Пруст и машина времени

      Вот этот ключ - память СОЗИДАЮЩАЯ.
Также и автобиография - только как СОЗИДАНИЕ. Прошлого нет как такового - без нас. Когда мы есть, есть и прошлое и оно тоже СОЗИДАЕТСЯ, хотя звучит это предельно странно, но сам человек - есть машина времени и он преобразует своё прошлое, может его преобразовывать не в переносном, а в совершенно реальном смысле.
     Подлинное настоящее, движется в будущее, преобразуя прошлое.
Остальные варианты - не движется в будущее, а ДВИЖИМО в будущее реактивными силами времени.
    Соотношение того, как мы движемся и как мы движимы - есть наш процесс старения. Стареть - значит отдаляться от самого себя.

    Фотография возникла как место, в котором мы можем обратиться к прошлому через зрительный образ, минуя мышление и язык, но она же явилась нашей вынесенной из нас наружу, способностью, припоминать - быть, существовать в прошлом состоянии. Передав эту функцию фотографии, человек успокоился, как с ним это обычно бывает, и забыл сам вспоминать. Связь порвалась, фотография стала механическим средством обращения к бывшему. То есть фотография стала - орудием и забыла о том, что она - МЕСТО. Место - где возможна встреча двух потоков времени и где, как в любом месте мы можем разместиться и быть, длить... преобразование. Но поскольку фотография больше не МЕСТО, то такое МЕСТО, мы вынуждены теперь искать как место имён, природных и культурных пространств. В сущности человек настолько гибкое существо, что может сделать таким МЕСТОМ перехода времён что угодно или почти что угодно. Даже малейший запах, трещинка на асфальте служат для Пруста сигналом распахивания времён. Эта та точка опоры, которую искал Архимед, чтобы перевернуть земной шарик, а для нас она - та точка, чтобы перевернуть поток времени - перенаправить его в желаемое для нас русло. Таким образом внутри себя, в механизмах нашего существования мы имеем все возможности и способности, и более того - склонности машины времени. Можно сказать, мы уже сидим в ней, как в самих себе, осталось только научиться управлять))).
     Однако человеческой машине времени всегда требуется другое, Другой. Стратегия Другого тут неустранима. Мы обращаемся к самим себе прошлым не внутри самих себя, не с этого начинается наше движение, а с "сигнала", "маяка" извне - с наталкивание на это прошлое, как представленное чем-то "сейчас и здесь" - тогда происходит наша "остановка", если она происходит, если в режим нашего существования вступает теперь машина времени, а не продолжается просто наше линейное движение вперёд. Остановка отсекает нашу линейность и однонаправленность, и отбрасывает нас в прошлое по одному из бесчисленных русл обратного потока времени, которым оно стекается в своё изначальное происхождение. Мы занимаем один из таких каналов и движемся "вспять" - по отношению к наличному существованию, убегающему с капающим временем исключительно только вперёд, мы ВОЗВРАЩАЕМСЯ. Тема возвращения в человеческой культуре обыгрывает этот момент - всегда именно этот момент, хотя большинство таких возвращений и представлено отнюдь не временным, а пространственным образом, например, возвращение Одиссея на свою родную Итаку у Гомера или же тема "возвращения блудного сына". Но нам нужно понять, что это одно и тоже возвращение - просто постигаемое человеком легче и скорее пространственным и наглядным образом, нежели временным. Однако по сути механизмы его - временные.
      Пруст впервые берёт эту тему с превалированием времени. Потому что в возвращении Одиссея, например, время имеет второстепенную роль - Одиссей вроде бы и спешит домой и это вроде бы самое главное, однако, как я уже шутила, когда ему устраивают знаменательный, тёплый приём у одного царя, он легко остаётся погостить у него ещё - год!!!! Так что время Одиссевских возвращений - своеобразно и явственно оттеснено на второй план, все приключения Одиссея это задержки то там, то здесь, но задержки в пунктах географических, пространственных, наглядных, не то у Пруста - у Пруста отношения пространства и времени переворачивается наоборот: время становится главным, а пространство подчинённым моментом.

      После того, как мы претерпеваем остановки, конечное число таких сотановок и обращаемся вспять, мы начинаем СТРАНСТВОВАТЬ. Одиссей странствовал по неведомым землям и по родной греческой Ойкумене, а Пруст однажды отправился во внутреннее странствие, оседлав потоки времени, поскольку нашёл для них способ управления - это мышление. Благодаря мышлению Пруст управлял своими "скакунами". Ибо мышление и есть царь всего обращённого вспять, основная способность "противонаправленности". Без неё мы ничего не в состоянии противопоставить времени.
      Дело в том, что Пруст не только останавливался в непривычные моменты полученных впечатлений, но и всегда пытался разгадать их связь, их тайну в сложной топологии собственной души, и ставя такие вопросы он мыслил, а когда разгадывал, то получал не только эстетическое радостное переживание свободы, не только продвижение к самому себе и к истокам времени, но получал и возможность философски подводить итоги обнаруженному им. Вот почему всё его художественное произведение буквально насыщено сложной метафизикой, буквально концентрирует в себе богатую и оригинальную философию, к которой затем обращаются множества философов, не только Мераб Мамардашвили(ближайший и известный нам пример).
      Пруст - это метафизика без метафизики, вернее без её привычной оболочки. Это метафизика без её привычной формальной исторической обусловленности, метафизика "как она есть", да ещё и со своим собственным ГЕНЕЗИСОМ. Что же удивительного, что она притягивает даже философов? Особенно тех, давно погрязших в формальностях понятий и традиций, современных, желающих найти путь или двери выхода - вот, он, выход, его уже проложил как мог Пруст. А потом ещё и Кафка подбавил огоньку))). Бери - не хочу... Но пока не могут. Где-то ещё вслед за Мерабом пролетел краем Делёз, вплетая окончательно имя Пруста в метафизические сети "концептов".
     Произведение Пруста - это философское произведение вместе с его черновиками. Это внутренняя работа черновиков "текста", выставленная на передний план, на всеобщее обозрение. Так что это двойное самообнажение: и по содержанию, и по форме. Опыт такой оголённости - редкоповторим.
Однако самым плодотворным подходом к такому "путешествию" может быть сравнение двух путешествий - путешествия Одиссея и путешествия Пруста - путешествия пространственного и путешествия временного. И наконец, прибавления к ним ещё одного мощного путешествия - путешествия Данте.
     Я думаю, только эта троица, взятая вместе, в совокупности, могла бы рассказать человечеству, что значит путешествие и что значит, что есть такое ПУТЬ!!!!