Моя экспедиция! Новая экспедиция...

ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://www.stihi.ru/2014/10/02/7308

ДНЮ ЭНЕРГЕТИКА!
МОЯ НОВАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ!!! 54 года назад.

СОДЕРЖАНИЕ:
1).МОЯ ЭКСПЕДИЦИЯ!фото автора, http://stihi.ru/2011/04/22/3002
2).ПЕДОФИЛКА?     фото автора, http://stihi.ru/2013/01/13/2596
3).ЛИМОНАД!!!     фото автора, http://stihi.ru/2012/07/01/4982
4).МОЙ ПЕРВЫЙ ПРЫЖОК С ПАРАШЮТОМ!рис. автора http://stihi.ru/2011/08/12/4099
5).ОБЩАГА!        фото автора, http://stihi.ru/2012/08/06/8334
6).Экстрим века прошлого!http://www.stihi.ru/2011/07/05/7943
7)Знакомство с Волгой под плотами!http://stihi.ru/2012/08/21/1961
8).КАК Я БЫЛ "НАРОДНЫМ АРТИСТОМ"!фото авт., http://stihi.ru/2012/07/18/2606
9).ПЯТЬСОТВЕСЁЛЫЙ!!!   фото автора, http://stihi.ru/2010/10/18/6398
10).ВСТРЕЧА СО СЧАСТЬЕМ! рисунок автора http://stihi.ru/2011/12/20/8675


1.
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2011/04/22/3002

СБОРНИК "ПРИКЛЮЧЕНИЯ!" рец.0 фото автора.

ФРАГМЕНТ РОМАНА "НЕРАВНОДУШЬЕ, КАК ДИАГНОЗ!"(на фото Таня Дроздова.)

МОЯ ЭКСПЕДИЦИЯ!
      Я не помню кто из моих одноклассников первый стал работать летом в экспедиции, но я был не первый, а работали мы потом трое. Однако меня быстро оценили, как самого ответственного и  потому, что у меня был велосипед. Потом ещё  проявились у меня природные качества ориентироваться на местности и так я отработал три лета в топографической экспедиции, которая  вела топографическую съёмку местности вокруг нашего городка Цимлянска. Я был сначала просто рабочим и получал 60 рублей в месяц. Потом мне добавили 10 рублей, а потом ещё десять и повысили в должности: я стал старшим рабочим. Задача наша была не простая: Инженер Дроздов(фамилия натуральная) выбирал точку по реперам (это геодезические вешки, стоящие на самых видных местах на местности, которые были давным- давно повязаны между собой другими ранее проведёнными экспедициями. Он ставил на мощной  треноге деревянный стол, обтягивал его специальным ватманом, приклеивал его с обратной стороны, потом мочил водой и ватман высыхая делался упругим и ровным совершенно идеально. Это называлось «мензула». На эту мензулу инженер ставил «кипрегель»- очень точный инструмент, у которого основанием была жёсткая  металлическая линейка с мудрыми делениями, а на металлической ножке, прикреплён очень точный оптический прибор с подзорной трубой(если можно так безграмотно выразиться) и с очень многими мудрыми делениями   на этих оптических стёклах прибора. Я, или кто-то другой, идёт с топографической размеченной рейкой – сто шагов вперёд, сто шагов вправо, сто шагов вперёд, сто шагов влево и так далее. На каждом повороте я останавливаюсь с рейкой и стою пока инженер несколько раз не глянет в трубу кипрегеля, не скажет расчётчику цифры, которые расчётчик по специальным формулам обрабатывает и говорит инженеру результат, который инженер наносит на планшет и машет мне рукой, чтобы я шёл дальше по той же системе. Рядом стоял техник с теодолитом на треноге смотрел сквозь него на меня и репер вдали и тоже давал какие-то данные для расчётов. Инженер хвалил  ровные квадраты, которые получались на планшете в результате того, что я хорошо ориентировался на местности. А я от этих похвал расцветал внутри, потому что я старался не только и не столько для похвалы, а для  расчётчика, которым была девочка, моя одногодка Танюша Дроздова – дочка инженера. Она сидела на деревянном чемодане – футляре от кипрегеля, поджав по себя ноги и целыми днями производила расчёты. Танюша хоть и была мне одногодка, но была уже почти девушка, а я был костлявый пацан, да ещё и отстававший в росте от своих одноклассников. Я вытянулся за год потом уже в Волгограде, когда мои одноклассники учились в девятом классе, а я в Волгоградском ПТУ и по ночам разгружал вагоны. А вот тут, после шестого, седьмого и восьмого классов я был мелковат. Тут и Нинка, моя любовь, видимо по этой причине меня  игнорировала.А мне так хотелось, чтобы Нинка узнала, как я работаю. А Нинка мне мешала работать, так как мысли о ней во время работы приходили помимо моей воли.Однажды я, автоматически считая шаги, задумался о Нинке... Вдруг! Мои ноги, тоже автоматически, остановились на счёте сто!!! Я очень испугался, до сердцебиения,что мог пройти лишние шаги и пришлось бы с позором возвращаться назад....Меня пОтом прошибло! После этого я, во время счёта, гнал от себя все мысли, а особенно о Нинке.
 А Таня меня признавала, но чувствовала во мне пацана. Например, подходим мы к крутому оврагу и в нерешительности останавливаемся, и я храбро с криком «ура» бросался вниз, а она обескураженно, не получив от «мужчины» помощь, бочком, на невысоких каблуках спускалась сама. Я это сейчас вспоминаю и оцениваю, а тогда я не способен был мыслить и ощущать теми категориями, которые были доступны ей. Да и воспитание было видимо разное. У неё мама была учёная и папа и жили они в центре нашего областного города Ростова-на-Дону. Таня мечтала стать учёным химиком, выращивала дома в Ростове кристаллы, показывала мне фотографии. А я в то время заразился степным горизонтом и уже мечтал стать геологом. Мечтал на пузе проползти все Уральские горы, так как меня покорили они ещё в Сказах Бажова, мечтал проползти весь Алтай и Камчатку и между делом всё остальное…  Тогда появилась в эфире песня про геологов, которая добавила мне романтики в этом направлении и я уже считал себя геологом, несмотря на то, что инженер грустно пошутил: «Были у отца три сына! Двое были умные, а третий в геологи подался!». Я от инженера Дроздова сумел узнать страшную «государственную тайну». Оказывается наши географические, физические, политические карты Советского Союза не соответствуют тому,  что фактически имеется на местности. И делалось это умышленно для введения в заблуждение врагов нашего государства, для того, чтобы они не могли нащупать своими ракетами наши секретные цели. Я обещал этот секрет не выдавать даже лучшим друзьям и слово держал вот уже лет пятьдесят.
     Однажды я работал, ходил с рейкой. Передо мной было большое «парующее» поле. То есть поле вспаханное, но не засеянное в этот сезон  для цели борьбы с сорняками. Есть такое очень жизнеспособное растение, известное многим, повитель, цветущая беленькими граммофончиками, у которой корни уходят очень глубоко в землю и как ты её ни спалывай, но она всё равно от корня вылезет наружу. И вот по этому «парующему» полю эта  повитель местами  зеленела пятнами от метра до двух. Я шёл с рейкой на ориентир и мельком отметил, что передо мной «латка» повители. Ну, нет обходить не буду! Ориентир нарушать нельзя! Иду я прямо, стараясь не запутаться в повители и уже почти прошёл её и вынимаю ногу из неё выходя на чистое вспаханное место…Но что Это?! Ожёг ноги в районе щиколотки! Я остановился, смотрю на ногу и вижу красное пятнышко на месте ожога. Пятнышко без прокуса, значит не змея… Я бросил взгляд на эту зелёную латку повители и увидел остатки нарушенной мною паутины…Степной  паук! В мае, июне его укус для маленького ребёнка может быть смертельным! Я-то не маленький и сейчас уже август… Но нога моя стала вдруг корчиться и судорожно сгибаться в колене, а вокруг красного пятнышка у меня пошли под кожей какие-то извилистые бугроватости. Я, приседая, стал кричать инженеру и махать рукой призывая ко мне. Всё бросив они побежали ко мне со всех ног. Подбежав, изучив красное пятнышко на ноге, инженер заставил меня снять с брюк ремень и затянуть ногу петлёй выше колена. Потом инженер и техник меня взяли подмышки и потащили к грейдеру, то есть грунтовой, улучшенной дороги. Я подпрыгивал на одной ноге, как кузнечик. Выйдя на дорогу, мы увидели летящий на большой скорости мотоцикл с коляской, подняли руку, но тот не притормаживая объехал нас и помчался дальше. Тут же вдали увидели пылящий грузовик и инженер сказал, что не уйдёт с дороги во чтобы  то ни стало. Это был старенький
«Урал-ЗиС» нашей родной школы №2. Меня схватили и повезли в больницу. Танюша поехала со мной, а инженер с техником пошли собирать инструменты.
В больнице почему-то растерялись и не знали что со мной делать. Мне сделали надрез на месте укуса и хотели поставить банку для отсоса крови, но банка на место щиколотки не хотела становиться, да и времени с момента укуса прошло уже много. Если бы мне было положено от укуса умереть, то я бы уже умер. У меня была температура и меня знобило. Мне сделали какой-то укол, полчаса заставили меня полежать, а потом отвезли  на скорой помощи домой, но я сказал, чтобы остановили машину за углом, иначе бабушка с ума сойдёт, а может быть и мать дома. А вот с матерью оказалось хуже. Она несмотря на лето, была в школе на работе, а ей шофёр сказал, что отвёз меня в больницу с укусом какой-то твари. Мать побежала в больницу, а меня уже увезли домой. Мать прибежала домой, когда я уже с Танюшей скакал вдоль забора к своей калитке. В семь часов утра у моей калитки собралась наша топографическая «Экспедиция» в полном составе и ждали, смогу ли я выйти и поехать на велосипеде, а ещё и ходить целый день по степям балкам и оврагам. Кстати каждый овраг для нас был великим испытанием. На каждом его изгибе я должен был показать рейкой: «бровка – дно – бровка»! Я не мог подвести своих топографов и поехал на велосипеде с инструментарием на рабочее место в степь - матушку.
    Степь-матушка однажды показала нам свой характер. Я увидел приближение смерча первым, потому что Таня проводила весь  рабочий день уткнувшись в расчёты, инженер и техник обозревали окрестности сквозь приборы, а вот я… Я заорал:
-Смерчь идёт!!!- и указал направление.
  Все, бросив работу, устремили взгляд туда, куда я указал. А смерч шёл медленно, грациозно шевеля талией, то наклоняя свою «голову» где-то высоко в небесах, то задиристо запрокидывая. Мы смотрели на него, как заворожённые, но вдруг  поняли, что он приближается к нам и нас охватил ужас. Инженер кинулся откручивать для чего-то мензулу с треноги и заорал технику, чтобы он спрятал приборы в футляры. Потом он глянул на Таню, на меня и безнадёжно глянув в сторону далёкого от нас оврага, не спросил, а сказал утвердительно:
-До оврага не добежите, да? А хотя он не спасёт, если будет эпицентр. Ляжете и согнётесь в комок, в обнимку! Я тоже к вам и ты!- махнул он технику, - Чтобы у нас масса была!
     Смерч шёл кажется мимо нас, но я вспомнил и ужаснулся! Ведь там, где он проходит, расположены наши  бахчевые участки. Я сказал сокрушённо:
-Ну, всё! Пропали наши арбузы, дыни! Там же наши бахчи! Эх, бабушка переживать будет!
      -Там ваши бахчи? – спросил инженер с улыбкой, - Что же ты молчал! Мы бы их снесли до смерча!- все посмеялись, но тут же улыбки с лиц у нас сползли, потому что смерчь потоптавшись на месте, при чём после бахчей видно было в нём мелькание крупных предметов, пошёл опять в нашу сторону, будто обидевшись на наши улыбки.
-Падайте на мензулу! – положив её на  полынный покров приказал инженер. Мы с Таней быстро легли на неё, крепко обнявшись.Техник, тридцатилетний холостой оболтус, прилип к Тане и обнял только её, по-хамски обхватив её руками. Мне хотелось вскочить и врезаться клином между ними, но инженер облегчённо сказал:
-Кажется отбой! Господи! Кажется мимо! Спасибо!
  Мы подняли головы, а Таня довольно резко и брезгливо убрала с себя руки техника.
-Да!- сокрушённо сказал инженер, - Наверно от ваших бахчей мало что осталось! Может сбегаешь на разведку?- спросил он у меня, - Полчаса тебе хватит? Ну, прихватишь чего нибудь к нашему столу, если можно.
-А можно и я?- спросила Таня.
-Ну. И я тогда! Чего я-то буду сидеть?- сказал техник.
-Без вас обойдёмся! – к большому моему удовольствию сказала Таня.
-Хорошо!- сказал инженер, почувствовав отношение дочери к этому ловеласу, -Идите вдвоём, а мы вздремнём!
   Подходя к  бахчам, я не мог сориентироваться, где наш участок, потому что явно не хватало каких-то ориентиров. А-а! Сторожки почему-то нет! Там где у кого-то были посажены подсолнухи, стояли покрученные будылья, то есть стебли от подсолнухов. Ага! Вот ориентир – дорога, а вдоль неё колышки, а на колышках надписи фамилий владельцев! А вон кто-то ходит, что-то собирает на земле, кажется это сторож. Я бросив Таню, подбежал к нему, поздоровался, он не ответил, а только что-то бормотал и бормотал сам себе. Оглядывался на уходящий за горизонт смерч и опять что-то бормотал смешанное осмысленное с бессмысленным. Я спросил его:
-А где сторожка?
-Вон! У него спроси!- сказал дед-сторож, указывая на смерч, - Даже чайник украл! Даже чайник!
   Я осмотрелся и по кольям, торчащим из земли определил где стояла сторожка, построенная из камышовых мат. Там где прошёл смерч, на участках лежали только крупные арбузы, дыни, тыквы, те что смерч не смог унести с собой, а плети от всего перечисленного ушли гулять в небо! Хозяевам осталось приехать и собрать отборный урожай! От сторожки  сориентировавшись я увидел участок похожий на наш, потому что бабушка по периметру обсаживала или обсеивала участок просяными вениками. Я бегом побежал туда, махнув рукой Тане.
   Подбегая к участку, я не верил своим глазам, всё было на месте в самом красивом виде!
-Ура!- заорал я. Подошла Таня и я показал ей наш участок, аккуратно окружённый вениками. Он и правда был красив!Дынки поспели, некоторые треснули на корню, показывая белое ароматное «мясо», арбузы, как накатанные сюда нарошно, блестели боками, покрытыми синевой.
-И это всё ваше? – удивлённо смотрела Таня на всё это чудо.
-Конечно!И всё осталось целым! Рядом прошёл метров двадцать стороной!
   Я разломил руками треснувшую дыню и протянул Тане половинку и мой перочинный ножик. Она стояла нюхала кусок дыни закрыв от удовольствия глаза.
-Ты не представляешь! Какой ты богач! Ты имеешь кусок чистой натуральной природы!- сказала она.
Мы притащили два арбуза и две дыни «к столу», как было сказано, а Таня взахлёб рассказывала свои впечатления от увиденного разгрома после смерча и от моей уцелевшей бахчи!
   
(Сборник "Моим родным и маленькой Родине!")

СТЕПЬ - ОНА ВСЕГДА МОНУМЕНТАЛЬНА!
Знаете Вы что такое степь?
Степь она всегда монументальна!
Солнечна! Просторна! Бесконечна!
Весела! Лиха! Порой печальна…

Ветер, захватив орган небесный,
Трогая басы его печально,
Сединой ковыльною играет!
И печаль в степи монументальна!

Вдруг среди покоя, тишины
Смерч степной возникнет моментально
И пойдёт великий до небес
Тазом шевеля монументально!

Бури как в степи монументальны!
Воинственны в любое время года!
Сшибая с ног коня и седока
Монументально буйствует природа!

Выходишь утром- видишь "монумент"!:
Сугроб улёгся прямо у порога!
И в "монументах" чуть пониже крыши
Вчера ещё проезжая дорога!

Но дрогнет степь от топота копыт
И пролетит коней лавина шквально,
Всё сметая на своём пути
Лихо, грозно и монументально!

От монументального Ярила
До монументальной вышины!
От монументального простора
До монументальной тишины!

Золотятся нивы к горизонту!
Как же тут без лирики и музы?!
Дыни ароматные поспели
И монументальные арбузы!


Аромат лазоревых тюльпанов,
Чабреца, полыни, зверобоя…
Это степь раздольная, родная!
Степь монументального  настоя!
      
