Чёрная речка

Под зимним солнцем петербуржских окон
По Невскому процессия карет.
Дуплет навскидку – клевету и склоку
Использует умело Высший Свет.

– «Как не слыхали? Наш полночный гений
Рога наставил собственной жене».
– «Не надо делать тайн из заблуждений,
Ему давно отплачено вдвойне».

– «И кто же он? Кому составит счастье
На этот раз гордячка Натали»?
– «Поисходивший коридоры власти,
Какой-то принц из Гессенской земли».

– «Полноте Вам! Законы интересов
Не скроют самый главный интерес».
– «Он родом происходит из Дантесов»?
– «Да, но не тот, естественно, Дантес».

– «И разве так должно быть у поэта,
Чтобы писать стишки чужой жене»!
– «Под строгостью морали и запретов
Он ловит рыбку в мутной глубине».

Так, в состязательном глумленье,
Несли мещане подлинную чушь,
Где речь идёт о тел совокупленьи,
И ни словечка о слияньи душ.

Любовь двух туловищ, как пир на поле брани,
В скоромном сборнике сплетённых рук и ног,
Как патогенная присыпка гнойной ране,
Забытый всеми перекрёсток двух дорог.

Кудрявый деспот, раб своих страстей
Не ограничивал сумбурный бег желаний,
Сводил пером гусиным на листе
Обрывки веры в разум полный знаний.

В разгаре императорского бала
Под нежной ручкой золочёный позумент.
Не пелена наива с глаз упала –
Открылся просто истины момент.

Тоскливый взгляд мятежного поэта
Покоился на дамском неглиже.
Ты не найдёшь сильнее амулета
В кондитерской у «Вульф и Беранже».

Дуэль, в лицо перчаткой бесшабашной,
Свела не примирившихся врагов
Не в тридцати шагах, а в рукопашной,
Всего в десятке гибельных шагов.

Любовных писем острота и нежность
К тебе манили девушек, герой.
Да, пропади ты эта неизбежность,
Эпохи пошлость, серый домострой!

–«Карету встречную не провожай со скукой».
Кричу кумиру юности моей:
–«Нельзя же быть такою близорукой
И ждать покорно роковых вестей»!

Под дулом пистолета честь России,
Вонзилась в спину сплетня как кинжал,
Для кровостока  –  Грибоедовский канал,
Но для пророчества – стихи мессии.

Был ясный вечер. Призрак Чёрной речки,
Поднявший веки гоголевский Вий
Перечеркнул в надеждах человечьих
Ещё пять тысяч строчек о любви.

Лишь муки совести – твоё наследство, Таша.
Рыдал набат и в грудь из бронзы бил.
Переполняясь, выплеснулась чаша...
Ушёл поэт, но как он Вас любил!