Вкусивший отчаяния

(баллада к произведению "Древняя Книга")

Когда-то Грамш был яростью гоним,
И ослеплённый сильной лютой злобою,
Он брата своего в горах лесных убил.
Слыхали ль вы чего-нибудь подобное?

И изгнан был он от лица земли,
И стал бродить один лесными тропами,
И каждый день он Господа молил.
Так появилась эта песнь о тополе.

На нём проклятье братовой жены,
Он стал в одно мгновенье невидимкою,
И люди, встреченные им должны
Бежать в испуге, лишь сверкнув ботинками.

Бедняга Грамш, он жил, не умирал,
А жил в лесу и говорил с животными,
С деревьями общался и играл,
Ночами спал в траве между болотами.

Попала в лес девчушка из села
И заблудилась в буреломных просеках.
Уж третий день ни ела, ни пила.
Не зря судьба её сюда забросила.

Тихонько Грамш невидимой рукой
Коснулся до её плеча нечаянно,
И рассказал он ей, кто он такой,
Пытаясь заглушить её отчаянье.

Сакральный страх, лишь голос услыхав,
Проник девчонке этой прямо в голову,
Но постепенно ужас утихал
От слов невидимого, незнакомого.

Грамш вывел вскоре из лесу её,
И проводил до её дома с пашнею,
С тех пор она не говорит с семьёй,
А вспоминает только голос спасшего.

И Грамш тогда девчонку полюбил,
И звал её к себе ночами тёмными,
И к небесам он взор свой обратил,
Там тучи, угрожая, шли огромные.

И он сказал: «О, Господи, услышь!
Я от любви терзаюсь в сердце, мучаюсь,
Я об одном к Тебе взываю лишь,
Пошли мне долю хоть немного лучшую.

Я не могу терпеть любовь свою,
И не надеясь на любовь обратную.
Об этом я, Господь, к Тебе пою».
Встряхнулось небо грозами-раскатами.

«Отдай, Господь, мне всю земную боль,
Но забери мою, невыносимую,
Ты слышишь – знаю, говорю с Тобой.
А есть ли кто ещё, кто так просили бы?»

И вдруг развеялось проклятие его,
И тело он узрел своё и тень свою,
И стало вдруг на сердце так легко,
Благодарил он Бога славной песнею.

И тут же руки к небу поднялись,
А ноги в землю уходили корнями,
Зазеленел на теле свежий лист.
В чём дело вы уже, наверно, поняли.

Он дервенел, покрылся весь корой,
И не в лесу, а зеленеет во поле.
И если б кто задумался порой,
О, как же нелегко бывает тополю.

Но та девчушка думала о нём
И возвратилась в лес за дивным голосом.
Она пришла, влекомая огнём,
Зажённым в ней таким чудесным образом.

Но голос тот она там не нашла,
И плакала, блуждая долго по лесу.
И вышла вдруг к полянке, не спеша,
Где тополь рос, склоняя ветви горестно.

Она пропела о своей беде,
И тополь тоже слышал это пение,
Но сам безмолвным стал он для людей,
Не мог ответить, несмотря на рвение.

Тогда усилием он ветки распушил,
И пух сложился на поляне фразою:
Что любит он её, не знал, как жил,
Теперь стал тополем, любовию раздразненный.

Сейчас она взмолилась небесам,
И звери с ней, и все деревья хлопали,
И тополь к Богу звал, конечно, сам.
И Грамшем стал, закончив участь тополя.

Вглядись вокруг, вот, человеков след,
Ему название простое – мусорка.
Но, где шёл Грамш с девчушкой, падал свет,
Всё распускалось, и играла музыка.

Игорь Уваров - 2004 год