     Это было лето после восьмого класса. На этом закончилась моя «Экспедиция» и умер во мне геолог. А песня про геологов до сих пор за душу меня дёргает и день геолога я отмечаю. В этом году утонул мой отец и я уехал в Волгоград неожиданно для себя и для многих. С Танюшей мы не переписывались, потому что у меня в душе была Нинка.  Таня Дроздова наверное стала учёным-химиком в городе Ростове-на-Дону, а может быть и в Столице, а может быть и за кордоном где-то, как многие наши российские умы…
   А у меня началась Экспедиция по жизни!
Л.КРУПАТИН. Цимлянск 1962 г. Москва 2011 г.


2.

ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2013/01/13/2596

СБОРНИК «О ДЕТЯХ!»
ПЕДОФИЛКА? Сексопыт.


Это было лето 1962 года. Я закончил восьмой класс, мне 15 лет. Я третье лето подряд работаю в топографической экспедиции, производя съёмку в окрестностях нашего, расположенного на берегу молодого Цимлянского моря, тоже молодого города Цимлянска, который стал городом только в прошлом году, а до того он был рабочим посёлком, городского типа, а до того, он был казачьей станицей Цимлянской, основанной в 1672 году.
     Сегодня мне, а значит и всей нашей топографической бригаде инженер Дроздов дал выходной, по моей просьбе. Мы-то работали без выходных. Всё лето. Меня в этом году повысили в звании, я старший рабочий с окладом 80 руб. в месяц. Но приближается конец каникул, скоро в школу, а я за время работы, бегая с топографической рейкой по бездорожью, совсем разбил всю обувь. Я уже тогда определил свой путь в геологи, хотя наш инженер Дроздов сказал мне на это полу-шутливо: «Было у отца три сына! Два были умные, а третий в геологи подался!». Как раз в то время появилась модная песня про геологов: «Ты уехала в знойные степи! Я ушёл на разведку в тайгу!» - она стала моим гимном.  Надо было много кое-чего купить, подготовиться к девятому классу,  а выходных нет. Вот и дали нам выходной. Я решил съездить в город Волгодонск, город-спутник Цимлянской ГЭС, запущенной на полную мощность только десять лет назад, при мне, и почти с моим участием, потому что я, ещё пятилетним пацаном,  «помогал» строителям, вертясь у них под ногами и создавая им проблемы. Рассказ  «Беги! Не оглядывайся! Или – смерть педофилам!». В Волгодонск   лучше была поставка товаров и продуктов,  и мы часто ездили через плотину Цимлянской ГЭС на автобусе, а автобусы были, как всегда, переполненными.
   Я втиснулся в автобус на последнюю ступеньку и, держась левой рукой за верх изогнутого поручня, отжимался от чужих задниц, вышестоящих пассажиров. Наверху стоящая, пышная женщина, была развёрнута ко мне и к двери лицом. При встряске, её толпа крепко прижала к поручню, за который держался  я и она мягко  навалилась на мою руку местом пониже лобка. Я это ощутил с остановившимся сердцем, а кровь шибанула мне в мозги. Я мельком глянул на эту тётку и отвернулся с очень равнодушным видом. Вид мой был,  видимо, до глупости равнодушным, потому что я увидел в зеркало водителя лицо этой тётки, которая с ухмылкой смотрела на моё красное «равнодушное» лицо. Я не убирал руку с поручня, а тётка не пыталась изменить положение своего тела, в общем-то,  зажатого толпой. Так мы ехали до следующей остановки,  и моей руке становилось всё горячей и под носом у меня  выступила испарина.Если бы она мне приложила руку на аналогичное место, то обожглась бы точно! На остановке я спустился на землю, выпуская пассажиров,  и эта тётка вышла, сильно задев меня за плечо мощной правой грудью. Лицо у неё тоже было красным, но она на меня не оглянулась. Это дорожное происшествие так всколыхнуло мою душу и перевернуло мой подростковый рассудок, что я ходил по магазинам, как дурак,  и почти ничего не купил. Вспоминая впоследствии это происшествие, я обдумывал ситуацию. Ведь она, явно, что-то ко мне почувствовала, хотя я возрастом  ей годился в сыновья. И я почувствовал сильное сексуальное возбуждение и неосознанное желание близости, хотя ещё не знал, что это такое. А ведь она мне годилась в матери. Но в отношение матери этого не происходит, потому что  - родная! А к чужой – независимо от возраста, порой возникают чувства! Нездоровое это явление? Не знаю! У Природы спросить надо… Была ли та тётка «педофилкой»? Наверное,  педофил тот, кто не считает нужным сдерживать свои сексуальные завихрения. Я так думаю.
 Я напрасно готовился в школу и напрасно напевал песню про геологов. Буквально через месяц мне жизнь сурово указала другой путь! Отец утонул в Цимлянском море и я поехал в Волгоград, поступать в Профтехучилище энергетиков, исполняя прозорливое предсказание советских «зэков», проводивших электролинию по моей улице Советской: «Быть тебе электриком!» сказали они ровно десять лет назад. Через месяц  у меня начался трудовой стаж, а через год и сексуальный!..  (рассказ «Общага»)
Л.КРУПАТИН, МОСКВА январь 2013 г.

3.
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2012/07/01/4982

Сборник "Стой!Высокое напряжение!"(рец.1)

ЛИМОНАД!-юмореска-быль, фото автора,  52 года назад, начало трудового стажа.
(В декабре 2014 г. -мой 52-й День Энергетика)

Мы поступали в профтехучилище, чтобы получить  очень жизненную профессию: Электромонтёр по монтажу и  эксплуатации промышленного электрооборудования.
Наш потенциальный мастер, пока что группы абитуриентов собрал нас перед медкомиссией и сказал, чтобы мы нашли чистую прозрачную стеклянную посуду, наклеили  на них чистые белые листочки с надписью своей фамилии и наполнив утренней мочой, отнесли  рано утром в поликлинику  сдали в лабораторию. Пока будут делать анализы, мы будем проходить  медкомиссию врачей на профпригодность. Мы так и сделали и всё было бы нормально, но у одного нашего потенциального члена группы – рыхлого одутловатого парня фамилия была: Лимонад. Мастер обещал результаты анализов забрать сам. Приходит на другой день , раздаёт нам результаты анализов, а Лимонаду закатываясь смехом говорит:
-А ты, дорогой  Лимонад, завтра утром пойдёшь сам заберёшь свои результаты . потому что лаборанты тебе не поверили. Возвращают мне твою бутылку, на которой этикетка с фамилией Лимонад перечёркнута красным карандашом и  размашисто написано: МОЧА! Я у них спросил, говорю, а что вы так обиделись? На вкус что ли пробовали?- мастер засмеялся и продолжил-
Так, ребята, завтра утром в тоже окошечко нужно отнести спичечные коробочки с другими анализами, так же с надписью фамилии.Нас очень сильно подвела фамилия : Лимонад! Надеюсь у нас никого нет с фамилией :Шоколад»?

Л.КРУПАТИН,МОСКВА,2009 г.


4.
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2011/08/12/4099

СБОРНИК "ЛЁТНЫЕ, ВОЕНННЫЕ!"
СБОРНИК "УЖАСЫ!" рец.2, рисунок автора

(Сборник "Лётные, военные!") (рец.2)
100 лет ВВС! Крылья в небе-1
Леонид Крупатин
Дню Победы! Крылья в небе -1
ДНЮ ЗАЩИТНИКА!Крылья в небе-1
СОДЕРЖАНИЕ:
1)Чего не сделаешь подростком!... стихотворение.
2)Мой первый прыжок с парашютом!рассказ - ужастик, рисунок автора.

Чего не сделаешь подростком,
Чтоб заслужить признанье круга!
И дай-то Бог, не совершить
Ошибку, выбрав руку друга!

Порой приличные ребята
Идут с компанией в тюрягу!
А я вот в небо путь открыл,
Пройдя такую передрягу!

Хоть не сложилось до конца
Отдаться небу без оглядки,
Но не жалею, что имел
Я в жизни взлёты и посадки!

(Сборник "Лётные, военные!") (рец.2)

МОЙ ПЕРВЫЙ ПРЫЖОК С ПАРАШЮТОМ! Часть 1.
Так я начинал приобщение к ЭНЕРГЕТИКЕ!

(через неделю после начала занятий я прыгнул с парашютом)
После окончания 8-ми классов в г.Цимлянске Ростовской области я поступил в ПТУ г.Волгограда. Это далёкий 1962 год прошлого столетия. Мне 15 лет, собираюсь приобрести  перспективную профессию электромонтёра по монтажу и эксплуатации промышленного электрооборудования.  Начало занятий 1-го октября.Оказалось, что в этом училище есть  перспектива  создания парашютной секции ДОСААФ (для тех кто не знает Добровольного общества содействия Армии, Авиации и Флоту, которая готовила для Армии специалистов ещё до службы ), а инициатор создания такой секции второкурсник нашего училища Коля Соловьёв, сам парашютист, шепелявый болтун и к нему не могли отнестись серьёзно руководители училища, чтобы дать добро. Его оказывается за глаза звали «шепелявый соловей».Поскольку я проявил большой интерес к его болтовне о парашютах, то он мне много кой чего рассказал о парашютах и приёмах от укладки, до прыжков и приземления. Коля мне сообщил, что 5-го октября в воскресенье на аэродроме ДОСААФ в посёлке Средняя Ахтуба будут массовые прыжки команд районов города и области на закрытие сезона. Мне очень хотелось побывать на прыжках, но сбор парашютистов был в 6 часов утра в Тракторозаводском районе, куда я из южного Кировского района на электричке не успевал попасть. Для этого мне нужно было где-то переночевать в том районе. Говорят- охота хуже неволи. Переночевал я с большими приключениями, потому что в Тракторозаводском районе, куда я приехал с вечера, случилась массовая драка подростков-квартал на квартал и мне пришлось скрываться от облавы милиции, чтобы не попасть в число задержанных, причастных к драке. Но это отдельная история. Ровно в 6 часов утра я был на месте сбора, но должен признаться, что примерно с 0 часов, как я перестал прятаться  от милиции и до тех пор, пока поднялось солнце уже над аэродромом, куда мы приехали на открытой грузовой машине, я стучал от холода зубами. И всё-таки я оказался на аэродроме! По секрету скажу – на том аэродроме, на котором через три года я не только прыгал с парашютом, но и вылетел самостоятельно на самолёте, но тогда об этом даже мечтать не мог.
Начались прыжки! Для меня это был большой восторг, так как я раньше, как и многие, видел парашют только в кино, но кроме того, как и многие в том возрасте, болел «экстримом», хотя тогда такого диагноза  не знали, но болезнь была, наверное  у многих возрастная, а у меня  пожизненная. Я болел высотой, прыгая с крыш, ходил по верхней перекладине высоковольтной металлической опоры(обесточенной), спускался  скользя по проводу, зажав его подмышкой,  вниз с опоры, от чего на память остался подмышкой  шрам от рваной раны, после неудачного спуска. Творил чудеса на велосипеде и даже получил удостоверение Судьи по велоспорту 3 категории,  выходил один в море в шторм на большом баркасе, на котором впоследствии утонул мой отец, которого похоронили в г.Цимлянске  за две недели  до этих самых парашютных прыжков…   
Для меня зрелище прыжков было волшебной сказкой.
Коля Соловьёв тоже собирался прыгать и у него был уложенный парашют, но запасных парашютов не хватало на всех желающих и Коля  дал мне задание добывать запасной парашют, то есть, просить у приземляющихся. И я бегал по всему полю за очередными  приземляющимися, но все отказывали, так как у некоторых было уложено не по одному парашюту, или они оставляли «запасники» для членов команды своего района. Наконец я добыл «запасник»  и бегу к Коле, но смотрю, он уже готовится к прыжку и становится в команду к очередному взлёту. У меня забрали парашют из нашей районной команды. Коля взлетел с командой, прыгнули. Я долго не мог различить, где из приземляющихся Коля, тем более, что уже ближе к обеду поднялся ветер и парашютистов уносило всё дальше от центра аэродрома. Наконец в одном я узнал  Колю, бежал за ним далеко. Когда шли назад, Коля спросил:
-Ну, сё, хосис прыгнуть? А то у нас одного в команде не хватает, парашют есть уложенный, только под фамилией Курдюков будешь! Ну, сё не бздис? Надо прыгнуть, а то команде незачёт будет? Я же тебе рассказывал, как рулить! Прыгнешь?
И я ответил, как загипнотизированный, сам пугаясь того, что говорю:
-Да нет! Не бздю! Прыгну раз надо!
Мы пришли на старт к своей команде. Коля быстро одел на меня комбинезон, специальные  ботинки на мягкой толстой подошве на моей ноге совсем болтались и решили, что я буду прыгать в своих сандалях. Коля одел на меня парашют основной, потом запасной и я стал в строй очередной  команды на взлёт, хотя в общем-то чувствовал себя очень не уверенно с такой тяжёлой ношей при моём  «бараньем» весе в 45 килограммов. Это я потом вырос за год в «общаге», разгружая по ночам  вагоны с чем попало, но в основном со щебёнкой.
Командир парашютного звена проходил вдоль строя осматривая на предмет правильности крепления застёжек, карабинов, ремней со всех сторон. При этом он не ходил вокруг парашютиста, а грубо крутил его перед собой. Я при таком обращении со мной, чуть не упал от непривычного груза. Он подозрительно посмотрел на меня, но вдруг заметил что-то неверное в креплении карабинов, покрыл меня матом, отстегнул лямки и уходя к следующему парашютисту приказал мне сделать, как «положено».
Я нагнулся подбирая лямки, делая вид, что я что-то поправляю, а сам во все глаза смотрел – где же «обалдуй» - Коля. И увидел – он трепался в кругу ребят  нашей команды, забыв обо мне. Вдруг он глянул в мою сторону и я замахал ему рукой. Он подбежал,  я говорю ему:
-Командир отстегнул и сказал, что ты что-то неправильно сделал. Поправь!
-Сё там не правильно! Всё правильно!- пристегнул опять лямки и пошёл. Я спросил у соседа:
-Посмотри, пожалуйста, там всё у меня правильно сзади и внизу. Тот посмотрел и сказал:
-Да вроде всё правильно….
Как у меня на душе стало плохо! И я вспомнил  некстати, что только отца моего похоронили, который утонул из-за друзей, которых хотел спасти. Но друзья остались живы по независящим от отца обстоятельствам, а отец, желая их спасти – утонул. Но у меня чего-то не хватило, чтобы отказаться прыгнуть…  Коля подошёл к нашей команде и что-то им рассказывал, показывая на меня, а те с любопытством смотрели на меня и кивали в знак согласия. Не смог я отказаться!
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
Л.КРУПАТИН,МОСКВА,2009, ВОЛГОГРАД-1962 г.

