирать лучше летом. И падать в густые травы, и в колючие стебли и в солнечные соцветья, и в льняные колосья и в розовый вьюн кудрявый, руками цепляясь за ткань и вдыхая ветер насыщенный медом и соком и обогретый лучами, ладонями, светом, углями, лавой.
Кто хочет красиво уйти, умирает летом, не важно насколько бессмысленно и кроваво.

Погибнуть зимой так надрывно и так логично, снега обагрять алым пламенем и вареньем, в рождественской вате, в лихой суете столичной теряться на фоне ярчайших безликой тенью сучащей ногами одетыми в мех и кожу, царапать каток отмороженным синим пальцем.
Зимой погибает сильнейший. Сильнейший может в предпраздничном мареве бешеном потеряться.

Но вот уж которую осень мы умираем - безлико, бескровно, но что еще хуже - тайно. Ни криков, ни выстрелов, только земля сырая и серое небо и к воплям глухие камни. Которую осень мы падаем с Эвереста/теряемся в лабиринте/сгораем в Этне/казним себя лезвием/тонем в Каспийском вместо того чтобы верить что смерть поджидает летом и кланяться ближе к Иванову - диким травам, и выть на Ильин зачерпнув росяную влагу.
Ведь разве по осени кто-то бывает правым, бывает забывшимся в верности и отваге? По осени все забывают про честь и верность, но каждое лето об осени режет память.
Надежда на то, что мы выживем, суть безмерна. Пусть тени отступят.

Я зажигаю пламя.