ценз

ко мне на чистых прудах пристал поэт
бродяга - бандана, дреды, все дела
просил на подуть подать, в ответ
собрался читать слова
он перебил меня в разговоре с другом. ублюдок
знаете, мне так важно гнуть ровные линии
я прервался едва, и начал свой блуд
языка, порядком заклинившего
что-то про уходить, когда смешон,
и жалок, и глуп, и каюсь! почем беда
а он не смеялся, суровый плут.
конца моего не ждал
и выразил небо коптящим ртом
и выплюнул пепел святой
мол, я не прожил своих строк нутром,
высокопарный, пустой
при всём раскрепощающем действии шишек
братишка застрял в модерне
под этим, вестимо, ничего не попишешь,
ничего не поделать
мы уволоклись. я небо вспашу
и огненный луч прорастет среди ночи и туч
поэт это шут, но это шекспировский шут
поэт – это тот, которому невмоготу
пускай не поймём мы друг друга, как враг врага
и я не помог соратнику-наркоману
но я гуляю по Чистым, покуда ведёт нога
какой есть. боюсь жизни, люблю маму