    Поступила команда и мы быстро пошли к самолёту. Помню, что я еле взобрался на коротенькую лесенку-трапа  АН-2. Все, как я понял, садятся, разбираясь по весу, чтобы  в воздухе тяжёлый не догнал лёгкого и не сел ему в купол.
Меня инструктор пересадил  по весу последним, безошибочно определив мой «бараний вес».
Я обратил внимание, что все парашютисты откуда-то достают карабины-защёлки и пристёгивают их к троссу проходящему вдоль самолёта над нашими головами. А я,  тщательно осмотревшись, не обнаружил у себя такой «мелочи» ! Ужас! Я был почти в шоке! Я повернулся к соседу-парню послеармейского возраста и, поскольку двигатель самолёта грохотал, уже выруливая на взлётную, и звука голоса было не слышно, то я жестом показал, что у меня нет карабина, который нужно цеплять за трос над головой. Парень что-то понял, неловко развернувшись ко мне и грубо наклонив меня вперёд, что-то достал у меня за спиной на основном парашюте, щёлкнув резинками парашюта и подал мне… Мой  карабин! Ура!!! Как у меня отлегло от сердца! Ещё раз –ура! Я привстал, защёлкнул карабин за трос и стал успокаиваться, хотя несколько раз ловил на себе, то ли вопросительные, то ли подозрительные взгляды инструктора. Я чувствовал себя, как шпион в чужом лагере, рискуя каждую минуту, что выяснится, что я здесь случайный.Я помню, что у меня мелькнула мысль: зачем же они цепляются карабинами?Как же потом прыгать? И тут же успокоил себя - наверное так положено, чтобы перед прыжком отцепиться... Не забыть бы!   Наконец мы взлетели! Самолёт сделал круг, противно загнусавила сирена и загорелся, мигая красный плафон над кабиной пилотов. Сердце неприятно ёкнуло...и защемило в душе! Ряд парашютистов – пять человек у противоположной стены встали. Я подобрал под себя ноги и напрягся, чтобы тоже вставать, но боковым зрением увидел, что наша пятёрка, вдоль другой стены не шевелится.
Инструктор открыл наружную дверь. Звук двигателя усилился и к нему добавился шум встречного потока воздуха. Инструктор стал боком  к двери, посмотрел внимательно вниз, чуть подождал и взял за плечо первого, крайнего к нему парашютиста. Тот подошёл к двери, инструктор поправил его карабин на тросу и ремень от него к парашюту, отошёл от проёма двери, парашютист стал на его место, лицом к двери, поставив ногу на её порожек. Инструктор сказал:»Пошёл!» Парашютист откачнулся назад и ринулся вперёд в дверь, сопровождаемый толчком  руки инструктора в спину, то есть в парашют. Инструктор выглянул ему вслед и уступил место перед  дверью следующему… И так пять человек.После этого инструктор затащил в самолёт пять длинных чехлов от парашютов и бросил их в угол салона.После этого отстегнул карабины! Хорошо, что я не первым прыгал... Я бы отстегнул карабин от троса перед прыжком!Я вспомнил, что этот  карабин своей лямкой принудительно открывает основной парашют и вытягивает его из ранца на «свет  божий», а потом ещё и стягивает чехол с основного парашюта, отдавая  его на волю встречному потоку  воздуха.
            Потом самолёт сделал ещё круг и опять сигнал сирены и красного плафона. Мы встали. Пошёл первый, второй… Я пятый, последний. Иду смело к проёму, не глядя на инструктора, чтобы он не понял моего волнения, но он останавливает меня рукой, смотрит внимательно на меня, отстраняет меня от проёма, глядя на меня как-то с опаской, выглянул в проём на предыдущего парашютиста и я … по-моему прямо с разбега пошёл в проём, как навстречу избавлению от всех моих «земных» волнений.
Шквал воздушного потока! Что-то сильно рвануло меня за ухо! Страшный рывок, похожий на удар… и ПОЛНЫЙ ПОКОЙ! Я почувствовал, что я на чём-то вишу! И тишина, нарушаемая удаляющимся звуком мотора самолёта…Испуганно смотрю вверх:За что же я зацепился? И...и я вижу… Закрывая всё небо надо мной квадратный белый купол парашюта, а от него ко мне стропы! Так это я на нём вишу!!!
-Ура!!!- заорал я, наблюдая как кружится улетая вниз и в сторону моя родная фуражка.
-Ура!!!- опять заорал я срывая голос. Такого восторга я не испытывал в жизни никогда!
Это непередаваемо!.
Осмотревшись я увидел, что уже приземляются  последние из тех,  которые  прыгнули с нами первым заходом.  Я заметил, что они довольно таки сильно шлёпаются об землю в поступательном направлении и их тащит некоторое время по аэродрому, пока они не погасят купол. Я понял, что ветер уже сильный. Ещё я заметил, что я намного отстал от группы моего захода по высоте, но сильно перегоняю их поступательно в сторону и несёт меня в сторону Рабочего посёлка, но перед ним ещё чёрное распаханное поле. Мне показалось, что я не попадаю на аэродром, а попадаю на это поле. Я почти не снижался. Я больше летел в сторону, чем вниз.
       Вот я вижу уже из моей группы падают, хотя и пытаются приземляясь стать на ноги и падают уже на краю аэродрома. Ага! Вижу один последний, чтобы попасть  на аэродром, а не на пашню, затягивает задние стропы, пытаясь скользить назад. Да-да! Коля мне рассказывал о таком приёме. А куда же меня бросит ветерок? Стой! Что это? Ведь оказывается перед пашней ещё и высоковольтная линия на железных опорах! Так я сначала встречаюсь с нею, а потом… Потом может не быть! Вон какие гирлянды изоляторов! От меня и пепла не останется… А может меня выше пронесёт? Да нет! Кажется прямо на неё! Может затянуть скольжением назад? И вдруг слышу с земли крик приземлившихся парашютистов:
-Затягивай! Скользи! Скользи!
-Не надо! Не вздумай! Ты проходишь!
-Затягивать надо! Только сильно!
-Нельзя сильно! Навстречу ветру он купол погасит! Ветер сильный!
     Что со  мной творилось в этот момент, мне трудно рассказать, а вам трудно представить. Я гипнотизировал эту высоковольтную линию глазами и ничего не делал, потому что не мог рассчитать, как и те с земли: нужно затягивать или нет.
Я прошёл над линией по-моему метров на десять выше и с ужасом увидел, что земля, которая не хотела приближаться, теперь стремительно летит навстречу мне! Я вижу угрожающе стремительно приближающуюся свежее  вспаханную землю, не разборонованную, лежащую грубыми глыбами, вытягиваю ей навстречу ноги, как учил Коля… Удар! Я верчусь по глыбам земли кубарем, наматывая на себя стропы…. Наконец я начинаю останавливаться, но я спутан «как лихой татарин»- сказала бы моя бабушка казачка. Только я успел подумать, как порыв ветра рванул мой парашют вдоль земли и я завертелся в обратную сторону, разматывая, намотанные стропы. Наконец-то вроде успокоилось, вращение прекратилось, хотел подняться…Но порыв ветра рванул мой парашют опять и я лёжа на животе и запасном парашюте на груди, помчался по глыбам пашни, как глиссер по волнам, задирая повыше голову, чтобы мой нос не стал форштевнем! Опять движение утихает… Неужели! Я пытаюсь вскочить на ноги, но купол парашюта тоже резво  вскочил на пашней, приподнял меня над нею метра на полтора и шмякнув пузом об пашню опять помчал меня как глиссер… Слышу издали:
-Нижние затягивай! Нижние тяни на себя!
     Расшибая пальцы о встречные глыбы земли, я ловлю лямки и стропы, тяну их на себя. Парашют опускается на пашню, но я уже не встаю… Сил моих больше нет.

ПОСТСКРИПТУМ:Пока я добрался до своего общежития, температура у меня была 39 - ночь на улице и поездка на открытом грузовом такси с парашютистами не прошли даром.Меня положили в изолятор.За всю историю этот изолятор пожалуй не знал более счастливого больного. Я стал героем общаги и перед моей дверью стояли новые друзья, расспрашивая впечатления."Шипилявый соловей" всем растрезвонил о моём "подвиге", тем самым создавая себе авторитет руководителя будущей парашютной секции при училище.
Л.КРУПАТИН,МОСКВА,2009 г


5.
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2012/08/06/8334
ОБЩАГА!!!
     В общежитии  Волгоградского ПТУ-14 на ВОЛГОГРЭСЕ в 1962-м  году я был самым молодым, после окончания восьмого класса. Иногородним предоставляли общежитие. А я приехал в Волгоград из Цимлянска Ростовской области, так как отец  у меня и моей годовалой сестрёнки утонул на рыбалке в Цимлянском море. Были в группе мои одногодки, но они были местные, домашние, то есть жили дома, а не в общежитии. У меня были окружающие все послеармейского возраста. Видимо поработали наши «покупатели» с агитацией в пользу училища и ребята прямо  после дембеля шли  приобретать весьма востребованную  специальность: «Электромонтёр по монтажу и эксплуатации промышленного электрооборудования». Буквально в первые же дни моего пребывания в общаге, я обратил на себя внимание тем, что не побоялся прыгнуть с парашютом, защищая честь нашего района, хотя увидел в этот день парашют вблизи впервые. (рассказ «Мой первый прыжок с парашютом!») Все,  как один сказали честно, что ни в коем случае не прыгнули бы, как я! Авторитет я сразу заработал.
Мои однокашники по общаге  это были весьма окрепшие ребята, отслужившие 3 года в СА или четыре года в МФ. Были ребята даже с Кубани. Один очень запомнился тем, что был очень крупным парнем, светлокаштановый  кудрявый волос, но грубые, несимпатичные черты лица и во взгляде такая пустота, какую можно встретить лишь у какого-нибудь  балбеса подростка. Было такое впечатление, что он в школе вообще не учился, но какой у него был голос! Как он пел! Тогда в моде была украинская песня  «Маричка!» и он часто её пел: «Вьется наче змийка – незпокийна ричка! Тулыться блызенько до зпиднижья гир! А на тому боци, там живе Маричка в хаты що сховалась  у  зеленый бир!», -  но  надо было слушать его на расстоянии, потому что он мог оглушить громкостью исполнения. Стёкла в окнах дребезжали, когда он пел. Училище он не закончил. Его отчислили за неуспеваемость.
          Были тоже с Кубани «два брата акробата» Тарасовы. Младший был тонкокостный, щуплый, а старший – на две головы выше того и почти «слоновой кости». Чем-то они внешне были похожи, но вот что не отнимешь- по бабам оба были «ходоки». Наше общежитие было двухэтажное и общежитие находилось только на втором этаже. На первом были учебные классы, столовая. Эти два брата, да и тот певец наш – Витя постоянно лазили в окно по водосточной трубе и даже зимой, так как дверь в общежитие закрывалась в 10 часов вечера.  Кровать младшего Тарасова  стояла как раз вдоль окна, через  которое лазили наши ходоки любовники. Однажды зимой, а зима была лютая, старший ушёл на любовные дела, предупредив младшего, чтобы открыл окно, когда тот постучит вернувшись. Младший, кроме одеяла, накрылся ещё сверху и своим пальто и заснул крепко-накрепко. Старший стучит в окно, а младший не слышит. Я услышал, вскочил, открыл шпингалет, а старший прямо с подоконника с матом направляет ногу прямо на голову младшего и я её схватил  за штанину и направил на кровать. Всё же старший дал оплеуху молодому. Мы учились «огневому делу», приобретая параллельно  монтажную специальность «огневик-пистолетчик», то есть стреляли строительными дюбелями, пристреливая металлические конструкции к  твёрдым основаниям (бетону, кирпичу). Младший Тарасов нашёл пустую консервную банку, побежал к воротам и пристрелил её донышком к асфальту посередине дороги. Отошли и смотрим, кто же первый клюнет на уловку. Идёт старший Тарасов. Мы говорим младшему: «Братан ведь всё-таки! Предупреди!», - а тот отвечает:  « Ни хрена подобного! Пусть ума набирается!»  Старший увидел банку, подходит и как «зафутболит» по ней ногой : «Ой! Ой!» -  и  пошёл хромая в медпункт. Смешно? Не очень! А у нас часто так шутили.
      Лежим после отбоя  в постелях, а комендант, пожилой старикашка-отставник  вояка, ходит  и делает замечания  тем кто не может успокоиться. В нашей комнате жил такой  рыжий  «свинтус», который, хоть и мылся  в бане, но всегда был грязный, от него воняло и даже подушка у него была рыжеватого цвета. Один наш  великовозрастный  парень сказал ему:  «Ты не рыжий! Ты ржавый!» и так его и звали по этому  «погоняло».  Так вот, лежим мы под одеялами, зима, холодно, пригрелись, «травим» анекдоты. «Ржавый» встаёт из под одеяла и босиком, потому что у него никогда тапочек не было, бежит в одних трусах в туалет, где пол был всегда подозрительно в лужах от неаккуратных посетителей. Но «ржавого» это не смущало. Только он скрылся за дверью, я вскочил, подбежал к окну и несмотря на возгласы возражений в нецензурной форме, открываю форточку, высовываюсь и достаю с крыши здоровенную сосулю, толщиной в руку, длиной более метра, кладу её  «ржавому» под одеяло и накрываю. Закрыл форточку, легли и ждём… Тот прибегает, согнувшийся от холода и в темноте прыгает под одеяло… Дикий  вопль и он выскакивает в коридор и продолжает орать. Комендант бежит, в ужасе, спрашивает, что случилось, а тот кричит:
-Там! Я обжёгся!
  Включили свет,  выяснили обо что  «ржавый» обжёгся, но кто это сделал,  ребята  не выдали.

        Однажды пошли мы  в положенный день недели в районную баню. Женская раздевалка отделена от мужской шкафчиками высотой метра два. Ну, разве это преграда  для нас. Младший Тарасов, совершенно голый,  стал на ручку дверцы ногой, подтянулся и заглядывает к женщинам. Оттуда крик возмущений, угрозы, а он смотрит нагло ухмыляясь. Старший Тарасов подходит сзади и резко толкает младшего в задницу в женскую раздевалку. Тот падает прямо в руки возмущённых женщин.  Ох и переполох там был! Как его молотили бабоньки тазиками и как он потом по коридору голяком бежал – это надо было видеть! Мы пытались заглядывать на происходящее там, но боялись  его участи!  Он сказал, что его даже, якобы, пытались кастрировать и хватали за принадлежности! Хохоту хватило на месяц!   
     Однажды в выходной день, летом я сидел в комнате общежития, читал что-то не очень интересное. Никого нет кроме Тарасова младшего, который лежит на своей койке в одежде и спит. Я взял волосинку, пощекотал, он реагирует, но когда публики нет, то не интересно. Посмотрел я, подумал, чтобы ещё сделать  «схохмить». Обратил внимание на его наручные часы. Взял, осторожно снял и думаю: «В тумбочку что ли положить?  Он проснётся, будет искать, подумает, что украли, а потом они найдутся.»  Но вдруг у меня появилась другая   мысль. Я обратил внимание, что он лежит не только в одежде, но и в туфлях, закинув ноги на грядушку. Брюки тогда были модными «дудочка» в обтяжку и короткие. Нога у него заголилась выше щиколотки. Я беру и осторожно пристёгиваю ему часы на ногу. Получилось. Но публики нет и это совсем не интересно! Я вышел в коридор, но никого нет. Пошёл я на улицу  и там кого-то встретив забыл про Тарасова и часы. А случилось вот что:
   Тарасов – младший проснулся, глянул на руку, а часов нет. Посмотрел на тумбочке, в тумбочке – нету. Он выскочил в коридор и спросил у кого-то время   и ему сказали, что шесть часов,  А у него было назначено свидание с девчонкой на шесть часов у ДК им. Кирова, куда идти минут 10. Он бегом, потому что это было первое свидание, а мобильников тогда ещё не придумали. Добежал он запыхавшись, извинился перед девчонкой, присели на центральной аллее. Он закинул ногу на ногу, а девчонка что-то испуганно от него сторонится. Он двигается к ней, а она косится на него и сторонится. Он и так и сяк с ней заговаривает, а она испуганно смотрит куда-то мимо. Проходили случайно  наши ребята, заметили  чудо  у  Тарасова на ноге и спрашивают у него время. Тот показывает им на свою руку, что,  мол,  нету часов, а они хохочут и показывают ему на его ногу. Тут и девчонка поняла подвох, рассмеялась  и перестала  его бояться.
    У нас была преподаватель Эстетики – пышная, крупная дама, но не очень толстая, а в пределах нормы и  носила юбку в обтяжку и выше колен. Обедать  преподаватели не брезговали в нашей столовой и из нашего общего котла. Нас кормили на 18 рублей в месяц. 15 копеек – завтрак(тарелочка  манной каши с маслом, хлеб сколько хочешь, но хрущёвский, каучуковый и пончик или пирожок с чаем), обед- 30 коп. первое второе и компот., ужин – 15 копеек тарелочка каши , пирожок и чай.  Обычно «эстетичка»  и директор обедали за одним и тем же столом . Стулья у нас были алюминиевые и по конструкции складные. Никогда их никто не складывал, но пытливый  «пэтэушный» ум  до этого докопался. Один наш ублюдок, иначе его не назовёшь, поскольку  «эстетичку» уважали не только за формы, но и за интересное преподавание, что даже  наши бандиты сидели и слушали её  или смотрели диафильмы, разинув рот, развдвинул стул «эстетички» и сдвинул опять, не сажая  сиденье на фиксирующие крючки. А стул стоял, поскольку  подвижные части были не разработаны. Когда  «эстетичка» пришла, директор уже обедал. Она  пожелала ему приятного аппетита, поставила на стол разнос со своим обедом, подвинула стул и села, опрокидываясь назад, подбивая ногами стол с обедом в лицо директору. По-моему после того происшествия никому и обедать не захотелось. Своими методами выяснили, кто это сделал и поскольку  «стучать» было «западло», то вынудили того идиота сознаться и просить публично прощения. Это было ещё не всё! «Тёмную»  ему обеспечили !
     Мимо нашего общежития  проходила узенькая улочка, которая вела к овощехранилищу и по ней  на очень малой скорости ходили машины гружёные овощами, ну и самыми вкусными овощами: дынями и арбузами. Когда машина проходила мимо наших ворот, один из нас выскакивал, запрыгивал в кузов и выбрасывал арбузы или дыни по одному. Бегущий сзади машины их ловил и ставил на дорогу. Другие с сумками или мешками бежали следом и собирали  трофеи.
        У нас в соседнем доме был большой гастроном и с тыльной его части привозили товар, в том числе и пиво в бочках.  Пиво всегда раньше стояло на улице, пока однажды мы не додумались укатить одну бочку к себе во двор училища и устроили  пир. Может быть всё и прошло бы, но наши охламоны дали попробовать пиво пятилетнему сынишке нашей воспитательницы, а он стал пьяным и разразился скандал. Правда, крайнего не нашли!
   Не отставая от своих великовозрастных, по сравнению со мной, однокашников я участвовал в разгрузке вагонов по ночам и в выходные и праздничные дни. Начинать было очень тяжело, хотя я рос дома не белоручкой и всегда старался подражать взрослым, не очень-то соизмеряя свои силы и возможности. Но постепенно я втянулся  и в результате  за одну зиму значительно  окреп  и подрос. Уезжая из Цимлянска в Волгоград после восьмого класса, я был пожалуй самым маленьким в классе. Может быть моя безответная любовь – одноклассница Нинка поэтому меня и игнорировала… Вернувшись в Цимлянск на каникулы я всех удивил своим преображением. Некоторые меня не узнавали, а многие, знавшие моего отца, говорили, что я «копия отец». Тогда выяснилось, что из моих бывших одноклассников я ростом чуть не догнал самого нашего длинного. Я тогда на вагонах сочинил что-то типа частушки про наши разгрузки, но мои коллеги это весьма оценили и переписывали себе на память:   

ПОЧЕМУ ГРУЗЧИКИ В РЕСТОРАН НЕ ХОДЯТ?

