В цепной лампадке бьётся огонёк...

Промозглый, серый полумрак,
по эту сторону черты.
Нас провожают лишь кресты,
да бесы, слуги Сатаны.
Остатки нашего покоя,
здесь растоптали сапоги,
теперь они нас гонят полем,
средь этой дивной красоты.
С затравленным, потухшим взором,
небритые, опухшие от вшей,
идём мы и последним взором
лицо целуем Родины своей.
В потёртых сереньких шинелях,
с тенями, ободранных погон,
идём, плетясь неровным строем,
мы в свой последний эшелон.
Нехитрый скарб наш,
узел в простыне, крест-накрест
перевязанный верёвкой,
да образок на простенькой тесьме,
под рваной офицерской гимнастёркой.
А где то, среди сотен деревень,
в избушке старенькой,
пред старою иконой,
в цепной лампаде бьётся огонёк.
Пред ним седая на коленях тень,
молит суровый лик.
Не погуби.
Прошу тебя, их сохрани.
Но грянул выстрел, приговор эпохи
и где то, среди сотен деревень,
в избушке старенькой,
пред старою иконой
упала замертво седая тень.
В цепной лампаде дёрнулся  огонь,
суровый лик Христа слеза смягчила,
так нежно тело светом подхватило
и душу унесло на небеса.