XV. Колюча дама ух! хоть и грудаста. Миледи

  (предыдущий фрагмент: «XIV. На первое любовь. И страсть гарнир. Гасконец»
              http://www.stihi.ru/2017/11/04/4090

...«Сдувал пылинки с чести, а уж с вас-то»!.. –
забывчивостью сроду Шарль не хвастал,
однако осторожность обронил
и всё вокруг     беспечностью     загваздал.
Утерянное  –   страстью     обрамил...
...Герой дилеммой смят, хоть и не часто
с дилеммами по женщинам он шастал.
Взяв леди, улыбаясь ей зубасто,
подумать про вражду или про мир?
Колюча дама – ух! – хоть и грудаста.
Что дальше делать, с пылу с жару ясно.
Гость сник, себя не раз уж выкрутасно,
но мысленно за трусость побранив.
Где счастья море, там    раскола     риф...
Гасконца совесть мучила ужасно.

Груз прежних опасений безучастно
с Души откинув, словно схоронив:
– Вы     лЮбите     меня? – спросил он страстно,
а сам уже    поверил    в этот миф.
Чтоб совесть не издёргалась напрасно,
должно для д'Артаньяна всё  стать гласно.
В миг паузы лишь Душу утомив,

не ждал он для себя новооткрытий,
но взор молил: ну, что ж вы, говорите!
Ответить, даже глазом не моргнув,
нетрудно после междометья «уф»:
– О, да! Вы бесподобны, мой воитель!
    Показывая мне и хвост, и клюв,
    зачем же вы     неистовство     творите?!
    Вы – мастер непохожих на игру
    жестикуляций! Ну, хоть     утварь     сдвиньте!
    Тут как-то расколол бокал лорд Винтер...

    ...Нам стать бы    поспокойней    вместе. Ша!
    Об этом поворкуем, не спеша,
    когда дуэль  сведётся к избавленью
     нас от врага по вашему веленью...
– А если нету больше терпежа?
    Путь совести подвергся искривленью...
     Лишать плоть жизни хуже грабежа, –
наивного влюблённого душа
всё больше тяготела к откровенью. –

    Теперь, когда уже наверняка
    сам знаю, что любим я вами страстно,
    мне хочется душевный снять накал,
    очиститься. Пусть всё уж будет гласно.

– Пусть будет. Обещанью вы верны?
    Пойдёте до конца? Иль есть сомненья,
    что приговор достоин исполненья,
    как будто бы на графе нет вины?!

– Кто должен волноваться, как не вы,
   отныне за меня? Дуэль чревата.
   Я     тоже     уязвим, когда нет фарта.
   При том, что драться с графом мне не в лом,
   тот факт, что разлюбили вы де Варда,
   не     наказанье     разве для него?!

   Забудьте же о нём, коль он наказан.
   Своим пренебрежением, сарказмом
   его убьёте     сами     вы, как есть.
   Отвергнутый бедняга станет разом
   несчастным самым среди всех окрест.
   Мне жаль его, но пусть несёт свой крест.

– Дерьмо     в себе он носит прытко-прытко!
   и это для него всего важней!
   Пусть явно граф не пал ещё с     копыт,    но
   ему уж я всадила кол во сне!
   Де Вард – скотина! Вот что мне обидно!   
   Его я ненавижу самобытно!
   В нём сердце, или    ливер     в колбасе?!
   Хочу     добить     отвергнутое быдло!
   А кстати, ушлый друг, кто     вообще
   вам мог  сказать,  что графа я любила?!
   По вывешенной     на     уши лапше
   ваш факт не факт и  вообще  нескромен.
– Не помню. Не слуга ли мой Планше?
   Теперь,     самонадеянно     пусть, склонен
   я думать, что вы любите уже
   другого,     кто не хуже графа скроен.
   Я твёрдо сладкий, а не бланманже.
   И всё же я,    признАюсь    госпоже,

   сочувствую      де Варду.  Вот     таков     я.
   А ваша жизнь безрадостная вдовья
   теперь осталась в прошлом. Верьте мне.
– Кто?! Я любила графа?!                – Ну, не  Я  же.
   Я знаю ТО, что  –    странность,     но не лажа.
– Сочувствуете графу? Вы?!  Темней,
   загадочней истории, чем ваша,

   наверно не услышу я вовек!
   Вы не такой простой уж человек,
   каким казались прежде мне, наивной.
   Так что ж в загадке?                – Люди. Имена.

