Осторожно, двери открываются...

Еще в пору моего студенчества, когда я подрабатывала на телефоне доверия, многие консультанты посмеивались надо мной. Поводом для шуток выступали «постоянные клиенты». Такие были у всех, у кого-то тихопомешанные бабушки, несчастные влюбленные, но мне досталась особая категория – маньяки. Соответственно и прозвище у меня было - НастеманИя.
В принципе, наличие «постоянных» характеризовало консультанта, как недостаточно профессионального.  Способность вызывать зависимость у других людей рассматривалась супервизором, как  показатель того, что у самого специалиста есть какая-то нерешенная проблема, и он эмоционально  «подкармливает» клиента, в какой-то мере решая и свою проблему «голода». Это теперь постоянные клиенты - гордость специалистов. Тогда, меня ругали на каждом подведении итогов, а клиенты все равно спрашивали «Настю» - под этим именем я работала на телефоне. По правилам,  информацию о дате моего дежурства не говорили. Но клиенты настойчиво звонили, пока не натыкались на меня и не получали необходимого диалога.
В принципе, весь диалог сводился к тому, что человек рассказывал, как он будет меня убивать, а я, практически просто выслушивала. В конце диалога - стандартные вопросы: "Это все? Вам хотелось бы еще что-то добавить к сказанному? А что лично вам даст убийство человека?", после чего общение заканчивалось. Мои коллеги относили этот спрос на счет голоса в стиле Румянцевой. Некоторые советовали начать курить, чтобы связки стал "взрослее" и ниже. Я проходила супервизии, консультации, участвовала в балинтовской группе, но все оставалось по-прежнему. Наверное, наш телефонный супервизор в чем-то был прав.
Моя дорога в психологию была не совсем обычной. С седьмого класса я мечтала стать звукооператором и работать на радио.Даже была со-ведущей местной радиопрограммы для детей.  В общем-то медицина и психология были от меня достаточно далеки. Готовилась я к поступлению в специализированный ВУЗ, занималась с репетиторами по музыке и физике. Все в моей жизни изменилось в один день.
Как-то майским вечером я ехала домой с очередного занятия с репетитором. Перепутала остановки и уже было собралась выходить из троллейбуса, но в этот момент заметила, что остановка не та, моя – следующая.  В салон возвращаться не стала, а так и осталась стоять возле открытых дверей на задней площадке. В это же время в среднюю дверь из троллейбуса вышел парень и пошел в  моем направлении, собираясь,  видимо, обойти троллейбус сзади, чтобы перейти на другую сторону дороги. Проходя мимо задней площадки, прямо через открытые двери, он легким движением выдернул меня из троллейбуса, водитель в этот же момент захлопнул двери и троллейбус уехал. На остановке никого. Я, ничего не понимающая,стала кричать,вырываться, но парень крепко держал меня за руку и уже тащил на другую сторону дороги к огромному плакату, закрывающему поросший камышами пруд: «Если тебе комсомолец имя – имя крепи делами своими!». Парень прижал меня к опорному столбу жизнеутверждающего плаката и слегка пырнул ножом в бок, пригрозив, что, если я не замолчу, то он мне прямо сейчас перережет горло.
Я замолчала и с испуга даже не почувствовала боли от ранения. Так началась самая странная история в моей жизни. Он стал тащить меня через камыши, острые стебли резали лицо и руки, ноги проваливались в липкую жижу. Я пыталась мешать ему, сопротивлялась, падала, чтобы хоть как-то замедлить движение. Его это очень сильно злило,  время от времени он колол меня ножом в разные места, я изгибалась, но скрывала, что мне больно. Как-то интуитивно я чувствовала, что, если только он почувствует мой страх и отчаянье, то будет еще хуже. Я все время пыталась говорить с ним. Рассказывая о себе, называла себя по имени, слыша которое, он каждый раз вздрагивал. Я говорила, что дома меня ждет мама, она очень волнуется, прошла войну, была ранена... Я старалась не поворачиваться к нему спиной, а быть на уровне глаз - тоже интуитивно. От него я узнала, что зовут его Юрой, живет он с бабушкой, ему время от времени бывает одиноко, он часто скучает, книг читать не любит, любимый фильм "Берегись автомобиля". Я подыгрывала ему, изображая интерес и он рассказал, что сейчас сезон пионов, что ему очень нравятся эти цветы. Я предложила пойти и нарвать их в городском саду. Он согласился. Но моя надежда на то, что мы выйдем к дороге не оправдалась. Он повел меня задворками, через частный сектор. Больше всего меня удивлял его взгляд: знаете, спокойный, наблюдающий. Почему-то я уверена, что именно такой взгляд должен быть у хищного зверя, когда он сидит в засаде - спокойный, расчетливый. Вы когда-нибудь видели, как кошка играет с пойманной мышкой? Она подбрасывает ее, потом берет в зубы, держит, у нее в этот момент такой же спокойный и довольный взгляд.
