Плач Ноя

.Рой взвихренный помятых желтых писем -
Корявый почерк правды не литературен,
Грустен. почти не виден на аортах строк,
Помечен пятнами от слез, небесных слез,
Ползущих путников  по серому окну...

Дождь скалится зиме - товарке злобной.
Что для разумных сон в декабре ?
Уж слышатся их сладкие зевки -
Как поздние клаксоны, они полярными летучими мышами
Повисли головами вниз, цепляясь
За изглоданные беззубостью дождя скелеты кленов,
Оберегая сновиденья зодчих.
Весь стылый зимний день потрачен на формовку
Тяжелых кирпичей из их дыханья
Во имя ночи бденья...

А дождь, тем временем, припал щекой к щетине леса,
Суетливо сетуя на участь своих последствий - чад.
Они любят бродить по Дакке вдоль рукавов Беспутнопутры-
Исстарившейся беженки Тибета,
Запруженных телами дохлых псов...

Не брезгуют совокупиться с внучкою нациста,
Тяжелый ливень ее рыжей гривы вплетая
В обльщенья дождепад...

Они  жаждут быть статистами на Саудовской казни,
Нежданно, редкими каплями заблудшей грозы
Побарабанив по  делфтскому кафелю обители Фахда.
Поникшие, обритые головы ждут озарения,
Что подарит им тяжелая длань палача,
                Возлегшая на темя,
Осторожно и неумолимо входящая в захват действия !

Действия ! Восход кровавой полосой насилия,
Неостывшего булата, откованого в Толедо,
Встает из океана... В знойный полдень
Он сменится лицемерным буйством ливня,
Смешивающего черную и красную земли
И сладострастно зрящего индейцев, тонущих
В морковной воде разбухшего Мараньона,
Исходящего ликованием жизнетворной безысходности...

Иль очаровано Европы ветхие и стройные чресла омыв,
Взрастит он ядовитые цветы метафор
На захиревшей клумбе снулого поэта
На сотом этаже Парнаса устроившего жизнь
Комфортную, похожую слегка
На долгий безобразно - лучезарный суицид...

А вот и Вена - цитадель одиноких Лоэнгринов.
Мудрая, ты сохранила их очаровательный недуг
Габсбургским барочным рассолом законсервировав их одиночество.
Вот один из них бредет по Пратеру.
Вся голова его - из цветущих азалий...
Блаженно подставляется дождю,
Не боится потерять украшение,
Которого не замечает.
В руках его тощая рукопись...
Шершавые , исписаные безумцем листы
Все же лучше перспективы упований большинства,
Которое выжимает потоки пользы из губки дождя,
Ничего не прибавив кроме сырости будней.
Он же, если поднатужится,
Возымеет из своих листочков
Каплю вещей священной влаги,
Дополняющей, а не повторяющей этот мир...