Блудница

Заметавшись в двенадцатом месяце осени,
Шагами семимильными от тоски до тоски,
Встречаю год двадцать третий с проседью;
Себя крупицы собираю, и делаю из них куски.

Дождь бьет по стеклам, отдавая в сердце.
По стеклам дождь, по лужам ноги - и всего.
И частота душевных колебаний в литрах, а не в герцах,
Вчера что было всем, сегодня - ничего.

В мигренях, в корченьях рождается элегия,
На стыке символизма, эвфемизма и этиловых паров.
Весь нарратив - не сила, не энергия,
Весь нарратив - химер попытка усадить под кров.

И в этом ноябре со мной живет блудница -
Она живет, не зная, что со мной.
С глазами синими, зелеными - да впрочем, как случится;
Нас дождь своей отгородил стеной.

А я- то знаю, чувствую подспудно,
Что та, копаясь жадно в жажде бытия,
Идет ко мне дорогой самой трудной-
Дорогой снов, мечтаний да забытия.

Плутаем в городе одном (наверно),
В метро по синей ездим вдоль и поперек.
На рубенштейна пестуем мгновение,
А на друзей вопрос сарказма заготавливаем впрок.

И где- то она гасит свет и мнет подушку.
Я встречу ее в двадцать два, чтоб быть как Джойс.
Спустя всю жизнь рукой морщинистой подам ей кружку,
Что будет лучшим из моих геройств.

А на краю земли всенепременно мает пекло,
Там ночью франт подпитый смотрит на бесстрастье звёзд.
Печаль моя что осень - пасмурна да блекла,
Но кто сказал, что все это - всерьёз?