.АХ! ТЫ ЛОМ!

Ах! Ты лом! Ты стальной! Мой тяжёлый лом!
Рукавицы мои брезентовые!
Мы с тобою лом их протрём потом,
А пока что ещё они новые!

Обнимаю тебя, драгоценный лом!
Ах! Ты лом – ты волшебная палочка!
Кинем этот вагон, не пойдём мы вон –
Там вагонов стоит ещё парочка!

Уголёк и щебёнку разгрузим мы!
Не ударим с тобою мы в грязь лицом!
Не глупы мы с тобой, мы с тобой – умы!
Дорогой ты мой друг! Ты волшебник лом!

За работу получим с тобою,  лом,
Обворованные наши рублики!
В ресторан мы с тобой, точно не пойдём
Купим в лавке с тобою мы бублики!
Припев;
Ах! Ты лом! Ты стальной! Мой тяжёлый лом!
Рукавицы мои брезентовые!
Мы с тобою лом их протрём потом,
А пока что ещё они новые!
Л.Крупатин, Волгоград -1962  г. ,  Москва – 2010 г.

     С вагонами и ломом я породнился с 15 лет и до 35-ти. В нашем  ПТУ стипендия была 23 рубля 50 копеек. Из них мы сдавали 18 рублей на питание в столовую  и 5 рублей 50 копеек оставалось на всё-про всё!  Дома у меня оставалась семья из трёх человек: мама, сестрёнка годовалая и бабушка пенсионного возраста, но без пенсии, потому что в 54 года бросила работать в колхозе из-за меня. А тогда таким пенсию не платили. Так что подспорье было нужно.
     В  зимнюю пору,  в некрытых полвагонах (как их называли) все грузы были смёрзшимися и без лома нечего было делать.  Вагонами приходилось заниматься и в армии, хотя я почти всё время посвятил самолётам, освоив три типа истребителей в качестве курсанта пилота, где давали только военную специальность «пилот-истребитель» и одну звёздочку –«Младший лейтенант» без высшего образования по системе ДОСААФ. Кстати, Юра Гагарин тоже так начинал.
    У нас по-соседству, через улицу Второй Пятилетки находилось училище связи и там учились одни девчонки. Нас под строгим надзором воспитательницы  и мастера какой-нибудь группы пускали  к ним на танцы. Я уже на втором году обучения познакомился с одной девочкой  Таечкой и мы ходили с нею гулять. Она оказалась очень грамотной и решительной в вопросах секса, хотя очень меня этим удивила, поскольку она была из детдома и была всего на год старше меня. Я ей задал этот вопрос и она сказала, что  у них в детдоме был физрук, который был женатый, имел  детей  и  интересовался  половой зрелостью своих воспитанниц.
    Когда у нас с Таечкой дело дошло до близости, а это случилось с первого дня знакомства,  я  почему-то и не вспомнил про свою подругу Нинку, оставшуюся в моём родном Цимлянске.  Может быть потому, что с Нинкой было всё чисто платонически, ведь я даже её ни разу не целовал, а здесь… всё было так просто и ясно! Она была такая откровенная  и смелая! Потом я вспоминал о Нинке и пытался  оценить происшедшее… Моё происшедшее,  как бы отделялось от любви к Нинке стеклянной стеной и никак одно другого во мне не касалось! Нинка  и моя любовь это совсем не то, что мы делаем с Таечкой!  К Таечке я тоже испытывал влечение и даже сильное! Но это было совсем другое!
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://www.stihi.ru/2014/04/04/1631
СБОРНИК "О ЛЮБВИ С УЛЫБКОЙ!" рец.0, фото Яндекс

У КАЛИТКИ КУСТ СИРЕНИ!

У калитки куст сирени,
Под кустом стоит скамья.
Ведь полсотни лет назад
Здесь сидел с тобою я!

Помню, мы считали звёзды…
То есть я считал, а ты…
Ты вздыхала и скучала
И смотрела на кусты.

Ты была уже созревшей,
Знала старшеньких ребят
И слегка прямолинейно
Поняла мой нежный взгляд…

И когда я рот разинул
В отблеск лунного овала,
Ты сама меня схватила
И взасос поцеловала!

Вот тогда я сразу понял:
Это ты моя луна!
Закружилась голова,
Как от крепкого вина!

Я, конечно, был  «зелёный»
И не «спец» по женской части…
Но с тобою я познал
Всплеск горячей женской страсти!

Дорогой ты куст сирени!
На тебе в полвека тайна,
Как на этой вот скамейке
Стал мужчиной я случайно!..

Л.КРУПАТИН, МОСКВА, апрель 2014 г.
     Нинка для меня была чем-то чистым, светлым, далёким, аморфным. Я брал в руки её маленькую фотографию, которую выпросил у неё перед отъездом из Цимлянска и душа моя улетала в какой-то сладкий цветущий тоннель, похожий на тот, в который я её водил в детстве на берегу Цимлянского моря:

Скажи, Чудесница Весна!
А кто  Великий твой Творец?
Как он открыл навстречу Солнцу
Твой драгоценнейший ларец?

Как он создал такое Чудо?
И где он взял такие краски?
И как их с солнцем замешал
Для этой вот чудесной сказки?

Какой  замес Цветов и Солнца!
И ароматы в вальсе бала!
Скажи Весна, какая кисть
Вот это всё нарисовала?

Тюльпаны всех цветов, оттенков,
Черёмух, вишен аромат!
Как стражи – синие ирисы
Свою полянку сторожат!

Пчелиный гуд в ветвях цветущих!
И мы в тоннеле из цветов!
Давай друг в друге растворимся?
Ты это хочешь? Я готов!..
И я сам растворялся в Нинке, вернее в сладкой, но бОльной мечте о ней. Я тосковал и по матери и по сестрёнке и по бабушке… Но больше по Нинке, но совсем по другому! Однажды сожители по комнате меня застали застывшим над этой фотографией и их заинтересовало, что это я так поспешно убрал от их похабных взглядов. Естественно, они взрослые парни, отслужившие в армии по три четыре года, легко справились со мной и отобрав фотографию стали над нею пошлить. Когда я стал с бешенством пытаться защитить её, то меня скрутили, связали и засунули под кровать, продолжая пошлить и изощрённо хамить над фотографией. Когда я стал их от безысходности оскорблять и выражать угрозы страшной расправы, то мне и рот заткнули вонючим носком, который нашли под кроватью рыжего, которого звали "Ржавый". Меня вырвало и я стал задыхаться. Меня вытащили и хотели заставить убирать, но я взял со стола графин, вроде бы чтобы напиться и резко ударил по голове самого заводилу и авторитета этой компании. Удар был сильным, резким, поэтому последствия были не очень тяжёлыми. Графин разлетелся вдребезги, но горлышко я не бросил, а ушёл защищаясь им от других. Была Скорая помощь, милиция, воспитательница, комендантша. Утром у директора была большая разборка, где я сказал, что буду каждую ночь  разбивать по графину об головы других. Разобравшись, директор сказал, что отдаст под суд первого, кто меня тронет и меня переселили в комнату на четверых, которые были уважаемых родителей и у них были особые условия "по блату", как говорили в советские времена. На этом всё же не закончилось и эпопея взаимной мести продолжалась до самого выпуска, но я не жаловался, а действовал сам. Я мстил не столько за себя, сколько за Нинку. Фото я порвал и выбросил в форточку.

     Мы дружили с  Таечкой успешно до тех  пор, пока один из наших уродов обокрал столовую их училища и танцы кончились, а договариваться о встрече было очень сложно и мы встречались очень редко, тем более, что у нас начались практические работы на монтаже  РПП (Ртутно-преобразовательной подстанции) на Алюминиевом заводе, до которого мы добирались  два часа в одну сторону, через весь город. Потом  Таечка закончила училище и была распределена  к себе в райцентр на север нашей области, где её  у родственников  ждал младший братишка. Потом я слышал, что она там вышла замуж и ей дали квартиру, как сироте. Того урода,  который обокрал столовую наших подружек- связисток,   посадили.
        Наш директор с фамилией Агудов,  чем-то похожий на турка, но русский по паспорту и звать Виктор Иванович, любил говорить перед построенной линейкой  учащихся:
-Кто не желает понимать по-русски, я буду объяснять по-турецки!
      Кое- что доходило, и кое- что даже оставалось в наших головах.

Л,КРУПАТИН,  МОСКВА, июнь  2011 г.


6.
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://www.stihi.ru/2011/07/05/7943

ЭКСТРИМ ВЕКА…ПРОШЛОГО!

(Или – сальто под колёса поезда!.)
Отрывок из рассказа «Часы отца «Победа»!»

      В прошлом 1962 году у меня утонул отец в Цимлянском море(водохранилище) на рыбалке и поэтому я унаследовал его часы «Победа», которые он купил во время нашего «добровольного переселения» в виду затопления нашей родины водами Дона, запруженного плотиной Цимлянской ГЭС в 1950-м году .
     В том же 1962-м году, через неделю после похорон отца в Цимлянске, мне пришлось прыгнуть с парашютом, впервые увидев его, потому что не хотел показаться трусом перед новыми товарищами в Волгограде, хотя могло бы кончиться трагически, потому что мне казалось, что перед прыжком я должен отцепить карабин вытяжного фала от троса в самолёте. Наверное часы отца мне не дали сделать эту глупость или ангелы хранители.(рассказ «Мой первый прыжок с парашютом!»)
     В этом 1963-м году я уже в начале лета побывал под плотами (рассказ «Знакомство с Волгой… под плотами») чудом оставшись в живых. Возможно память отца часы «Победа» - мой талисман меня спасли тогда или ангелы-хранители.
      И вот в этом же 1963-м году ко мне приехал в гости в Волгоград из Цимлянска мой друг – одноклассник Колька Балмашев, закончивший девятый класс нашей школы, а я за это время закончивший первый курс Профтехучилища Волгограда по специальности «Электромонтёр по монтажу и эксплуатации промышленного электрооборудования».
       Потаскал я Кольку по Волгограду, показал исторические места и в конце дня решили мы возвращаться ко мне в общежитие в Бекетовку (Кировский район города)- это полчаса езды на электричке. В те времена двери электрички не закрывались автоматически и мы ездили зачастую на подножках и скрывались от ревизоров, перешагивая с подножки одного вагона, на подножку другого вагона.
       Приходим мы с Колькой на Пригородный железнодорожный вокзал и подходит электричка. Я решил всё-таки взять билеты, так как в это время как раз «зверствовали» ревизоры. Я сказал Кольке:
- Садись в вагон! Я успею! - забежал в вокзал купить билеты.
        Покупаю билеты, электричка трогается. Я выскакиваю из вокзала, уверенный, что Колька выполнил мою команду, электричка тронулась и быстро набирает скорость, я догоняю поручень вагона, в прыжке висну на нём и нащупываю ногой ступеньку. Мужики стоящие у открытой двери сказали:
    -Тебе жить надоело, парень?
   Я поворачиваюсь на ступеньке, чтобы прикинуть в каком вагоне должен быть Колька, но вижу его на перроне  идущим и машущим мне рукой. Я понял, что приближается конец перрона  мне уже нельзя будет спрыгнуть с подножки и понял, что бросать Кольку нельзя, так как он не знает город. Я резко оттолкнулся от подножки в противоположную сторону движению поезда, но скорость уже была велика. Я два раза кувыркнулся через голову по перрону и скрылся под колёсами электрички. Помню, что меня ударило по голове и я её опустил. Очень сильно ударило по ноге и  она сама упала без чувств. Помню, что я лежал головой к хвосту поезда между перроном и первым рельсом и меня по плечу очень грубо ударяли заторможенные, визжащие колёса, так как кто-то сорвал стопкран. Помню, что под колёса заглядывали два ревизора в белых кителях и кричали мне:
-Опусти голову! Не поднимай голову!
      Электропоезд остановился когда я уже был под последним вагоном. Я стал подниматься и понял, что левая нога у меня отбита и не слушается меня. Мне подали руку ревизоры, ещё какие-то люди, вытащили меня и удивлялись осматривая, что я в общем-то цел. Я стоял на одной ноге, а вторая нога без моего ведома выплясывала конвульсивно чечётку, отбитая видимо подножкой вагона. Подбежал к нам машинист электропоезда, осмотрев меня убедился, что я цел, да ещё и ногой подрыгиваю как бы вызывающе, он размахнулся и хотел влепить  мне в морду от души, но его поймал за руку ревизор. Вдруг, расталкивая окружающих, ко мне на шею вешается друг мой Колька!
  - Лёшка! – кричит Колька, - Как ты меня напугал! Чтобы я твоей матери сказал?!
Подоспел милиционер, нас обоих забрали в отделение милиции при вокзале. При чём Колька меня тащил, потому что моя контуженная нога не очень-то мне подчинялась. Нас оштрафовали обоих по рублю и отпустили домой. На электричке мы уже не поехали, потому что было какое-то ступорное чувство страха что ли и у меня и у Кольки по отношению к железной дороге. Мы доехали на автобусе до общежития, я доковылял до своей койки,  стал раздеваться и обнаружил, что рукав моей сорочки из искусственного шёлка с коротким рукавом так плотно обтягивает мой левый бицепс, что снять сорочку невозможно. Присмотревшись мы с Колькой убедились в том, что рукав отрезан колесом вагона посредством давления и шов заплавлен. Пришлось рукав разорвать, чтобы сорочку снять.
      Наверное в очередной раз меня спас мой талисман-хранитель  часы отца «Победа» или ангелы-хранители.

7.
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2012/08/21/1961
СБОРНИК "УЖАСЫ!" рец.0 фото автора.
СБОРНИК "О ЛЮДЯХ ХОРОШИХ!"

