Посвящается Ихтиандру

Ко дну. А попросту тону,
измеривая глубину.
Так скользкий непутевый лот
встарь попытался толщу вод
самонадеянно проткнуть.

Я зарекался: не рискну
нырять – не то что в быстрину,
а даже в лужицу одну.
А прыгнул, глупый, всё равно!
Уже давно в глазах темно,
и холкой интуичу дно
и ржавый остов заодно.

Давно отплававший линкор
был в жизни той красив и скор,
ну а теперь торчит на дне,
потомкам вызов и укор:
пора поднять его давно,
смывая с совести пятно.
Но зов его не слышат – мне
при этом горестно вдвойне.

На корабля каркас налип
густой коралловый полип.
Тот капитан (а проще шкип-
ер) поздно понял, что он влип,
когда остался материк
вдали и риф пред ним возник.

В воде, что так на вкус горчит,
уж век громадина торчит,
и весь размер ее значит-
ельней, чем был зачин
истории, что огорчит
всех тех, кому терпения
хватило дочитать меня.

Прошло сто лет, а скука та ж.
Навек усопший экипаж,
что в списках числится пропаж,
всё ждет, торопит: ну когда ж?!

Сквозь толщу вод не слышно птиц.
Однообразье без границ -
замена для земных гробниц,
где нет ни гроба одного
и не прельщает никого
манок обманчивых столиц.

31. 10.17