100

 В юбилейный полдень, на ногах не гнущихся,
 И в потёртой кожанке, до приличных дыр.
 Портупеей сжатая, с кобурой пустующей,
 Вышла Революция, посмотреть на Мир.

 Как увидев - ахнула, всё здесь стало дико,
 Не хочет в это верить, пролетарский глаз.
 Все улицы забитые, рекламами да криками,
 И совсем не видно, где рабочий класс.

 На улице Действительность, от стыда за сытых,
 За Смущённость прячется, в солнечных очках.
 Нищие, с бездомными, минимум прожиточный,
 Ищут вместе с пенсией в мусорных бачках.

 За сердце схватилась, подогнулись ноги,
 Притулилась к дому, чтобы не упасть.
 -Что же вы наделали, со страною вороги,
 -Откуда это взялось ?! Что же за напасть ?!

 В иномарке чёрной, сделав крюк короче,
 Пролетев по луже рядом с ней как раз.
 Бабушку обрызгали, как бы не нарочно,
 Дяди не хорошие, не сбавляя газ.

 Ох ! Кобура пустая, даже очень жаль ей,
 Проучила сразу бы, этих наглецов.
 Только и осталось погрозить им пальцем,
 И косынкой красной, вытереть лицо.

 Не вернуть назад ей, всё теперь - похоже,
 Да и сил нет дальше, улучшений ждать.
 -Что же ты бабуля ?! Скажет ей прохожий,
 -Надо было лучше, в ворогов стрелять.

 Губы в гневе сжатые, и своё есть мнение,
 Обведёт глазами всё, омрачится взгляд.
 -Не моё здесь время, скажет с сожалением,
 И вернётся старая - в прошлое назад.