1929

Джим ушёл с другою греться,
не желая стать отцом.
Сердце замерло под сердцем,
в стоке брошено кольцо.

Кто мог знать: подруга - крыса.
Кроме совести при ней
всё за чем меж ножек рыскать
рвутся те, кто всех родней.

Без того ворчал октябрь,
апатичных наплодив:
— Как бы душу не оттяпать
мне от чьей-нибудь груди.

Лоре талию поуже б,
Смыть размазанную тушь...
стынет кровь и стынет ужин.
Третьи сутки в доме глушь.

Больше не скребутся кошки
на израненной душе.
В прошлом фраза:
— Ты мне, крошка,
всех дороже, — чёртов лжец.

Обвалился рынок акций —
обвалилась и любовь.
Даме больше меж акаций
не польстит юнец любой.

Даже банки от депрессий
не спаслись, а ей куда?
Всё, как проржавевший крейсер,
шло ко дну. Мадам в годах.

Алый лак на правой кисти
слез с пожёваных ногтей,
для бесовских евхаристий
кровь и плоть - питьё к еде.

Прогрызают крысы норы.
Здесь нельзя лежать. Бежим!
Трупом спит Элеонора,
горсть пилюль добавив в джин.

31 октября 2017 19:00