Разговор

Потускневший, как серый истертый гранит, обнимает за плечи и ей говорит: дорогая, любимая, солнце мое, я не знаю, за что ты со мною пока, я не вижу здесь цели, я будто ослеп. Вместо славы и счастья - телевизор и хлеб. Черный ворон кружит, но не дрогнет рука, направляя ружье. Я не нужен Отчизне, но нужен тебе, я устал и измучился в этой борьбе, и я пал бы в бою - и мне даже нисколько не страшно. У меня ничего - лишь никчемная жизнь, я несусь по наклонной и, кажется, вниз, а не вверх, как хотелось бы. Да тебе это не важно.

А она - вся сияние (солнце и шелк!) говорит: так люблю я наждак твоих щек, грубость рук твоих честных, истертых трудом, и нехитрую речь. Нам идти с тобой вместе дорогой одной, где раскинула степь свой простор голубой, мы посадим деревья и выстроим дом, и поставим в нем печь. И в саду будут вишни, хурма, иван-чай, на широкой веранде мы будем пить чай, и тогда улыбнёшься ты мне невзначай: "Только здесь я не лишний"...