Агатовая башня

    М.

И я воззрел одну из истин,
потаённых истин,
тех первозданных сфер и глифов, —
первооснов души пречистой,
вдруг всплывшей над лазурным рифом…

          Вот так

я создал мир
из плоти неба,
златой кумир —
несёт мне требу,
оставляя
на воде лишь рябь,
забывая
про мирскую грань.

          Дань… дань…

Ширь — я иду —
по водной ложе,
храня звезду
в кристальных ножнах —
вдоль эфира,
вдоль багровых скал,
их рубинов,
космоса мерцал.

          Астрал… астрал…

И кто стоит
на перекрёстке? —
Сё царь-пиит
в чумной извёстки;
и в планетах
кроваво-алых,
как в кометах
бесследно-талых.

          Малых… малых…

Лаванда, мак,
лён, асфодели,
священный мрак —
ресниц Адели.
Тоска и тень
гуляют рядом
и рубят день
белёсым взглядом.

          С хладом… с хладом…

Звезда в моих
руках из глины —
дитя пустых,
птенец низины,
теперь крыло —
почти как небо,
лети вперёд,
посол Эреба!

          Эдо… эдо…

Садись на сон,
днесь сияй окрест,
верши закон,
свой великий жест —
пылание
пределов нагих,
срастание —
и рёку: агни.

          Злаки… злаки…

Какой простор
тиши хрустальной,
лишь косогор,
за ним — две пашни,
но всё, кроме
этого — мой миг,
миг из дрёмы
более чем стих.

          Лих… лих…

Длиннее он
элегий света,
ведь унисон —
заря поэта,
над ней — сам Бог,
хранитель чисел,
под ней — исток
кромешной ризы.

          Сизой… сизой…

Агат и щеб
в подножье башни,
подводный снег
ото аджны.
Богадельня,
чёрный ворон, мор,
путь отмерен,
тлеет договор.

          То укор… то укор…

Я создал мир
из плоти неба,
я ваш эмир,
я ваша вера,
я Назорей,
я старший Дэва
и Царь царей,
я — разрушенье!

          Только жженье… только жженье…

И спасенье
у этой Башни,
провиденье
арканов старших.
Долой престол,
милость уж мертва,
искри раскол —
йихйе тифъара.

          Умира… умира…

И я постиг осколки власти,
недоступной власти,
свой жребий отобрав у фурий,
абье страданье не причастно
к уму, творящему центурий!

          Вот так

я создал мир…

Гончаров А.С.
2017