Три шестёрки Ахматовой

                прочитав белый стих А.Ахматовой «Северные элегии-6»,
                что приведен внизу, задумался: а как бы он прозвучал с рифмой?
                дополнил его рифмами:
                *в каждой строфе:
                первые две строки – А.Ахматовой (см. стих снизу),
                остальные, дополняющие до рифм, – мои, Н.С. 


=======================
Три шестёрки Ахматовой
==============================

***

Есть три эпохи у воспоминаний.
И первая – как бы вчерашний день.
Озвученный родными именами,
Он соткан памятью из тысячи недель.

Душа под сводом их благословенным,
И тело в их блаженствует тени.
О тысяча недель, как ты мгновенна –
Прошу, немного время растяни!

Еще не замер смех, струятся слёзы,
Пятно чернил не стёрто со стола,
Ещё не вынуты из сердца все занозы,
А из души – последняя стрела.

И, как печать на сердце, поцелуй,
Единственный, прощальный, незабвенный,
Ещё хранит любовь – и по челу
Скользит ночами свет благословенный.
 
Но это продолжается недолго...
Уже не свод над головой, а где-то –
В каком-то междувременье убогом,
Забытом Богом, небом, целым светом –

В глухом предместье дом уединённый,
Где холодно зимой, а летом жарко,
Где с образа'ми – Ликом убелённым –
Застыла вера над свечным огарком.

Где есть паук и пыль на всём лежит,
Где истлевают пламенные письма,
Покрывшись паутиной мелкой лжи:
Так было, есть – и будет, видно, присно..

Исподтишка меняются портреты,
Куда как на могилу ходят люди –
Божась, клянутся вечно чтить заветы,
Даря портретам поцелуй Иуды.

А возвратившись, моют руки мылом,
И стряхивают беглую слезинку,
И поминают водкою, всем миром,
Выдавливая горе под пластинку

С усталых век – и тяжело вздыхают...
Но тикают часы, весна сменяет
Такую же, с московскими духа'ми,
И вёсны кру'жатся, восторженно слюнявя

Одна другую, розовеет небо,
Меняются названья городов –
Одним полуисторженным молебном,
Под визг невест и горький шёпот вдов.

И нет уже свидетелей событий,
И не с кем плакать, не с кем вспоминать
Тех, кто замучены, растерзаны, убиты –
Той, кто была им всё же Мать.

И медленно от нас уходят тени,
Которых мы уже не призываем.
Так в марте покидают нас метели,
Которые забудутся лишь в мае.

Возврат которых был бы страшен нам.
И, раз проснувшись, видим, что забыли:
Метели, тени – стёрты сном раскрашенным!
Забыли, словно радужные были,

Мы даже путь в тот дом уединённый,
И, задыхаясь от стыда и гнева,
Выдавливая возглас удивлённый,
Не видя над собой былого неба,

Бежим туда, но (как во сне бывает)
Там всё другое: люди, вещи, стены,
Другое местопребыванье,
Другая вера – и другие тени.

И нас никто не знает – мы чужие.
Мы не туда попали... Боже мой!
И мозг взывает к те'ням: «нынче жив я,
Или, как вы,– лишь в памяти живой?»

И вот когда горчайшее приходит:
Мы сознаем, что не могли б вместить
Все – трёх "эпох-воспоминаний" – годы;
Что не впускает дикий страх (и стыд!)

То прошлое в границы нашей жизни,
И нам оно почти что так же чуждо,
Как мёртвому целительные клизмы;
Что прошлое то лишне – и не нужно,

Как нашему соседу по квартире;
Что тех, кто умер, мы бы не узнали,
Как не узнали бы и нас в том вечном мире –
Те, кто всего мгновенье были с нами..

А те, с кем нам разлуку Бог послал,
Прекрасно обошлись без нас – и даже
Всё к лучшему...
                Они избегли пут числа,
Которое нам всем в ажиотаже
На лбы печатью Зверя нанесла
Личина Зла..
                и блажи..
А три шестёрки, что есть знак закланий, –
То три эпохи у воспоминаний.

***
Николай Сысойлов,
08.11.2017

Коллаж мой – на основе фото из интернета

=============


Анна Ахматова
«Северные элегии. Элегия шестая»

                Последний ключ – холодный ключ забвенья.
                Он слаще всех жар сердца утолит.
                Пушкин

Есть три эпохи у воспоминаний.
И первая - как бы вчерашний день.
Душа под сводом их благословенным,
И тело в их блаженствует тени.
Еще не замер смех, струятся слезы,
Пятно чернил не стерто со стола -
И, как печать на сердце, поцелуй,
Единственный, прощальный, незабвенный...
Но это продолжается недолго...
Уже не свод над головой, а где-то
В глухом предместье дом уединенный,
Где холодно зимой, а летом жарко,
Где есть паук и пыль на всем лежит,
Где истлевают пламенные письма,
Исподтишка меняются портреты,
Куда как на могилу ходят люди,
А возвратившись, моют руки мылом,
И стряхивают беглую слезинку
С усталых век - и тяжело вздыхают...
Но тикают часы, весна сменяет
Одна другую, розовеет небо,
Меняются названья городов,
И нет уже свидетелей событий,
И не с кем плакать, не с кем вспоминать.
И медленно от нас уходят тени,
Которых мы уже не призываем,
Возврат которых был бы страшен нам.
И, раз проснувшись, видим, что забыли
Мы даже путь в тот дом уединенный,
И, задыхаясь от стыда и гнева,
Бежим туда, но (как во сне бывает)
Там все другое: люди, вещи, стены,
И нас никто не знает - мы чужие.
Мы не туда попали... Боже мой!
И вот когда горчайшее приходит:
Мы сознаем, что не могли б вместить
То прошлое в границы нашей жизни,
И нам оно почти что так же чуждо,
Как нашему соседу по квартире,
Что тех, кто умер, мы бы не узнали,
А те, с кем нам разлуку Бог послал,
Прекрасно обошлись без нас - и даже
Всё к лучшему...

5 февраля 1945
Фонтанный Дом

http://www.bards.ru/archives/part.php?id=53722

=========

Коллаж мой – на основе фото из интернета