Забытые тетради. Стихи, посвящённые берёзам

Забытые тетради. Стихи, посвящённые берёзам.

Яков Шведов.

Берёзка.

Среди полей на перекрёстке
Взлетел крылатый столб огня.
Снаряд ударил в ствол берёзки,
А показалось, что в меня.

В июльский полдень под обстрелом,
Я вспомнил детство, отчий дом,
Берёзку, что легко шумела
Своей листвою под окном.

Я вспомнил, как она собою,
Нам украшала бедный сад,
Сквозная, чистая – весною,
И золотая – в листопад.

…Пусть пулемёты снова брызнут,
Смертельным яростным огнём, -
В бой за берёзку, за Отчизну,
За солнце яркое идём!

Идём за милый край отцовский,
И если сгинем мы в боях,
То пусть товарищи берёзку
У нас посадят в головах.

Не надо почестей и тризны,
Погибшим в схватках боевых,
Им слово краткое – Отчизна
Дороже было слов иных.

Идёт огонь на нас стихией,
Летит трассирующих нить…
Берёзка, солнце и Россия
Живут и вечно будут жить.

Курская дуга. 1943 год.

Всеволод  Рождественский.

Карельская берёза.

Стоит она здесь на излуке,
Над рябью забытых озёр,
И тянет корявые руки,
В колеблемый зноем простор.

В скрипучей старушечьей доле,
Надвинув зелёный платок,
Вздыхает и слушает поле,
Шуршащее рожью у ног.

К ней ластятся травы погоста,
Бегут перепёлки в жару,
Её золотая береста
Дрожит сединой на ветру.

И жадно узлистое тело,
Склонясь к придорожной пыли,
Корнями из кочки замшелой
Пьёт терпкую горечь земли.

Скупые болотные слёзы
Стекают к её рубежу,
Чтоб сердце карельской берёзы,
Труднее давалось ножу;

Чтоб было тяжёлым и звонким
И, знойную сухость храня,
Зимой разрасталось в избёнке
Трескучей травою огня…

Сергей Васильев.

Белая берёза

Я помню, ранило дерёзу,
Осколком бомбы на заре.
Студёный сок бежал, как слёзы,
По изувеченной коре.

За лесом пушки грохотали,
Клубился дым пороховой.
Но мы столицу отстояли,
Спасли берёзу под Москвой.

И рано – раненько весною
Берёза белая опять
Оделась новою листвою
И стала землю украшать.

И с той поры на все угрозы
Мы неизменно говорим:
«Родную русскую берёзу
В обиду больше не дадим!»
            1951 год

Сергей  Островой.

Берёза – дерево артельное.
Она и дом. Она и крест.
Она и чудо белотельное,
Сквозь версты видное окрест.

Народ ей верил пуще бога.
Мы все несём её черты
От колыбельного порога
До той кладбищенской черты.

И в светлый час, и в час тревожный,
Без суеты, не сгоряча,
Она – твой посох придорожный,
Твоя высокая свеча…
           1968 год

Олег Шестинский.

Без берёзы не мыслю России,-
Так светла по - славянски она,
Что, быть может, в столетья иные
От берёзы – вся Русь рождена.

Под берёзами пели, женили,
Выбирали коней на торгах;
Дорогих матерей хоронили,
Так, чтоб были берёзы в ногах.

Потому, знать, берёзы весною,
Человеческой жизнью живут:
То смеются зелёной листвою,
То серёжками слёзы прольют.
            1963 год.

Римма Казакова

Россию делает берёза.
Смотрю спокойно и тверёзо,
Ещё не зная от чего,
На лес с лиловинкою утра,
На то, как тоненько и мудро
Берёза врезана в него.

Она бела ничуть ни чинно,
И это главная причина
Поверить нашему родству.
И я живу не оробело,
А как берёза, чёрно – бело,
Хотя и набело живу.

В ней есть прозрачность и безбрежность,
И эта праведная грешность,
И чистота  - из грешной тьмы, -
Которая всегда основа
Всего людского и лесного,
Всего, что – жизнь, Россия, мы.

Берёзку, как букварь, читаю,
Стою и полосы считаю,
И благодарности полна
За то, что серебром чернённым
Из лип, еловых лап, черёмух,
Как в ночь Луна, горит она.

Ах ты, простуха, ах, присуха!
Боюсь не тяжкого проступка,
Боюсь, а что, как, отличив
От тех, от свойских, не накажут
Меня берёзовою кашей,
От этой чести отлучив…

А что, как смури не развеет
Берёзовый горячий веник,
В парилке шпаря по спине…
Люби меня, моя Россия,
Да только помни обо мне!

А я – то помню, хоть не броска
Ты, моя белая берёзка,
Что насмерть нас с тобой свело.
И чем там душу не корябай,
Как детство, курочкою рябой,
Ты – всё, что свято и светло.
                1968 год

Вячеслав Кузнецов.

Песнь старой берёзы.

Её мы встретили под Брянском,
Приметив статную красу.
Там три могилы партизанских
В сыром и пасмурном лесу.

Печален ствол, печальна крона
Берёзы строгой и седой.
И проржавевшие патроны
У ног рассыпаны войной.

Её лица суровый мрамор,
Годами тронутый слегка,
Незаживающие шрамы
Избороздили на века.

О чём поёшь? Какие грозы
На долю выпали твою?
И, вздрогнув, молвила берёза:
«Я плачу. Разве я пою?»
         1964 год