Вздох

В сто первой палате районной больницы
Он умирал в халате холщовом, птицы...
Что-то он видел сквозь лампы свет.
Всех ненавидел: тех, кто жив или нет?

Жить ему оставалось час или даже меньше.
И, еле дыша, он кряхтит и стонет: "Фельдшер!"
В палату вбежала она резво, но тут ждет
Рядом с койкой смерть, когда он уже уйдет.

Вот как бывает, одна в белом стоит в палате,
Другая - черном, и он в своем старом халате.
Нет сил и смысла, чтобы эту вести войну.
Так будет лучше - уйти ему самому, одному.

В сто первой палате районной больницы
Он умирал, его руки чуть толще спицы.
И в голове крутилась пара слов громких.
Кто жив, болен, а у него - рак легких.

Потухшим взглядом одна на него глядела.
Та, которая в белом, а черной не было дела
До него: бедностью и горем разбитого,
Старика худого, никем не помытого.

И вдруг, сердце у той, что в белом, сжалось.
Она, хоть и была здорова, задрожала.
Ни на что не надеясь тихо сказала ему:
Может, нужно чего, или так, помереть одному?

Он, едва поворачивая голову, сухо сказал:
"Дай мне, милая, сигарет пачку, я устал".
В лице ее было что-то дикое, будто зверь
С громом и со всею силой хлопнула дверь.

В ее мыслях будто цунами, нет - смерч!
У него последний вздох, а он смерть
Зовет, да еще торопится к одиночеству!
Неужели, еще минуты ему не хочется?

И бросалась она от стены к стене, выла.
Может так оно надо, просто она забыла:
Человек, умирая от рака легких, обязан
Сигарету последнюю выкурить разом?

И, подумав недолго, бросилась к палате,
Где старик умирает в холщовом халате:
Комната вся окутана дымом табачным.
Он лежит, руки-спицы еще более мрачные.

Между пальцами эта чертова сигарета!
И лампа не дает теперь никакого света.
Она уже бьется в истерике - нам не быть.
И последних минут человек не умеет ценить.