ЗНАКОМСТВО С ВОЛГОЙ…ПОД ПЛОТАМИ!
(отрывок из рассказа «Часы отца «Победа!»)
           В прошлом 1962-м году утонул мой отец в Цимлянском море (водохранилище), которое является  фактически руслом Дона между 13-м шлюзом Волгодонского судоходного канала  и 14-м и 15-м шлюзами, где стоит с 1950 года Цимлянская ГЭС запрудившая русло Дона пятнадцатикилометровой плотиной,  а затем уже опять было родное природное русло Дона до Ростова -на – Дону и Азовского моря.
          Я тогда закончил восьмой класс и у матери на руках оставалась годовалая сестрёнка. Мать была учителем начальных классов, получала 100 рублей и за «Заслуженного учителя школы РСФСР» ей доплачивали 10 рублей. А бабушка моя была без пенсии, потому что бросила работать в колхозе в 54 года, не достигнув пенсионного возраста. А бросила работать в колхозе потому что отец и мать пошли работать на стройку Волгодона, а со мной и домашней скотиной управляться было не кому. Бабушку за это в моём личном присутствии забирали в «принудиловку», разбив лицо наганом и отшвырнув меня в кусты цветочков хромовым сапогом НКВД, а отец, опять же в моём присутствии выкупал мою бабушку за взятку, потому что представленные оправдательные документы могли рассмотреть в течение месяца. Мне было тогда четыре годика, но  я всё отлично помню и даже то что было в три годика, когда нас выселяли с родных мест под штыками «нацменов», грузя на баржи в связи с затоплением нашей родины Цимлянским водохранилищем.
          Извиняюсь, отвлёкся. Так вот и пришлось мне в 1962-м году, после смерти отца, бросить свою Цимлянскую среднюю школу и перейти на «свои хлеба» – получать специальность «Электромонтёр по монтажу и эксплуатации промышленного электрооборудования» в ПТУ г.Волгограда и одновременно в вечернюю школу рабочей молодёжи. Часы моего отца марки «Победа», купленные им в 1950 м году стали по наследству моими и наверное стали моим талисманом-оберегом, потому что много бед я пережил с ними и дожил сейчас с ними же до 63 лет и семи месяцев (на июль 2010 г.) Я думаю, что кроме часов «Победа» меня и ангелы хранят, поэтому глубокое им спасибо. Стараюсь своим добром души за это благодарить.
        Я  сейчас рассказываю от имени меня в 1963-м году, когда я уже зиму отучился в этом ПТУ, познакомился не только с науками, но и с ломом и  ночной разгрузкой вагонов на железной дороге в мои 15 лет. (есть рассказ юмористический «Лимонад!» о том, как мы поступали в это ПТУ в моём сборнике «Осторожно! Высокое напряжение!») За эту зиму я очень окреп и подрос, чуть не догнав самого длинного в нашем классе, хотя после восьмого класса был самым маленьким.Это я обнаружил, когда приехал на каникулы летом этого же года именно после «знакомства с Волгой». А мог бы не приехать…
       Весной 1963 года в начале июня стало сильно припекать волгоградское солнышко, а я выросший на берегу моря уже генетически был связан с водой. Потребность в общении достигла нетерпимых пределов и я купив дешёвую поплавочную удочку, взяв кусок хлеба из столовой, пошёл на Волгу. Пошёл один, потому что желающих больше не нашлось. Я был самый молодой в общежитии. Другие ребята были послеармейского возраста и я пятнадцатилетний им был не брат по разуму. У них в первую очередь было «вино и бабы», а потом уже всё остальное. Тех, кто попадался вызывали «на ковёр»  к директору, обсуждали на комсомольском собрании, а я должен был рисовать в стенгазете на посмешище, потому что всегда был в редколлегии, как и в школе.
        Я пришёл на берег Волги и увидел, что к нему не так просто подойти, потому что на воде вплотную к берегу  стояли плоты строительного леса примерно гектаров десять и лесотаска таскала брёвна на очень высокий берег в МДК им.Ермана(мебельный комбинат). Я прошёл по плотам до открытой воды метров сто, разделся, чтобы загорать, сложил одежду, снял и повесил на веточку, торчащую к верху отцовские часы «Победа» с блестящим пружинным браслетом и забросил удочку, насадив наживку из хлеба. Ни кто и ничто у меня не клевал, а поплавок сразу сносило в сторону по течению к плоту. Мне это очень не понравилось. Решил я искупаться. За пределами плотов мне было купаться как-то страшновато – уж больно стремительно несло мимо плотов мой поплавок. А вот сбоку была какая-то заводь шириной метров пять между неплотно составленными  плотами. Тут я и решил искупаться.
      Спустившись с плота в воду я чувствовал какой-то страх перед массой движущейся воды, но в этой заводи, хоть и чувствовалось течение, но не так. Поплавал я,  поплавал в этой заводи –скушнова-то. А,  что если вот с этого торчащего кверху бревна сделать сальто в воду? Запросто! Эх, жалко похвалиться не перед кем! Так не все умеют! Ты  смотри-ка, а бревно подо мной ещё и пружинит! Раскачался я и крутнул сальто изо всех сил, красиво войдя под воду!... Но, я  сразу почувствовал,  как меня какая-то неодолимая сила схватила и поволокла куда-то. Я быстро попытался вынырнуть, но стукнулся головой, открыл глаза и увидел удаляющийся от меня светлый проём, а надо мной жуткая чернота. Я изо всех сил гребанул к светлому проёму, но он всё равно удалялся. В ужасе я обернулся туда, куда меня волокло и увидел сплошную темень и чуть в стороне косой луч солнца в воде. Я гребанул к нему! Он приближался стремительно! Я чуть не проскочил его и обрывая ногти за что-то схватился и уже глотая воду, захлёбываясь, остервенело карабкался к этому лучу света. Моя голова куда-то пролезла и высунулась над водой только до уровня моего носа. А вот дальше не пролазили мои плечи, потому что здесь был стык плотов, торцами брёвен довольно плотно притянутых друг к другу. Пытался схватить воздух, но это плохо получалось, потому что уровень воды гулял у меня то под носом, то выше носа, но почти не открывал уровень рта, а так хотелось дыхнуть ртом, чтобы перебить нервное, учащённое, похожее на собачье дыхание. Я даже крикнуть не мог, потому что вода заливала рот. Всё –таки я пытался кричать: Помогите!,- но тут же захлёбывался, тараща в небо обезумевшие от ужаса глаза. Я пытался кричать ещё и ещё, но получалось очень плохо, так как я даже набрать воздух в лёгкие толком не мог и «собачье дыхание» всё перебивало и гуляющий под носом уровень водной массы, не подчиняющейся массе плотов держащих в тисках мои плечи, не давал пройти скотинячьему ужасу от этой безысходной зависимости.
   Вдруг какая-то тень промелькнула надо мной как большой чёрный ворон, но я и ему был бы рад!
Я опять, булькая и кашляя, закричал: Сюда! Помогите! И тут же увидел лицо какого-то парня, нагнувшегося надо мной:
- Ни х… себе! Ты как туда попал?
- Занесло!- булькая, кашляя, по-собачьи дыша и с ужасом глядя на него,  пробормотал ему я. Он осмотрелся и сказал:
-Ну, тебе надо дальше нырять по течению! Тут уже близко осталось, метров пятьдесят, а если левее возьмёшь к фарватеру, то вообще метров двадцать.
    У меня от ужаса ещё больше глаза полезли из орбит и я пробулькал ему,  кашляя и захлёбываясь:
-Я не могу! Вызови кого-нибудь, раздвинуть…
- Ты оху…!- сказал он,- Пока раздвинут, тебя самого раздавят здесь! Ныряй левее, я тебя там поймаю!
-Не могу!- пробулькал я, -Воздуха нету!- дыша по-собачьи и кашляя отвечал я.
-Да тут всего-ничего по течению! Давай! Ныряй!- убеждал он, - Только левее!
-Не могу!- хрипел и булькал я.
-Давай! Ху….!- сказал он и грубо толкнул меня в воду, обрывая мои закостеневшие от напряжения пальцы от брёвен. И я с ужасом увидев ближайший свет стал грести к нему из последних моих силёнок, уже глотая воду… Вот свет, я выныриваю с ужасом и кашлем, но край плота от меня удаляется. Парень протягивает мне ветку, а я чуть-чуть до неё не достаю и начинаю удаляться. Парень спрыгивает в воду, держась одной рукой за бревно плота и  приближает ко мне ветку и я схватился за неё двумя пальцами и задержался и перехватил за неё другой рукой. Я схватил эту палку мёртвой хваткой, кашляя и продолжая дышать коротко, часто, по-собачьи, но даже перебирать руками я уже был не в состоянии. Силы меня оставляли… Парень понял, что я уже не в силах что-то делать и стал подтаскивать меня за ветку к плоту. Подтащив ветку к плоту, он просунул её толстый конец между брёвен и заклинил его, а сам выбрался на плот и потащил меня с веткой дальше. Ему больших трудов стоило вытащить меня на плот и я бессильно упал тут же, продолжая дышать по-собачьи.
     Парень снял брюки и стал их выжимать, потому что ему не пришлось раздеться,  спасая меня.
-А знаешь,  как я оказался здесь? Я с берега увидел, что чайка что-то хочет утащить блестящее, которое висит на ветке. Я подхожу, она улетела. Смотрю,  на ветке часы и одежда твоя лежит. А тут ты хрюкаешь! -  смеялся парень надо мной  лежащим, как тряпка на брёвнах плота.
-Ну, лежи! – сказал он, - Очухаешься! Часы твои я положил под рубаху! Твоей же палкой я тебя доставал, на которой часы висели!
       Парень ушёл, а я ещё с полчаса лежал и меня «колбасило» судорогами и «собачьим дыханием». Я парню даже спасибо не смог сказать. Я другим  делал добро так же,  как поступил этот парень.
      Спасибо тебе добрый человек! Спасибо Вам, ангелы-хранители и часы «Победа»!.

Л.КРУПАТИН, МОСКВА,2010 г.

     ЕСТЬ  ЛЮДИ, КОТОРЫМ ВСЮ ЖИЗНЬ БЛАГОДАРЕН!

Есть люди, которым всю жизнь благодарен
За давний какой-то душевный поступок!
Хоть годы десятками в жизни  проходят,
В душе тот поступок пожизненно чуток!

А есть и такие, что хочется плюнуть,
Или срыгнуть из души его прочь!
Но невозможно забыть негодяя…
В этом никто мне не может помочь!

Способных добро сотворить бескорыстно,
Спаси, сохрани ты, О! Господи Боже!
Храню я их в памяти, этих людей!
Стараюсь добро, как они, делать тоже!

Добро сотворил – бумеранг запустил!
По кругу пошёл он, добро сотворяя!
Скорее всего,  не к тебе он вернётся,
Но к ближним твоим, их добром одаряя!

Л.Крупатин, Москва,2010 г.



8.
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2012/07/18/2606

СБОРНИК "О ПОЭЗИИ, ТВОРЦАХ И ТВОРЧЕСТВЕ!") рец.1

КАК  Я  БЫЛ  «НАРОДНЫМ  АРТИСТОМ».ИЛИ - ВЫБОР ПУТИ!Фото автора.

      Я уже как-то говорил, что работая на Волгоградском Тракторном заводе электромонтёром, я активно участвовал в работе «Комсомольского Прожектора».Выявляли всякие недостатки и критиковали от  рядовых рабочих, до начальников цехов. Дотошные мы были,  как мухи. Наша идея была  выдавать прогульщикам и пьяницам пропуска огромного размера :50х30 сантиметров с фотографией 9х12  и примерно такого размера были буквы на обложке пропуска. Вы знаете, мера была действенная! Но я не об этом. Оказалась у нас в группе «прожектористов» девушка одна - Лариса, которая участвовала в Народном Драматическом Театре Тракторного завода при нашем ДК. Ну, и сагитировала меня туда зайти, и представила меня режиссёру: Якову Захарычу Миркину. Он побеседовал со мной, предложил мне что-нибудь исполнить по памяти и я, не долго думая рассказал то, что помнил с раннего детства  с четырёх-пяти лет с пластинки, которую мы крутили не только на патефоне, но и на радиоле. Радиолу   мы имели в хуторе единственные, потому что в  нашем хуторе,  дворов на триста,  электричества тогда ещё не было. Радиола была на батареях (сухих элементах), которые стояли под столом и занимали места столько же, сколько и радиола…  Так вот с этой самой радиолы у меня кое-что в детской памяти отпечаталось.  Это был юмористический, сатирический рассказ неизвестного мне автора начала  50-х годов – «Гипнотизёр»:
«Гипнотизёр –Фердинанд Д, Жокюлью, человек с длинным лошадиным лицом, на котором многие пороки и наклонность к запою оставили свои печальные следы,  гастролировал в городе «Энн» уже вторую неделю. Вся эта задержка объяснялась тем, что в этом городке ему жилось довольно уютно и неприхотливая публика охотно посещала его представления, которые он устраивал  в городском саду. Вот на одном таком представлении и встретились директор конторы треста «Домашняя птица» товарищ Велепетуев и заведующий по индюкам товарищ Дражжинский. Места их «случайно» оказались рядом. Усевшись поудобнее они приготовились созерцать представление.  Для начала гипнотизёр проткнул свой язык тремя шляпными дамскими булавками образца 19…   затёртого года и обошёл ряды демонстрируя бескровность. Затем гипнотизёр прошёл на сцену, а из первого ряда поднялась  на сцену бледная девица,  с которой гипнотизёр всегда сиживал после представлений в пивной «Дружба». Девица деловито осмотрела его язык, а гипнотизёр объявил, что это для контроля медицины. Затем девица ушла на место, а гипнотизёр вышел на авансцену и громогласно объявил:
-Желающих подвергнуться гипнозу прошу на сцену!
И вот из первого ряда поднялся низенький старичок  в байковой куртке и рыжих валяных сапогах.
-Мы жалаем подвергнуться! Действуй на нас! Валяй!-  сказал он и поднялся на сцену.
-Вы знаете, кто это? - забеспокоился Дражжинский, - Это же сторож с нашей птицефермы! Как бы он под гипнозом чего не ляпнул про нас!
-Да, ну! Он про нас и думать забыл!-успокоил его Велепетуев.   
Гипнотизёр усадил старичка в кресло, спросил его имя, фамилию и занимаемую должность.
-Сторожем я служу на птицеферме! А зовут мене Никита Борщёв! Так и пиши!
Гипнотизёр записал  и приступил к сеансу. Магическим голосом он стал отдавать Никите команды:
- Вы-ы  должны- ы  мне-е подчиняться!!!  Вы-ы  должны-ы   меня-а  слушаться!!!  Вы-ы должны-ы спа-а-ать!!!  Вы уже-е спи-ите! Вы спи-ите. Спите!… Вот вы приходите на работу…. Что вы видите? Говорите! Я вам приказываю! Говорите!
И Никита проникновенно заговорил:
-Десять часов, а в конторе никого нету! Эх, и распустил же службу товарищ Велепетуев! А ему бы что? Только по кабинетах штаны просиживать, да по командировках раскатывать! – Велепетуева передёрнуло, Дражжинский, не выдержав хихикнул.
-А заместитель его по индюкам – Дражжинский!- продолжал Никита,- Да он же, слободное дело, вутку с вороной перепутает! Ведь он же корму-то индюкам не запас – они и подохли!
Дражжинский испуганно вскочил с места и обратился к гипнотизёру:
-Товарищ гипнотизёр!  Товарищ гипнотизёр!Это не правильно! Я писал в трест! У меня есть бумажка! Разбудите же его!
  Вокруг закричали:
-Не будить! Не будить! Пусть выскажется-а-а!!!
А Никита продолжал:
-Не надо меня будить! Когда надо будет я и сам проснусь! А кому намедни двух пекинских уток упёрли? Велепетуеву! А почему сторожам до сих пор полушубки не выдают? Зима на носу!
Велепетуев и Дражжинский красные, растерянные торопливо пробирались к выходу, а вслед им нёсся голос Никиты Борщова! Какая-то женщина в цветистом платке из заднего ряда тянула руку:(дальше я уже пропарадировал под женщину)
-Товарищ гипнотизёр! Товарищ гипнотизёр! Как Никита выспится, дай мне поспать! Я как засну – я за курей всё скажу, что у меня на душе накипело! Всё!" Цирк бушевал!!!

