17-й год

Маленькая политическая поэма

Как было всё - теперь не ясно -
В обед, поистине, сто лет..
Сто лет надежд и жертв напрасных.
И в преисподнюю билет...

Сейчас никто не скажет точно,
Как всё задумано и кем...
Тот наш Союз "барачно-блочный"
Нуждался в царственной руке.

Нам волю дай, возьмём так много,
Что не объять, не обуздать...
В веках своя у нас дорога,
Здесь правят Бог и чья-то мать...

И вот с пожитками в котомке
Мы оказались на краю,
Где шаг - и будут клясть потомки
Всю родословную свою.

Мы миновали три эпохи
За три десятка бурных лет.
Изжили тиф и вирус Коха,
Вернули оперу, балет.

Ракеты в космос устремили,
Разверзли глубь морей. И в мир
Неслись походкой семимильной.
ОН вёл нас - Бог наш и кумир,

Тот человек, недюжий ростом,
С бородкой, в кепке, в пиджаке...
И было ясно всё и просто,
Как серп в мозолистой руке.

Мы с ним прошли огонь и воду,
И трубы медные, и мрак,
Мы изменяли Жизнь, Природу,
Не страшен был ни бес, ни враг.

Отсталость, голод и разруху
Мы победили. И войну,
И Смерть - щербатую старуху -
Перемогли - хвала ему.

Он дал надежду, направленье
Нам, указав и светлый путь,
Подняв до космоса с коленей...
...Кто знал, что сможем мы свернуть?

Нас постепенно ржа точила,
Мы подгнивали с головы...
Пилюлю го'рче перца "чили"
Пришлось глотать стране, увы...

И вот, оставшись без ветрила,
Без рулевого и гребцов,
Страна, как ёлка, запестрила
Толпой мздоимцев-подлецов.

Разворовали, растащили,
Списали в дар и за долги...
Хлебали лаптем мёд ли, щи ли,
А в уши дул заряд "пурги" -

Мы всё же как-то оклемались.
И как-то снова стали жить...
Но было всё кому-то мало -
Дворцов взрастали этажи.

Добро в офшоры, за границу
Тащили все, кому не лень -
Один держал в руках синицу,
Тому журавль попался в плен -

Бурили, рыли и качали,
В два горла жрали... О стране
Забыв, гуляли без печали,
Созрев, как яблоки "ранет".

Но вдруг закончилась халява:
Раздутость цен сошла на нет.
"Киты" сожрали всех малявок,
Когда на трон взошёл "брюнет".

Был ликом чёрен и опасен,
Хоть улыбался без конца.
Напел немало разных басен
И аксакалам, и юнцам...

И мир толкнув вплотную к краю,
За коим тьма, полёт в Тартар
Он, миротворца роль играя,
В костёр войны подбросил жар.

Пришла пора будить Колосса...
Из глины ноги, торсом хил.
Растил томаты "черри блоссом",
Был нравом кроток, как Рахиль.

А денег нет (читай- в офшорах,
В заморских банках, в жеребцах)...
И отсырел в подвалах порох,
И казнокрадству несть конца...

Давай Колоссу ладить ноги:
Ракеты строить, корабли...
Пришлось взывать в молитве к Богу.
И тут "партнеры" помогли.

Колосса санкциями спутав -
Стреножив ими, как коня,
Его взнуздали слишком круто -
Теперь лишь на себя пенять:

Колосс, шатаясь, приподнялся
И обнаружил под собой
Запас, что долго сохранялся,
Чтоб дать он мог последний бой.

Забеспокоились "партнёры":
"Ведь ты ж, скотина, чуть дышал..."
Поперли тут парламентёры
И толпы всяческих "решал".

Но страх "партнёрский" ощущая,
Колосс мужал не по-годам,
Хоть брюкву ел порой и щавель,
И не' был мачо, как Ван Дамм.

Брюнет сменился на блондина,
Изрядно к сроку поседев.
Лихая выдалась година -
Блондин страдал от разных дев:

Его  в измене уличали,
С Колоссом в сговоре виня.
Он был приветливым вначале,
Но свирепел день ото дня:

Проблемы хлеще, чем изжога,
Лишали сна, покоя, сил:
Колосс, поднявшийся на ноги,
Иран, Корея и ИГИЛ.

Конгресс давил, Маккейн и Клинтон,
Как перхоть, портили фасад.
Спасибо душке Перис Хилтон -
Одна его прикрыла зад.

Кончался год надежд и страхов,
Колосс готовился рожать...
Глобальный мир был близок к краху -
Его давно разъела ржа.

Колосс вставал. Ещё движенье -
И распрямится наконец.
Не миновать тогда сраженья -
Блондин стервятник и стервец.

Все дружно молча ждут исхода:
Нет больше ставок, господа.
Конец семнадцатого года,
И обстановка - хоть куда...