   И угрызенья совести – лавиной!
   От совести жар, как в     печИ     плавильной!
   Уж коль вы крепко  лЮбите  меня,
   пред вами я раскроюсь сам до дна.
   Пришёл миг подкатиться к вам с повинной.

   Я – человек порядочный. Темнить
   и дальше мне всё     тягостней     при мысли,
   что вами я любим. Когда б не грызли
   меня упрёки совести, всю прыть

   использовал бы я, чтоб скрыть проступок.
   Но вы меня ведь   лЮбите,  mar share?
    Ведь я – ваш кот, и я ловлю мышей…
Тут витязь промахнулся мимо губок.
Миледи увернулась: – Не до шуток!
    Сперва хочу узнать, что за проступок!

– Вы мне простите то, что из любви
   к вам, я себе позволил ряд уловок?
– Сначала рассказать, мой голубь, вы
   должны всю правду.                – Нет, вы дайте слово
   сперва, что вами буду я прощён.
   Зачем иначе лезть мне на рожон?!

   Вы     милостивы     к кающимся, ангел?
– Гуманнее, как Франций, так и Англий,
   всех вместе взятых, я всего лишь жду
   от вас ответ на вашу же загадку.
   Питая к вам любовь, а не вражду,
   прошу не     медлить,     шалунишка гадкий.
    Не то я в вас     когтями     прорасту! –

кокетка в спину юноши вонзила
нещадно коготок, как будто шило.
Признание ускорил коготок.
Стал изливаться     истины     поток:

– Притом что я вещать умею складно,
    кривить опять душой мне неприятно –
    успел преподнести себе урок.
    Кто б мог воспринимать меня превратно,
    но уж не     вы   –  скажу, вам не в упрёк,
    о том, кто в ночь был вхож к вам на порог.
    Тут, в этой самой комнате, недавно
    прошло у вас свидание с де Вардом.
– Чушь! Возводить напраслину – порок!
      Обижусь, чтоб вам было неповадно
      так дерзко фантазировать бы впрок! –
в глазах мадам сверкнул злой огонёк. –

    Что за свиданье?! Слышу первый      раз     я!
– Напрасно отпираетесь так страстно.
    Свиданье было страстным – это да!
    И     нынче     тоже страстно. Как тогда.

    Давайте ж без лукавства и без гвалта.
– Так значит, вы всё знали?! Вот кошмар-то!
– К чему     переживанья,     ангел мой!
    Не так уж виноваты предо мной

    вы, если я раскрою подоплёку.
Отпрянувшая леди как-то сбоку
придвинулась опять: – Что ж дальше? Ну!
    Дурить меня не     надо,     как жену!

– Вы думали, что граф – подлец и аспид.
    Де Вард не виноват. Ему похвастать,
    по сути, было нечем.                – А кольцо?!
    Вы ж говорили…                – Наступать на грабли
    второй раз не хочу. В конце концов,
    граф ночью был у вас в четверг. Но...     граф     ли?
    Ведь ваше пресловутое кольцо,
     представьте, у меня.                – Так вы мне врали?!          
– Да. Я и мнимый граф – одно лицо.
    Но я быть не желаю подлецом.
    Раб вашего, мадам, расположенья,
     боюсь, что воротить начнёте нос…
Отнюдь не добиваясь отторженья,
Шарль это так цинично произнёс!
Однако же стыдливого смущенья
от леди не дождался, как и слёз.
Но слушать было дико ей безмерно.
 
– И что, де Вард не ведал о подмене!?
– Он вообще не знал, что приглашён, –
продолжил гость, улыбчив, обнажён –
как много     обаяния     в джентльмене! –

    Так что, у вас любовников не рать.
    Мне всё же удалось вас разыграть.
    Хорош ли я    в двух сразу    ипостасях?
    Мерси за то, что привели в     экстаз     их…

    За шутку не сердитесь. Всё пучком.
     Един я без чудес перемещенья.
Красавица взвилась от возмущенья
и Шарля оттолкнула в грудь тычком.

Ужель всерьёз     обиделась     соседка?
На ложе не свалился он ничком,
но, волю дав рукам (бой иль разведка?)
за пеньюар её схватил он цепко.
Просить прощенья – к ней бочком-бочком…

      (продолжение в «XVI. На грани меж любовью и гибелью. Гасконец»
             http://www.stihi.ru/2017/11/10/6377)