Я своим выступлением прямо-таки сорвал аплодисменты с овациями… Все хохотали, а режиссёр – до слёз.
-Хорошо!   - отдышавшись сказал он, - Без сомнения вы  нам подходите!
Он предложил мне попробовать роль в спектакле, который был на подходе. Взял я роль, но задача моя заключалась не только выучить слова и отрепетировать мизансцены, то есть согласованные действия с другими действующими лицами, но даже отдельно расписать своё отношение к этим действующим лицам, то есть,  как я их ощущаю, как будто бы знал их давно, чуть ли ни с детства, и это описание представить ему – режиссеру. Если он будет не согласен с моим восприятием того или иного лица, то он меня поправит и готов поспорить, если  я буду не согласен, то  я должен иметь в виду, что последнее слово за ним! Я согласился, написал, примерно за неделю всё, что о ком я думаю. Я думал, что все артисты так же описывали, как и я, а оказывается у других с этим были проблемы. Могли рассказать на словах, что они думают о других ролях действующих лицах, но описать не могли, либо описывали очень скудно, неверно выражая даже собственное ощущение этой роли. Режиссёр собрал нас и попросил меня зачитать при всех.
Я  очень волновался, стеснялся, ещё не зная коллектив, думал, что меня сейчас будут критиковать, но режиссёр меня ставил в пример и мне было неудобно перед  артистами, которые уже знали что такое сцена и по возрасту я был пожалуй самый молодой. Мне казалось, что я выгляжу выскочкой, но режиссёр так активно приводил в пример моё восприятие, что я бы даже сказал – агрессивно, диктаторски настаивал, что бы было именно так, потому что он сам имел в виду именно это, что вроде бы как я изложил то, что он мне поручил для всех, хотя таких подробностей он со мной не обсуждал. Я только зачитал ему наедине свою писанину, а он собрал весь коллектив и заставил читать для всех.  Мне эта позиция понравилась, потому что на самом деле меня могли посчитать выскочкой и соответствующе ко мне отнестись.А так – вроде бы я выполнил его поручение. Чуть попозже режиссёр дал мне ещё одну роль для страховки ненадёжного артиста, который иногда уезжал в командировки.  Наконец-то , премьера! Как я волновался! Я не был прирождённым артистом. На меня зал действовал очень отрицательно.  Мне приходилось  включать даже мужество  и голос у меня почему-то звенел совершенно не естественно,  и лицо было напряжённым, хотя говорил и делал всё правильно.Оказалось, что описать-то для меня проще, чем следовать написанному на сцене, то есть - войти в роль и жить ею на сцене! Это было заметно только тем, кто знал меня раньше. А мне пришлось пригласить на спектакль своих  «зэков»  с которыми я жил в своей комнате в общежитии. Был такой  «зигзаг» Партии и Правительства – условно освобождать осужденных с направлением «на стройки народного хозяйства». Потом, наученные  горьким опытом , стали делать «Спецкомендатуры» для проживания такого  контингента, а сначала было вот так: расселяли их по молодёжным общежитиям и для надзора и воспитания поселяли в каждую комнату по коммунисту. На нашу комнату коммуниста не хватило и поселили меня – 17-летнего  «кандидата в члены КПСС» -комсомольца. Мои «зэки» восприняли это с сарказмом, сказали,  что дают мне кличку, т.е. «погоняло»  - « коммунист» и тем самым исправят дискриминацию населения нашей комнаты. Они ко мне относились с уважением, потому что за время проживания в общаге я кое-что научился готовить, а мы решили кормиться  «общаком». Я говорил, что нужно купить и сколько, а они шли и закупали. В виду того, что я взялся готовить, меня освободили от финансирования закупок продуктов и предоставили мне  право  привлекать их для помощи в кухонных делах, а особенно в мытье посуды. Мытьё посуды было дело дежурного по графику. Очень их подкупало то,  что у меня был мощный  фотоаппарат «Киев-4» с фотоэкспонометром, все фотопринадлежности и фотограф я был с большим стажем с девятилетнего возраста. Ну, и ещё очень важный элемент добавлял уважение ко мне, это то, что у меня был классный магнитофон «Астра-2» и проигрыватель для пластинок. А среди пластинок у меня было много «на костях», т.е. самопального производства роки и джазы, а ещё  на плёнках у меня уже тогда был Владимир Высоцкий с блатными и тюремными песнями его первой поры. Ещё  мне добавляла авторитет моя любовь к стихам, а среди тех которые я знал было много сентиментальных, на что «зэки» весьма падки. Я им читал перед сном на память  Эдуарда Асадова: «Трусиха», «Стихи о Рыжей дворняге», «Конь –пенсионер»  и многое  другое такое , что заставляло этих обиженных жизнью людей, прислушиваться ко мне  несмотря на возраст, так как мне было 17-18 лет. Однажды я в отсутствие своих «сокамерников»  исполнил давнюю свою мечту-задумку: создал  звуковой монтаж  на мелодию танго «Маленький цветок» с маленькой пластинки на 33 оборота в минуту. Под эту мелодию звучащую с проигрывателя,  я  продиктовал текст глубоким душевно-трагическим голосом от имени улетающего  в пространство космонавта своей девушке, находящейся в анабиозе до его возвращения. Но  в пути произошла  авария в системах корабля и стало ясно, что он на Землю назад не вернётся. Под мелодию этого танго астронавт прощался со своей девушкой перед отлётом в  космическое Пространство и под эту мелодию он шлёт своей девушке  свою последнюю телеграмму, прощаясь уже навсегда… Сейчас я это воспроизвёл в стихотворной форме на моей литстраничке в «Стихи-РУ» и в «Прозе-РУ», а тогда это  было в прозе, но мои  «зэки» слушали это со слезами на глазах и зауважали меня ещё больше.Один из наших зэков - Эдик Золотарёв сказал, что нельзя оставлять так и я должен сочинить вторую часть, где этого астронавта спасут и он вернётся на Землю. Я это сделал к великой радости Эдика и других наших "сокамерников", как они называли себя и меня в том числе.
   Они даже приглашали к нам гостей из других комнат послушать это творение под бульканье спиртного и звон стаканов...
(Сборник "О любви всерьёз!") (1 рец.)

ТАНГО «МАЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОК»-
Космическая драма,в 2-х частях, фантастика.
рисунок автора.

ЧАСТЬ 1.
Кончалась ночь.Светлело небо.
Уже алел зарёй восток…
А мы с тобою расставались
Под танго «Маленький цветок»!

Я улетал! Я отправлялся
В далёкий межпланетный путь!
Я должен был к тебе вернуться…
Но вот теперь меня забудь!

Я не смогу назад вернуться –
Отказ в системах корабля!
Я наблюдаю на экране,
Как удаляется Земля!

А ты сейчас в анабиозе!
Ты собиралась меня ждать!
И я прошу мой Центр Полёта
Анабиоз тебе прервать!

Ты жизнь должна начать сначала,
Меня из памяти стереть!
Жить полноценной новой жизнью
И не назад. Вперёд смотреть!

А мне остались только память
И танго «Маленький цветок»!
В глазах твоих вуаль печали
И в них горит земной Восток!

Л.КРУПАТИН, МОСКВА,2009 г.

ЧАСТЬ 2 .
ВЕРНОСТЬ!(фантастика)

-Дорогая! Извини, говорить можешь?
-Милый! Уже могу! Как я рада тебя слышать! Я только закончила  реконструкцию траектории полёта, потому что на старте произошли  отклонения. Я всё время собиралась  сообщить тебе, что улетаю, но сборы были  неожиданными и напряжёнными.
-Хорошо, родная! Я уже знаю куда ты летишь, но хочу от тебя услышать: надолго ли?
-Ой! Не знаю, как и сказать! Нет не надолго! В земном исчислении лет на двести! Короче туда и обратно! А вернусь…. У меня есть к тебе предложение! Встретимся с тобой внатуре, без электронных посредников и я от тебя рожу!
-Даже так! Я польщён! Ты героическая женщина!
-Спасибо!Я знаю! Как раз после возвращения подойдёт срок моего и твоего очередного омоложения и после этого мы с тобой встретимся. Практически, мы  с тобой после каждого омоложения производим ребёнка, только прошлое омоложение мы с тобой не встретились – оба были заняты проблемами в созвездии  Альфа-Центавра. Были с тобой в общем-то рядом, но перегружены заданием, каждый своим. Милый! А  ты помнишь какой по счёту у нас будет ребёнок ?.. Что? Полез в электронную память? Да-а,  папочка! Ничего удивительного! Одна тысяча сто третий ребёнок! Я сама иногда забываю. Смотри никому не говори, что мы с тобой «ископаемые»! Судьба у нас почти похожая, потому что оба случайно выжили в креоновой  ванне, а точнее в примитивной глыбе льда, поскольку это ещё были первые опыты,  находясь на расстоянии в  пятьдесят лет, поскольку я старше тебя и в десять тысяч километров, поскольку жили в разных странах и в разных даже эпохах,  а главное, что мы с тобой  выжили ещё из того первобытного общества,которое было на пороге гибели и готово было уничтожить нашу прекрасную Родину, настоящий  Рай по имени Планета Земля! Ой! Что-то я так высокопарно заговорила! Просто давно не была на Земле. Соскучилась!  Только, когда рожали с тобой последнего сына Вовочку, пятьсот лет назад мы были с тобой на Земле!
-Моя родная! Не вспоминай о том, что ты старше меня на пятьдесят лет, потому что это формально, а фактически мы с тобой ровесники, так как нас  вернули к жизни одновременно. И процесс омоложения мы свели с тобой к одному времени, чтобы проходить одновременно. Милая! Я знаю,  как ты любишь дочек! Хочешь запрограммируем следующую дочку? И останемся на Земле пользуясь льготами «кормящих»! Сейчас разрешают быть на Земле с ребёнком до совершеннолетия, то есть  пятнадцатилетия. А потом заберём его… то есть её  с собой в Пространство, приобщать к работе.
-Ты хочешь приобщать ребёнка к работе в Пространстве на практике? Но ты знаешь, какой вес имеет диплом астронавта или астронавигатора, полученный на Земле? Это гордость на всё Пространство  и память на всю Космическую Жизнь. Больше половины наших детей получили образование на  Матушке Земле!
-Это конечно! Но, дорогая, длительное пребывание ребёнка в земных прелестях расхолаживает, лишает ребёнка  врождённого чувства  самосохранения и потом тяжело ребёнку отвыкать от земных благ в условиях  космических кораблей, межпланетных станций и  других планет, порой с довольно отличными от земных, а порой тяжёлыми и опасными условиями.   
-Ну, мы постараемся насколько это будет возможно потаскать ребёнка с собой и натаскать без всяких  поблажек. Но,  а если будет невозможно ввиду какого-то особого задания Межпланетного Центра, отправим на какую- нибудь станцию, где преобладают наши потомки. Ведь есть такие станции, где вообще обитатели состоят только из наших с тобой потомков . Из двух с половиной тысяч  космических  объектов освоенного Пространства, включая и планеты, может быть  на всех  работают наши потомки и потомки наших потомков.
-Ну, почему ты считаешь, что при совершеннолетнем ребёнке обязательно должен быть свой опекун?
- Да не считаю я так! Но должен кто-то контролировать  освоение им программы и останавливать иногда, если зарывается!
-А мы с тобой что устраняемся что ли? Мы тоже имеем элементарную возможность контролировать и освоение программы на любом расстоянии  и….
-… и с задержкой в несколько месяцев , если ты или я в дальнем полёте? Извини! Дорогая, что перебил! Ребёнка ещё нет и будет через двести лет, а мы с тобой уже поругались из-за методов воспитания. Давай поговорим о чём - нибудь приятном. Неужели нам с тобой за наши  двести тысяч лет нечего вспомнить?
-Прости милый!  Не двести тысяч, а уже двести тысяч шестьсот лет мы с тобой вместе!Много приятного  было в нашей фантастической жизни, но я никогда не забуду танго «Маленький цветок». Это было в конце двадцать первого века, когда только начиналось  освоение Пространства. Когда уходя в полёт всегда были на положении  испытателей, уходя в неизведанное на неизведанном. Я тебя тогда чуть не потеряла! Но я этого не знала… Ты просил Центр Управления Полётом вывести меня из анабиоза, так как был уверен, что не вернёшься на Землю, но ЦУП направил тебе на перехват другой корабль и чудо, о котором я не знала – совершилось! Ты вернулся уже в двадцать втором столетии, но я помню то стихотворение, которое ты считал последним, прощальным, как наше танго, которое скрепило нашу верность - «Маленький цветок»:

Кончалась ночь.Светлело небо.
Уже алел зарёй восток…
А мы с тобою расставались
Под танго «Маленький цветок»!

Я улетал! Я отправлялся
В далёкий межпланетный путь!
Я должен был к тебе вернуться…
Но вот теперь меня забудь!

Я не смогу назад вернуться –
Отказ в системах корабля!
Я наблюдаю на экране,
Как удаляется Земля!

А ты сейчас в анабиозе!
Ты собиралась меня ждать!
И я прошу мой Центр Полёта
Анабиоз тебе прервать!

Ты жизнь должна начать сначала,
Меня из памяти стереть!
Жить полноценной новой жизнью
И не назад. Вперёд смотреть!

А мне остались только память
И танго «Маленький цветок»!
В глазах твоих вуаль печали
И в них горит земной Восток!

Милый, спасибо,  что ты есть! Извини! Конец связи!


Так вот,  я пригласил их на мой дебют в спектакле. Они аплодировали стоя! Аплодировали мне! А вообще-то они были первый раз в театре, за исключением одного ленинградца – неоконченного студента, который сел в тюрьму за то, что с другом студентом пытались продать иностранцам  атомные секреты из своего  физико-технического института. Он судил обо мне менторски и сказал, что у меня есть большое будущее! И даже посматривал на меня как-то с недоверием, что  это был на сцене тот самый «коммунист» с которым они на кухне варят супы и жарят картошку с мойвой! А потом за ужином «расчехляют»  поллитровочку «по-братски»…
После одного случая, когда я с помощью моих сожителей «зэков» ликвидировал  банду  из соседней комнаты, а они меня чуть не повесили в день 50-летия Великой Октябрьской  Революции, но я после этого ещё и был ведущим торжества в кафе, проводимом нашим Народным Театром под руководством нашего режиссёра, ребята «зэки» обозвали меня «народным артистом», хотя я объяснял им разницу между этим званием и моей ролью  артиста  народного театра.Этот случай расскажу отдельно под заголовком  «Пятьсот-Весёлый!», то есть продолжение следует.

ПОСТСКРИПТУМ: (Отрывок из рассказа "Инструктор-лётчик БЭН! - и смех и слёзы" в сборнике "О людях хороших!".
  Волею судьбы, я стал летать на самолётах на том аэродроме, на котором в 15 лет, боясь показаться трусом перед лицом друзей, я прыгнул с парашютом вместо отсутствующего парашютиста, чтобы район не выбыл из соревнований. Я отлетал на ЯК-18-У и на второй год уже летал на реактивных учебно-тренировочных Л-29 чехословацкого производства.Как-то раз приехал ко мне в гости на аэродром из общежития знакомый пацан Пашка.С ведома моего инструктора-лётчика Бэна, как мы его звали между собой, после отбоя назначили застолье с "выпивоном" Пашкиного "магарыча", то есть обещанного угощения, за то, что Бэн взял его в полёт вместо меня.
Повар Гриша наливал Пашке поровну с собой. Бэн сделал ему замечание, что мол пацан ещё несовершеннолетний. Но Пашка, заметно «закосевший» стал хвастаться, как они в общаге "припивают с  зэками" и часто вспоминают про «Коммуниста».
-Жалко, что тебя,  Коммунист, нет! Бардак пошёл! Кольку Шило отправили назад в зону, Сороке срок добавили за то, что сожительнице рожу набил… В соседней комнате «блатняк» опять распоясался! А Коммуниста они боялись! Он не стучал на них, а по хитрому разбирался. С Эдиком ихнего шишкаря  Гнутого на его же пику подсадили и в тюрягу ему устроили возврат.Мне «зэка» сказали: Помни, что ты спишь за Коммуниста!
-Это кого ты Коммунистом называешь? Его что ли? – указал Бэн на меня,- У нас он - Фантомас!
Ты не позорь его таким  погонялой!
-Чо, не позорь! – не сдавался Пашка, - Его так братва назвала! Когда зэков первый раз отпустили на УДО(условно-досрочное освобождение) поселили в обычные общаги и определили   в каждую комнату по коммунисту для надзора и воспитания. На нашу комнату не хватило коммуниста и определили комсомольца Лёху, вот его Леонида. Зэки дали ему кликуху «Коммунист», но он заставил их зауважать себя.Вы знаете,  как его уважают! Он народный артист! У нас муму- ..мымы.. – мыму- риальная доска стоит на столе возле вахтёрши: «Здесь живёт народный артист Леонид Крупатин»! Эдик  Золотарь «сварганил» на титановой  плите, с завода вынес за пазухой, хотел повесить снаружи на стене у  входной двери, но комендантша не разрешила . И стоит эта доска на столе у вахтёрши! Коммунист и в театре выступал и у нас в общагах! А в кафе мы в прошлом году на пятидесятилетие революции…
-Хватит, Пашка! - сказал я, - Не трави душу! А то сейчас всё брошу и в общагу побегу…Ведь вы же меня припозорили!Я же не  народный артист, а артист народного театра!Звание Народный артист Правительством присваивается!
-А это мы тебе присвоили! Мы что тебе фуфло какое?- не сдавался Пашка.
Мне даже жарко стало от такой информации.
Бэн разлил по последней:
-Короче так! –сказал Бэн,- Хоть горшком назови, только в печь не сажай!Главное - чтоб человек был хороший! За  Коммуниста, Народного артиста, Фантомаса  и не плохого истребителя Лёху!

Л.КРУПАТИН, МОСКВА,2010 г.


9.
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2010/10/18/6398

«ПЯТЬСОТВЕСЁЛЫЙ»!-мои приключения, ужастик.рец.1, фото автора

(Продолжение «Как я был народным артистом!»)

