Отец

Написано после гибели самолета "Когалымавиа"

Ночью новость по радио выслушал о катастрофе.
Мама с дочкой с курорта домой полетела вчера.
Он садится за руль, наглотавшись холодного кофе.
Неспроста сердце ёкало утром: не будет добра.
Едет, едет к посольству дорогой октябрьской склизкой
с одною напрасной надеждой: всё-таки вдруг их нет
там, в этом списке убылых родных и близких,
в списке, что выглянет завтра с первых страниц газет?

У машины кардан полетел, нелады с тормозами.
Гололед нетерпим к отсутствию зимних шин.
Он добрался, зашел. В мартирологе шарит глазами,
понимая по ходу, что тут он совсем не один.
В этой тесной коробке, как сельди, набились скопом
домочадцы всех тех, кто попал на злосчастный рейс,
и шерстит позвонки их тяжелый наждачный шепот,
а на сердце саднит, будто бритвенный жгучий порез.

Вот они, две фамилии рядышком - к строчечке строчка!
И пространство сужается, все посторонние звуки исчезли вокруг...
В небесах над Синаем теперь с облаков ему машет рукою дочка,
ну а там, на земле Жизнь и Смерть вновь играют в свою игру.
Он собрался домой, чтобы снова приемник дослушать,
чтоб понять, разобраться: всё-таки кто виноват,
как собрать обратно то, что разрушено,
как поправить то, что уже не вернуть назад?   

Градус гнева повысился по восходящей.
Он по комнате ходит, ищет тяжелый предмет,
чтоб немедля заткнуть этот чертов брехливый ящик...
Ничего тяжелее бутылки в комнате больше нет.
Он не бросит ее, ибо там дополна алкоголя,
и не важно, какого, лишь был бы и был пьяней.
Но уже не утишит он тяжесть вечной наждачной боли.
А на облаке дочь - и осталось общаться с ней.

ноябрь 2015 г.