Власовец

Нелюдимый, одинокий, жил он на краю села,
Осужденный судом строгим, за какие – то дела.
Отмотал свою «десятку», в красноярских лагерях,
Он на родину вернулся и  теперь был в сторожах.

Он служил на зерноскладе, ночью вахту свою нес…
Ребятня, боялись гада, не совали к нему нос.
Ведь   для нас был враг народа, отщепенец, тать , злодей…
Память о проклятом годе, что сожрал наших  людей.

У отца был лучшим другом, плен прошел весь, не погиб,
Коля с кличкою Безрукий, из Тимохино мужик.
Все изведал круги ада, не продал за пайку честь…
Выпивал он часто с батей  и толкал всегда он  речь…

Я малец  был, не запомнил, врезался словесный пыл,
Как с большой сердечной болью, о неволе говорил.
Как рвала его овчарка, просто чудом уцелел,
Как три года он батрачил, убежать всегда хотел.

Совершил он семь побегов, и все были «молоко»…
Перед самою Победой, совершил восьмой рывок…
Был  он власовцу  контрастом, вместе брали на войну,
Дядя Коля привык драться, а земляк предал страну.

- Нас под Киевом прижали, там попали мы в кольцо…
Под бомбежкою лежали, с этим самым подлецом.
Нас неделю не кормили и стреляли словно мух….
Он не выдержал, сломили, оказался слабым дух.

Рядом с ним в строю стояли, я от голода ослаб…
Оклемался, нету с нами,  будто зайца, ведут в штаб…
Я секрета не открою, речь была его – заря
Дядя Колю, как героя, вспоминаю я не зря.

Выстоял, не стал он падать, враг лишил его руки.
Власовец на зерноскладе, заслонял нам все пути.
Вот такой была эпоха, страсти душу мою жгли…
До колхозного гороха, мы добраться не могли.

Власовец казался  мраком, бездной черной среди гор…
Он тревожит мою память, почему – то до сих пор?
Размышляю о нем часто: - Выбрал кривду почему?
Захотел живым остаться, в  ту проклятую войну?

За него мне что – то больно, струсил русский паренек…
Доживал век одиноко, сердцем  заяц, а не волк?!

Фото из Интернета