В 1964 году после окончания ПТУ со специальностью Электромонтёр по монтажу и эксплуатации промоборудования 3-го разряда я по распределению попал на Волгоградский Тракторный завод в цех Сварных рам. Быстро получил четвёртый разряд и  меня  17-летнего допустили работать самостоятельно на трёх автоматических линиях:ЛМ-85, ЛМ-86 и ЛМ-107 и даже во вторую смену, что было категорически  противозаконно. Я тут, не долго думая, совершил страшную аварию по халатности и самонадеянности и с обгоревшим лицом и руками попал в больницу с ожогами всех трёх степеней.(Рассказ «Встреча со счастьем!» )Однако, скажу, что из моего выпуска я был пятым по счёту "поджаренным", но самым страшным!
    Я тогда жил в общежитии Тракторного завода на ул.Днепродзержинской, потому что дом мой родной был в г.Цимлянске Ростовской области, где жили мои мама, бабушка и сестрёнка младше меня на 14 лет. Она появилась, когда я её уже перестал ждать, а когда ей исполнился годик, утонул наш отец в Цимлянском море на рыбалке и пришлось мне в 15 лет после восьмого класса идти на «свои хлеба», приобретать специальность. Естественно, я им не сообщал о том, что со мною случилось и полтора месяца отлежал в бинтах с новой кликухой –«Поль Робсон».Молодые могут не знать этого популярного послевоенного американского певца негра с круглым чёрным лицом. Вот таким  был и я, но только я с трудом держал ложку в руках забинтованных и пропитанных мазью Вишневского, а когда открывал рот, то на щеках всё трещало, как пергамент, трескалось и текла лимфа. Я пытался писать матери письма, но получалось очень плохо и никак я не мог не испачкать письмо мазью Вишневского.
    Больным носили из дому харчи, а мне носить было некому. В виду того что больным носили домашние харчи, они плохо ели в столовой и отдавали мне, а я плохим аппетитом не страдал несмотря на мучительные боли и перевязки. Ещё мне лечащая врач сказала, что мне не мешает попить пива для повышения гемоглобина и даже можно красного вина, но если будут мне приносить вино, то, чтобы я отдавал медсестре, а она мне будет наливать перед столовой. Потому что, говорит, мы одному разрешили, так он допивался до того, что бинты срывал и дебоши устраивал.
          Ко мне приходили мои «сожители» по общаге,  по одному, по два, а в выходные иногда и по несколько человек и приносили с собой винцо, которое мы с ними во время встречи и «оприходовали». У меня в общежитии оставались небольшие деньги (36 рублей) и я попросил своих «сожителей», а они называли себя «сокамерниками» чтобы они взяли у меня в тумбочке деньги и по возможности приносили мне пиво в бутылках. Они немедленно это исполнили за свой счёт и я  после свидания с ними пошёл в палату с сеткой бутылочного пива. Признаюсь, я тогда пиво не очень уважал. Иногда, когда от неравномерного питания в общежитии у меня острой болью схватывал желудок, то почему-то у меня возникала потребность выпить пива. Я выпивал кружку пива и боль проходила. Как это объяснить я не знаю. А мне тогда было 17 лет и своё восемнадцатилетие я встретил и отметил в больнице со своими «сокамерниками» и девчонками из женского общежития –«Пятьсотвесёлый» , потому что обгорел я 6-го декабря 1964 года, а в больнице лежал полтора месяца. Я запрещал моим друзьям брать с собой ко мне в гости девчонок из общежития «Пятьсотвсёлый», потому что стеснялся своего вида, но они всё-таки привели их ко мне и они тоже взяли надо мной шефство. Даже гусиный жир из деревни привезли, чтобы я мазал свои ожоги.
      Расскажу о своих друзьях «сокамерниках».Дело в том, что тогда наша Партия и Правительство решили выпускать из тюрем УДО (условно досрочно освобождённых) желающих работать на стройках народного хозяйства. Естественно, как всегда до конца это не было продумано и этих "УДО" стали расселять по молодёжным общежитиям. Например, в комнату на шесть человек селили пять зэков и одного коммуниста для надзора и воспитания. На нашу комнату не хватило коммуниста и поселили меня-комсомольца семнадцати лет, не думая о том, что меня самого могут перевоспитать эти пятеро уголовников. Мои «сокамерники» отреагировали на этот факт положительно и сказали, что несмотря на то, что я комсомолец, они мне дают погоняло: «Коммунист!», чтоб не было дискриминации. Расскажу конкретно о них, кто за что сидел:
Коля из Ленинграда кличка «Питерский»-был студентом четвёртого курса какого-то ВУЗА связанного с ядерной энергетикой. Вдвоём с другом они перекопировали какие-то чертежи связанные с ядерной техникой и пытались продать иностранцам. Я вам скажу, что отношение к нему зэков было не на равных, а считали его предателем-сукой, несмотря на то, что сами были уголовники.Он доказывал нам, что его друг использовал "в тёмную" и он ничего не знал о его связи с иностранцами. Мы не очень-то в это верили.Один только не брезговал общением с ним, относясь с иронией, – это Юра из Москвы – кличка «Москвич», который готовился эмигрировать в Америку и вступить в мафию. Для этого он владел всеми видами единоборств, которые только были известны тогда. Владел свободно английским, не плохо знал немецкий и даже тренировался со мной и учил ещё какие-то: по-моему французский и испанский. Сел он за угон машин без цели хищения. То есть он угонял открыто и давал возможность устроить за ним погоню и уходил от неё, "заводя карусель" по Москве. Один раз из многих он не ушёл и получил четыре года, три из которых отсидел. Об этом он не жалел и говорил, что это тоже входит в программу его подготовки.
   Миша- таракторист, украл и пропил краску в своём коммунхозе, где и работал. Получил за это пять лет, так как уже была не снятая судимость за драку.
Гена-«Шило» сидел за нанесение побоев сожительнице и попытку поджечь её хату.
   Эдик Золотарёв-кубанский казак, комбайнёр-механизатор. Сел за то, что раздавил «Волгу» инструктора Крайкома партии по пьяни и в милиции после задержания сам «с дуру» подтвердил, что сделал это умышленно, а не по неосторожности: "Не справился физически – рассчитался технически!» - так заявил он и получил пять лет. Громила и драчун, у которого кулак был размером с мою голову.
          Я был членом штаба заводского Комсомольского прожектора. Меня взяли туда потому что заметили мои оформительские и стихоплётские способности в цеховом Комсомольском прожекторе. Мы «поднимали на вилы» всякие недостатки от неухоженности рабочих мест, до срыва поставок на конвейер и конечно же прогульщики и пьяницы были у нас на особом счету. У меня был свой фотоаппарат «Киев-4» с фотоэкспонометром и все фотопринадлежности. У меня был заводской  пропуск на фотоаппарат. Вот эти обстоятельства давали основания моим «сокамерникам» относиться ко мне  как-то настороженно. Я их предупредил, что я не стукач, но если кто-то сорвётся с истинного пути, то пощады не будет. Дело в том, что через наш Заводской штаб Комсомольского прожектора  с подачи цеховых КП оформлялись для прогульщиков и пьяниц особые пропуска на завод размером 30х60 см. с фотографией 9х12 и с такого же размера буквами на обложке «ПРОПУСК», а так же вывешивали фотографии большого размера у центральной проходной  на стенде «Они мешают производству», куда наравне с алкашами могли попасть и начальники цехов или производств, но конечно по согласованию с Парткомом, а Партком давал – «добро», поддерживая нашу инициативу.
      Меня зэки ещё уважали за то, что я умел готовить, имея стаж в общаге уже три года и они меня освободили от финансирования расходов на питание за то, что я взялся готовить, кроме того мне обязан был помогать дежурный по кухне и делать всё что я скажу. Этот порядок тоже я установил. Я всегда знал, какие продукты в настоящий момент у нас есть, какие нужно подкупить и что я сегодня могу сготовить без особых затруднений. Ещё меня уважали за то, что у меня был хороший двухскоростной  магнитофон «Астра-2» и проигрыватель с пластинками и с записями «на костях», где были записаны рок-н-роллы и блатные песни, даже начинающего Высоцкого. А ещё меня уважали за то, что я знал много стихов сентиментального содержания, а зэки были на это падки. Часто после отбоя меня просили что-нибудь рассказать и я рассказывал из Симонова, Твардовского, Асадова, Есенина и даже Пушкина и Лермонтова не только рассказывал, но и пел.
     У нас в соседней комнате через стенку образовалась блатная «гоп-кампания». В их комнате тоже числился настоящий коммунист, но он  только числился, а сам проживал видимо у какой-то "бабы". Эта компания вела себя довольно таки вызывающе и иногда пытались «пристебаться» ко мне. Я вступал в драку не ожидая помощи от своих «сокамерников» и даже добивался успехов, но они всегда меня упрекали за то, что я их не привлекаю. Я говорил, что я никогда не обращусь за помощью и не буду ни на кого жаловаться. Они меня ещё и за это уважали. А однажды…
       Вечером я заметил, что они, мои сокамерники что-то ко мне имеют и переглядываются, как бы сомневаясь говорить или нет…
   -Колитесь! В чём дело?
    И они рассказали:
      Эдик днём был дома отсыпался за сверхурочную работу. Поскольку днём  шума меньше, была хорошая слышимость и Эдик «усёк» что в соседней комнате идёт какой-то «базар» по-крупному. Он взял литровую банку, приставил к стенке и подслушал о чём речь. Оказывается они сегодня вечером идут на «гоп-стоп», то есть на грабёж работников Алюминиевого завода у которых сегодня получка, а автобусы с «Алюминьки» ходят только до девяти. В виду возлияний, некоторые задерживаются и опаздывают на автобус, а поэтому идут пешком через мост реки Мечётки. Там с двух сторон кусты и есть место для засады .
       Рассказав это, мои зэки притихли и сидели переглядываясь, мол, что предложишь? По понятиям будешь действовать или ссучишься до ментуры.
     Я подумав сказал:
-Есть идея и думаю реальная, потому что я знаю те места как пять пальцев и знаю путь по которому они будут отходить. Мы их возьмём после дела и так отделаем, что им больше не захочется это делать. Только надо замаскироваться, чтобы не нажить врагов под боком и не выдать себя голосом. Надо днём пройти тот путь,  посмотреть всё внимательно и запомнить, потому что фонарики брать нельзя. Ещё я зайду к нашим цеховым девчатам в общагу в «Пятьсотвесёлый» и возьму у них поношенные капроновые чулки, чтобы одеть на морды. Сами будем в одинаковых спецовках, но оденем их в балке за «Комсомольским парком»,  Сколько их будет неизвестно, но думаю что они не дураки и больше трёх в команду брать не будут. Нам тоже я думаю не надо набирать много. Вот Коли-питерского и Шила нет и не надо их  посвящать. Миша, хоть ты и посвящён, но должен забыть всё что слышал. Ты с нами не пойдёшь – и ростом маловат и по возрасту сам понимаешь…(Мише было за сорок и ростом он был не велик). Пойдём: я, Юра- боец  и Эдик –драчун.
-Я тоже боец!- сказал Эдик.
     Юра испытующе молча смотрел на меня не выражая ни согласия, ни протеста.
-Что молчишь, Юра? –спросил я, - Не согласен?
-Горячишься!- сказал он, - Путь отхода, говоришь один? Так он и для нас один! Об этом ты подумал?
-Вообще путь отхода для них есть ещё, но он в сторону милиции и я не думаю, что они пойдут туда. А у нас путь отхода не один. Я знаю запасной путь, который никому не доступен, а только мне. У меня в балке на склоне живут знакомые. У них во дворе собака, которая никого, кроме меня не пропустит, а выход у этих знакомых есть через вторую калитку прямо в город на улицу Дегтярёва, на которой и находится милиция, но мы выйдем в цивильной летней одежде. Если они всё же или из хитрости или из глупости пойдут в сторону милиции…Ну, что ж! Значит им повезло, но и мы ничего не потеряем. Следующий раз, через месяц ещё что-то придумаем.
-А почему ты так быстро сориентировался, как будто приходилось раньше в таких делах участвовать?-спросил недоверчиво и с живым любопытством москвич-Юра.   
- Юра, приходилось! Я же в Бекетовке два года в общаге обитал. Я был самый молодой и разница в возрасте была большая. Мне было 15-16 лет, а ребята послеармейского возраста и все в основном дети вербованных и бывших осужденных, восстанавливавших из руин Сталинград, строивших Волгодонской судоходный канал, Волжскую ГЭС. Это были ребята – « оторви и выбрось», как говорится. Ну, и я не мог быть среди них белой вороной. Всяко бывало, а иной раз и я идеи подавал. В основном добывали на жизнь ломом на вагонах, но иногда и  «экспроприировали у экспроприаторов».
-Ощущается!- ухмыльнулся Юра, - Я бы тебя в мафию взял!
  И это он сказал несмотря на то, что  мне пришлось сломать ему ключицу, восстанавливая в первые дни их проживания, "свой"  порядок в комнате и заставить уважать себя. Не были они хорошими, когда вселились первые дни. Та комната соседей, где жили блатные,  полностью завладела их временем, волей и душой. Они беспробудно пили и играли в карты комната на комнату по трое суток, не вставая. Я сначала молчал и думал, как мне поступить, чтобы  изменить ситуацию без привлечения администрации, потому что стану в их глазах стукачом. Случай подвернулся сам собой. Поздно вечером я спал, вернее,  только заснул на своей койке, хотя  за столом продолжалась напряжённая игра. Вдруг,  кто-то тряхнул мою койку за грядушку:
-Коммунист!Сука! Ты почему за свою комнату не болеешь? Сгоняй за водой!- орал  «Москвич».
Я ответил ему на соответствующем лексиконе и сказал, что если кто-то  ещё побеспокоит, то пожалеет. В общем-то,  я к чему-то подобному готовился.  «Москвич» в бешенстве швырнув в меня двухлитровую стеклянную  банку, почти не глядя, через плечо, но летела она метко. Не попала мне банка в лицо только благодаря моей реакции. Разбилась банка о грядушку за моей головой, засыпав постель осколками, а «Москвич» ещё пообещал, что,  как только закончит партию в карты, то займётся моим воспитанием. Я встал, стряхнул с подушки осколки на простыню, простыню собрал, прошёл в угол к мусорнице, тщательно вытряхнул, вернулся, застелил  постель простынёй, положил подушку, приготовил одеяло, чтобы лечь. Я видел краем глаза, что «Москвич» тоже наблюдает за моими действиями боковым зрением, всё-таки опасаясь чего-то ответного, но он напряжённо участвовал в игре. Я вроде бы стал ложиться, но тут же сунул руку под матрас, вынул рожковый гаечный ключ 36х42 и сзади со всей силы ударил «Москвичу» по правому плечу. Я рад был, что он первый проявил себя и что мне  выдался случай нейтрализовать именно его, потому что в нашей комнате,  да и вообще среди зэков, он был непобедим, так как владел несколькими видами единоборств.
  После удара он упал на пол, остальных я выгнал из комнаты, угрожая ключом, вызвал скорую помощь. Врач скорой помощи, заходя в комнату, спотыкаясь через бутылки сказала:
-У вас в комнате, как у хороших ****ей! Бутылки под ногами, стёкла побиты, стены никотином пропитаны! Что случилось? -  спросила она у меня, так как «Москвич» стонал, скрипя зубами и матерясь. Я с невинным видом ответил:
-Не знаю! Я крепко спал! Он разбудил и попросил вызвать скорую помощь. Наверное,  через бутылку споткнулся и упал!
-А-а-а! Убью! А-а-а! –стонал «Москвич», потому что врач щупала его ключицу.
-Вы поможете его довести до скорой помощи? – обратилась ко мне врач.
-Нет! – сказал я – Он у нас стойкий! Ему полезны острые ощущения! Сам дойдёт!
Пока «Москвич» неделю отлежал в больнице, я организовал в комнате дежурства и «общак» на  питание. Предупредил, что могу и башку проломить, потому что я бешеный. «Москвич» вернулся  с «вертолётом», т.е. загипсованной рукой и его пока в дежурства не включали, но кормили. Через неделю, он отдал деньги на «общак», но со мной не разговаривал.
Эдик после этого случая, как-то обмолвился:
-Чем-то это должно было кончиться! Мы и правда, в раскрутку пошли! Да это блатота нас закружила! Правильно «коммунист»  революцию устроил! Вовремя…

