Ты моя ненависть, боль и грусть

Ты моя ненависть,

боль

и грусть.

Мне твои глаза давно не снятся.

Слышишь, я давно сижу на гидрокодоне, алкоголе и как-то там еще тоже кончающееся на «НЕ».

И в разборе всех этих метафор выскакивает эпиграф о первой любви, которая мне ничего толком не подарила (как, впрочем, и ты), да и про друга вспоминаю, который уехал в Питер (он тоже ничего не оставил), и толком не помнит моего имени (как, впрочем, и ты), только подожди месяца два.

Через мгновение, в двадцать лет примерно: жарю омлет в час тридцать девять ночи, и провожу глупый психоанализ недоумков, которых мне придется анализировать. Типо меня, если вы не поняли. Так о чем говорить со мной?

Кстати, пришлось потерять в весе. Знаешь, это из-за того, что я жрать забываю, а еще иногда спать. И меня никто не спросит чо у меня сегодня по планам, и когда я поем, потому что всем похер.

Ко всем этим метаморфозам добавлю: не думал, что придется родиться во времени где все построено на выгоде. Да-да, на тех бабках, которых ты постоянно думаешь. Безусловно, и я думаю, но в пределах разумного.

Да, давай по психоанализу. Фрейда в студию:
Мне просто двадцать, и я до сих пор не читал Ницше
Мне скоро точно двадцать, я так и не познал, что такое любить.
Но это все глупости.

Пока я на кухне, и мои аккорды души играют на одной ноте скрипки с прелестным запахом ненависти. Чай заваренный полчаса назад остался чуть теплым. Свет здесь особенный — ни в коем случае не томящий, мне вот тут хорошо однако, и никак иначе.

Хотя сидеть в баре покруче. Там можно бухнуть, и в моем случае делать то что хочу. Читать стихи, петь Есенина, выпускать своих внутренних зверей, АЛЬТЕР ЭГО (если алкоголя будет зашквар) и продолжать пить сраный виски.

Да все что угодно, только блять, тебя не вспоминать.