На каникулах

Шёл из кино. За мною по дворам –
Мальчишки, хохоча, не отступая.
Зажат в кольцо.
Спросили: «Ты – Абрам?
Ну – морда ты жидовская, скупая?»

Я с ними жил на улице одной,
Но всякий раз пройти мечтал быстрее...
До этого не знал, что я – иной,
Никто не говорил мне про еврея.

Без мальчиков дворовых не тужил,
Их злобу ощущая временами.
С девчонками я местными дружил,
За что был тоже проклят пацанами.

Почти не бит – униженный скорей,
Примчал домой, в истерике с порога
Проголосил: «Признайтесь, я – еврей?!»
«Ну есть, – сказала бабушка – немного…»

«Еврей!» – вздохнул мой дед, и закурил.
С те пор живу – обиженный, да гордый.
Но я не скуп – весь мир бы одарил!
Вот только чем? Своей «жидовской мордой»?

…И вновь– во двор, и – в гущу тумаков,
Крича мальчишкам: «Сволочи, давайте!
Ну, бейте – лишь за то, что я таков!
Да что там бейте, сразу убивайте!»

И плакал меж шумящих тополей.
Сонм утешал Катюш моих да Олек:
«Да ладно, Дим, бывает. Ну, еврей.
Вон дядя Петя – вовсе алкоголик».