      Мы осмотрели предполагаемое место происшествия. Я показал в «Комсомольском парке» место за воздушной каруселью, откуда видно как на ладони мост через Мечётку, идущих по нему людей и транспорт. И всю заросшую кустами  Мечёткинскую балку. В кустах приготовили  дубины из сухих сучьев, чтобы делали больно, но нельзя было убить, чтобы бить без разбора и опаски. Провёл ребят по тропинке, указал калитку  моих знакомых, зашёл поздоровался с кобелём  и с хозяевами, отказался от чая, пообещав зайти в другой раз, попросил разрешение выйти через верхнюю калитку, чтобы убедиться, что у них запор, который открывается только изнутри, не сменился. Ребят я в это время отправил через «Комсомольский парк» домой в общежитие. Сам я зашёл к девчонкам из моего цеха в общежитие, которое почему-то с довоенных времён называлось «Пятьсотвесёлый»,  попросил поношенные капроновые чулки, в шутку пообещав купить взамен новые. На вопрос ответил, что буду для аквариума дафний ловить в болоте. Ещё я ребят обязал непременно одеть кожаные перчатки, чтобы не было ссадин, в случае чего, и обязательно, чтобы были все в одинаковых заводских спецовках и каждому взять в зубы боксёрские резинки, не столько для защиты от удара, сколько для защиты от непроизвольного произношения слова или просто подачи голоса, потому что "блатные" сразу нас вычислят и пощады не жди.
           Акция прошла у нас успешно. Отобранные деньги мы пустили на наш «общак», не включая в него Колю –«Питерского» и Гену- «Шило».Но они в основном питались где-то у сожительниц. Мы договорились между собой - на избитых соседей не поднимать глаза, иначе можно не выдержать и рассмеяться, тем самым выдать себя. А смотреть на них было действительно уморительно! Как они ползали! Какие изумительные и умопомрачительные шишки были у них на головах и лицах – как рога!Мы заходили в свою комнату  и заткнув рожу подушкой хохотали до изнеможения.
     Всё же один из нас не выдержал!Тот на кого я бы не подумал! Эдик «Золотарь» по пьяни в пивнушке пригрозил этим ублюдкам, что «мы с Коммунистом вам ещё не такую кару придумаем!» Да! По пьяни Эдик с головой был не дружен… А эти ублюдки поняли, кто в нашей комнате «держит погоду» и стали готовить мне западню.
      Я уже говорил, что я участвовал в Народном Драматическом театре Тракторного завода. И вот приближается  праздник годовщины Великой Октябрьской революции. Наш театр ставит вечер с театрализованным представлением  в кафе «Темп» на ул.Дзержинского.Я приглашаю своих «сокамерников» на вечер в кафе и обещаю общество девочек из «Пятьсотвесёлого», если они не будут «ужираться» и будут вести себя нормально. Юра-«москвич» как раз работал в смене. Со мной собирались Эдик и Миша. Я предупредил, чтобы они были трезвыми, иначе с сбою их не возьму. Я целый день был на репетиции, а вечером зашёл за друзьями.
     На столе я увидел две пустые бутылки из под водки и «мёртвого», то есть спящего Мишу. А  Эдик был очень поддатый и невинно улыбался, пытаясь завязать галстук, как я учил. На мои претензии он махнул рукой  на Мишу:
-Всё путём! Я всё продумал! Я специально Мишу вырубил! А то он нам всех девок распугает!
        Себя Эдик считал красавцем. Он был старше меня на пять лет, великан, "слоновой кости", на голову выше меня, хотя я был 1.74 м. Он купил в комиссионке коричневый очень просторный костюм и при наличии галстука был очень похож на Маяковского. Но на свою здоровенную, как у быка голову он одевал маленькую колхозную фуражку и был похож на какое-то «Чмо из рукомойника» и не обижался, когда я его так называл. Я отобрал у него фуражку, завязал ему галстук и  потащил на улицу, так как я обещал девчонкам из «Пятьсотвесёлого» зайти за ними.
       Возле  «Пятьсотвесёлого» я сказал Эдику посидеть на лавочке, а  сам пошёл к  девчонкам. Они, как всегда, были не готовы. Я объяснил им, что я должен быть раньше в кафе, а они могут не торопиться, что столик заказан и через полчаса они спокойно могут подойти и я выйду за ними. Только, если опоздают, то я смогу их взять только через полчаса, но они не увидят меня в роли  ведущего, открывающего вечер. Я буду читать красивый стих Александра Прокофьева. Они обещали не опаздывать и я пошёл на улицу.      Дело в том, что когда я с улицы зашёл в подъезд к девчонкам, то в подъезде почему-то было темно. Когда я поднимался, то в подъезде в темноте подозрительно молча стояли курили человека три мужского пола. Когда возвращался, то понял, что народу прибавилось. Я спускался по лестничному маршу, как сквозь строй, стоявший почему-то молча. Когда я почти достиг межэтажного поворота, где с улицы немного пробивался свет, мне на шею сзади накинули петлю и резко затянули. Я  сумел всё-таки всунуть под петлю один указательный палец, а потом рядом с ним другой и поэтому мне не сломали хрящи. Я почувствовал, что меня за петлю волокут наверх и вяжут её за решётку перил. Изогнувшись всем телом, я сделал мах и вырвал у них из рук, ещё не завязанные концы. Упав на ступеньки и поняв смертельную угрозу, я резко вскочил и прямо с половины марша прыгнул через и сквозь нападавших в остекление  с площадки между первым и вторым этажом. Я упал вместе с обломками  рам и стекла на козырёк перед входом в подъезд и по инерции, не удержавшись свалился с него и повис брючным ремнём на старом ржавом крюке бывшего фонаря вниз головой. Я понял, что из подъезда выскакивают мне вдогонку нападавшие и даже увидел их «шишкаря» Гнутого с ножом в руке и с улыбкой замахивающегося на меня. Я крикнул:
-Эдик!
-Да тута я!-услышал я рядом и увидел, как одна рука хватает руку с ножом, а другая  за шею Гнутого и нагибает его на его же нож. Он пропищал:
-И-и-и-и!- а Эдик, несколькими ударами обратил в бегство остальную кодлу, взял стоявшего на коленях Гнутого подмышку, отнёс и посадил на лавочку. При этом Гнутый не разгибался и жалобно пищал.
-А как ты думал?- сказал Эдик, - Сиди пищи и держи свою пику, а то сбежит!
   Эдик подошёл ко мне, висящему на крюке, тихо заржал:
-Коммунистов по праздникам вешать нельзя-я-я!- при этом  взял меня подмышки и грубо рванул с крюка, порвав мне ремень и я стал на ноги.
-Надо скорую вызвать!- сказал я.
-Это тебе скорая нужна! Мотаем отсель!- и он трусцой побежал, а я за ним, держа одной рукой брюки, а другой щупая шею и царапины на голове ушах и других местах, кашляя повреждённым своим горлом.
     Мы прибыли в кафе, когда режиссёра ещё не было и он не видел меня до грима. Костюмерша и гримёрша были в ужасе, но не расспрашивали, занятые вопросом, как это скрыть. Одев на меня красную революционную рубаху с распахнутым воротом, они поняли, что странгуляционную борозду на шее видно даже под гримом. До прихода режиссёра Якова Захарыча Миркина я ещё успел выскочить  на улицу, затащить и посадить за столик к Эдику девчат. Познакомил и попросил девчат за ним поухаживать, а следующий раз он будет точно так же ухаживать, как вы или лучше.
    Я вернулся в гримёрку и стали колдовать. Режиссёр несколько раз заглядывал в комнатку, занятую под гримёрную, но тактично не мешал уважая костюмершу и гримёршу - этих старых опытных специалистов, работавших практически за интерес. Кто-то из них предложил повязать мне косынку на шею, хотя тут же сказали, что у Якова Захарыча будет инфаркт от такой самодеятельности, но решили остановиться на этом. И вот мой выход! Заиграла революционная воодушевляющая музыка, я выхожу на небольшую эстраду кафе в пурпурной революционной рубахе, чёрных клешоных брюках из реквизита театра, на фоне революционных знамён за моей спиной и лозунга: «Да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая революция!» Жду, когда музыка убавит звук и вижу, как краснеет лицо у режиссёра и отвисает челюсть. Он не видит меня, а только видит пёструю шёлковую косыночку повязанную у меня на шее. Я делаю шаг вперёд, задумчиво, как в прошлое вперёд и вверх устремляю взгляд и…

Мои друзья летели в бурках!
В метелях! В огненной пыли!
И сивки вещие каурки
Едва касалися земли!    (я говорил звонким голосом, медленно в такт
                Музыкальному фону)
Мои друзья в гнилых болотах
Встречали грудью ярый шквал!
И даже спирт лужёных глоток
Моих друзей не обжигал!

Мои друзья легли на сопках,
В долинах, что стоят в цвету!
Моих друзей сжигали в топках!
Но разве можно сжечь мечту!

Мои друзья в бои летели!
И хоть  у неба на краю
«Вставай проклятьем!..» песню пели
Как песню первую свою!   ( я видел, что режиссёр отвлёкся от косынки)

Она могуществом напева
Срывала крышки у гробов!
И с ней вставал с великим гневом
Весь мир голодных и рабов!

Кого душил с рожденья голод,
Кто под железной был пятой!
И поднимался Серп и Молот!
Как символ славы той святой! (я видел-режиссёр всё мне простил, глаза его
                Блестели! Лицо обрело нормальный цвет.)

И с каждым днём вольней и шире
Она раскинула крыла
И нет пожалуй славы в мире
Чтоб ей в подножье стать могла! (одна моя рука с раскрытой ладонью
                Поднята вверх, другая – указывает пальцем
                В подножье! И тишина! И вдруг…
-Ура!!!- заорал Эдик  и завизжали девчонки и весь зал, а аплодисменты не смолкают минуту, несмотря на то, что по сценарию меня уже обступили другие действующие лица, чтобы со мною петь песню… а аплодисменты не смолкают и режиссёр опустив голову на грудь с удовольствием исподлобья улыбаясь наблюдает водя глазами вправо и влево. Самыми активными были девчонки из «Пятьсотвесёлого» во главе с Эдиком. Вечер удался на славу, но в конце, всё  же режиссёр мне сказал:
-Поздравляю вас с удачным выступлением, но хочу сказать на будущее. Вы знаете, что я не против актёрских находок, но наверное с этой я бы не согласился, потому что косынка на шее – это где-то французская революция…
     Он тронул рукой косынку на моей шее и увидел страшный шрам. Глаза его округлились, челюсть опять отвисла и лицо покраснело, как помидор. Я посадил  его и крикнул:
-Воды!- увидев, что он тащит из кармана нитроглицерин.
  "Пятьсотвесёлый" чуть не обошёлся инфарктом для нашего режиссёра.Правда, меня чуть не повесили...Но не повесили же!

     Л.КРУПАТИН, МОСКВА, 2010 г.


10.
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ: http://stihi.ru/2011/12/20/8675   
СБОРНИК "СТОЙ! ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ!"

МОЙ ПЯТИДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ ЭНЕРГЕТИКА!(в 2012 г.)

ВСТРЕЧА СО СЧАСТЬЕМ!

Это случилось в первый год моей самостоятельной работы  электромонтёром автоматических линий в цехе Сварных Рам Волгоградского Тракторного Завода.Я закончил училище с присвоением третьего разряда.Быстро освоился на работе, показал себя и меня перевели на работу особой сложности - по обслуживанию трёх автоматических линий с присвоением 4-го разряда-несколько дней назад.Ну, конечно в таком возрасте элемент самоуверенности вплоть до зазнайства присутствовал. Работая во второй смене( а меня до 18 лет не имели права ставить во вторую смену, да ещё и без надзора старших), вечером перед обедом, где-то в 18.30 часов я сделал по неосторожности  «короткое замыкание» на линии 380 вольт, в том месте, где нагрузка была очень большая и замыкание перехлестнуло на три фазы, так что выбило защиту на подстанции не только нашего цеха, но и соседних: цеха Шасси, Трансмиссии -1, Трансмиссии-2, которые находились с нашим цехом под одной очень длинной крышей. Помню невероятную тишину от того,что остановилось оборудование из- за грохота которого в рабочее время не было слышно собственного голоса. Полная темнота и в глазах стоит вспышка. Вспышка  «вольтовой дуги»  длится доли секунды, но температура её тысячи градусов – металл горит брызгая в стороны  раскалённой слюной!.. Сразу я забеспокоился о глазах. Схватился за глаза… Их нету! Ресниц, бровей, самих глаз я не ощутил, только впалые глазницы и всё это очень, очень сухое… Мелькнула жуткая мысль, что это мои глаза стали такими!   Я рванул ногтями по щекам, что-то треснуло и один глаз открылся, я рванул сильнее по второй щеке и так же треснув, открылся второй глаз. То есть, веки были спёкшимися от температуры. В центре продолжала стоять вспышка, а боковым зрением  я видел, что валяется на полу и горит трёхфазный аппарат, который  сорвало со стены страшным взрывом от короткого замыкания, благодаря «моим стараниям». Ко мне бежали люди со спичками,  с зажигалками. Подбежал энергетик:
-Ты как!? Глаза целые?
-Целые… - и я почувствовал, что у меня начинают гореть болью мои губы и  кожа на поверхности кистей стала сокращаться и  кисти стали пытаться загибаться в обратную сторону. Воздух был наполнен каким-то палёно-сладковатым запахом и я сообразил, что  это «моё жареное мясо» так воняет…
-Сам дойдёшь до медпункта?- спросил энергетик.
-Дойду! – ответил я и пошёл, натыкаясь в темноте на людей, потом  адская боль стала «накрывать» меня, как будто меня опускали в кипяток, а я ничего не мог сделать и я бежал, сшибая в темноте людей.  Не помню, как я поднялся на второй этаж  длиннющего коридора, где примерно в середине его был медпункт. Помню, что у меня по  пути разгорелись тлевшие рукава и я их тушил разминая руками с потрескивающей от сухости кожей. Я пролетел этот коридор весь и упёрся в его конец. Я заорал:
-Где медпункт!?
Мне сказали, что я его проскочил, я рванулся  назад и наверное опять бы проскочил мимо, но открылась дверь сбоку и вышла бабулька  в белом халате с керосиновой лампой.  Я подбежал к ней и засунул её назад в кабинет, а она увидев мою страшную рожу, чуть не упала вместе с лампой.  Она пыталась меня усадить на стул, но я лез к зеркалу. На моей черной роже были белые  царапины от моих ногтей, когда я открывал запёкшиеся глаза и содранная чёрная шкура  бескровно висела лентами у меня на щеках.  От бровей и ресниц не было даже намёка. Меня колотила какая-то беспокойная мысль, что я должен что-то быстро делать, чтобы уйти от этой жуткой боли! Бежать!!! Но куда? Я же прибежал! И я заорал на бабку:
-Ну, делай же что-нибудь !
-Сейчас, сейчас… трясущимися руками она поднесла ко мне ванночку с розовой марганцовкой и стала протирать мне лицо. От тёплой воды мне стало ещё больнее! Я заорал:
-Спирт есть?
-Есть только для инъекций, для ожогов нельзя…
-Можно, вовнутрь!!!,- орал я.
Бабка взяла со стола флакончик со стеклянной пробкой, но я выхватил его, вытряхнул в стакан, выпил и  кажется запил из под крана, а потом стал мочить лицо из под крана, потом руки  по самые локти, потому что  злое пламя  «вольтовой дуги»   залезло и в рукава. Горело лицо, шея, руки, сильнее всего горели губы… И я полоскал и полоскал холодной водой сгоревшие места, а бабка за моей спиной лепетала, что нужно марганцем обеззаразить. Послышался за окном вой скорой помощи и в кабинет зашёл врач с медсестрой. Они пытались у меня выяснить,  где моя раздевалка и где мой пропуск. Я орал на них, что там света нет, а без света там делать нечего.
Они возражали, говорили, что в рабочей одежде и без пропуска меня нельзя везти в больницу. Я сказал:
-Давайте  подъедем к цеху на вашей машине, потому что по коридору полкилометра в темноте это невозможно!!!-это я всё орал, потому что объяснять им эти глупости было выше моих сил…
Меня повели на улицу… У меня колотились друг о друга колени ног, сводило от боли судорогой, мы вышли на улицу и….Что это!!!??? Что случилось??? Боль …. Пропала!!! Её нет вообще!!! Какое это СЧАСТЬЕ!!! Вам простым смертным такое счастье испытать не дано! Мороз на улице забрал всю боль!!! Это было шестое декабря 1964 года. Я испытал НАИВЫСШЕЕ СЧАСТЬЕ КАКОЕ ТОЛЬКО ВОЗМОЖНО ИСПЫТАТЬ ЧЕЛОВЕКУ!
У меня были ожоги всех степеней. От моей отвёртки, которой я сделал короткое замыкание нашли только ручку. Отцовские часы «Победа» на моей руке тоже пострадали – стекло сплавилось со стрелками. Но я их до сих пор ношу после замены стекла и стрелок. А в больнице меня звали Поль Робсон. Был такой американский певец – негр  с круглым широким  очень чёрным лицом и очень пухлыми губами. Таким был и я в течение полутора месяцев. Но это всё мелочи по сравнению с тем Счастьем , которое мне пришлось испытать  6-го декабря 1964 г. в 19 часов вечера на Волгоградском Тракторном заводе.(На фотографии опубликованной перед прозаической миниатюрой "Мой первый полёт" я поднял в самолёте руку и на ней видно то место, где сгорели часы).Моим "кошачьим усам" не суждено было познакомиться впервые с бритвой... парикмахером была "вольтова дуга" - страшная, беспощадная!..

Я на встрече с Высшим Счастьем
Испытал его предел!
А за что сия награда?
-Знал Несчастия  удел!..

Не познает Счастье тот,
Кто несчастье не узнал!
Не оценит полный штиль,
Кто не знал «девятый вал»!

Относительно всё в жизни!
Помнить  нам всегда полезно:
Кто забрался на вершину,
Знай, что рядом где-то бездна…

Коль тебе, взбираясь в гору,
Время было озираться,
То назад, скорей всего
Быстро будешь кувыркаться!

Не грешу я фатализмом,
Только наша жизнь – тельняшка!
Ведь  за беленькой полоской
Сразу следует «черняшка».

Осторожен будь, взобравшись
На вершину пика Счастья!
Знай внизу тебя «пасут»
Катаклизмы и ненастья!

Часто  головокруженье
Возникает наверху!
Коль забыл земные беды,
Значит,  помни – быть греху!

Л. КРУПАТИН, МОСКВА,2009 г.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: «КОМСОМОЛЬСКИЙ ПРОЖЕКТОР!» Роман 20 частей