Мы и шли между заборами частника, когда я вдруг увидела парня, идущего наперерез нашему маршруту. Со всей силы толкнув своего мучителя в грудь, ударив его ногой под колено,  я вырвалась и  подбежала к парню. На что я надеялась? На помощь.  Показывая свои раны, я объясняла, что этот человек может меня  убить и просила проводить к дороге. Вид у меня был конечно ошарашивающий: вся в крови,грязи, помимо ран на теле, у меня были проникающие раны на лице, кровь струйкой стекала на грудь и мне приходилось все время утирать ее, отчего волосы и руки тоже были перепачканы. Мой мучитель подбежал и встал рядом. Он спокойно улыбался и бормотал что-то типа: "Это моя маруха, мы с ней просто поссорились. Плетет - сама не знает что и зачем..." Слушая нас, парень удивился и подвел итог, обращаясь ко мне: «Да ты что?! Это Юрка, я его знаю. Ты, давай, девонька, не дури…» - он брезгливо оттолкнул меня и пошел дальше, не оглядываясь. В этот момент я поняла смысл выражения "земля уходит из под ног" и почувствовала удар ножом в спину. К счастью, лезвие попало в кость и соскользнув вниз, ушло в мягкие ткани. Эта была самая серьезная моя рана в дальнейшем. Не знаю, чем бы закончилось наше рандеву, но падая от удара на землю, я заметила чуть дальше на дороге фары машины.
Машина ехала и я понимала, что  шансов добежать до нее у меня практически нет. Но на дороге был  светофор, да и терять мне уже было нечего: мой мучитель не скрывал своей ярости. "Бежать!"- приняла я решение. Девятилетний опыт занятий спортивной гимнастикой не пропал даром! К тому же ему трудно меня удерживать: я вся скользкая от крови.
Поднимаясь, я укусила своего мучителя за пальцы, вернее прокусила их. От неожиданности и резкой боли его хватка слегка ослабла, я выскользнула и побежала. По дороге я сбросила с ног сабо и голые ступни буквально разбивались вдрызг о неровное покрытие дороги.
Никогда больше в жизни я так быстро не бегала.
Мой путь лежал прямо к машине. Ура! Загорелся красный сигнал светофора. Боже, спасибо, машина стоит. Но я еще далеко и водитель даже не может увидеть меня. Желтый. Я уже появляюсь в поле зрения водителя. Зеленый. Машина трогается с места, а сзади приближаются шаги моего мучителя. Он протягивает руку, пытается схватить меня за одежду, но она мокрая и пальцы снова соскальзывают. Последний рывок - я прыгаю прямо под колеса машины.
Машина сбивает меня, я подскакиваю вверх, падаю на дорогу и еду по асфальтовому покрытию вперед. От удара я прикусываю кончик языка, изо рта брызгает кровь, кожа рук и ног остается шмотками на асфальте. Боли я не чувствую, только шум в ушах. На мгновение теряю зрение, и вдруг вижу склонившееся лицо мужчины: «Живая?» - спрашивает он. «Отвезите меня к маме», - еле ворочая распухшим языком, прошу я его. Пытаюсь встать, но не могу. Мужчина снимает с себя рубашку и заворачивает меня в нее. «Ты ж мне всю машину кровью перемажешь…» - расстраивается он. «Я буду очень-очень аккуратной», - обещаю я ему. Я оглядываюсь по сторонам: больше никого нет, только я и водитель.
Мы едем. Я вспоминаю, что у мамы сегодня ночное дежурство и прошу отвезти меня к ней в больницу. Мама работала медсестрой в приемном покое хирургического корпуса районной больницы.Водитель смотрит на меня внимательно и говорит: "Да только в больницу я и собираюсь ехать". После этих слов на меня наваливается смертельная слабость. Я хочу заплакать, но не могу, нет сил.Скорей бы к маме, с ней я поплачу вволю. Только эта надежда как-то еще подогревает меня и спасает от желания потерять сознание, чтобы не видеть, не чувствовать.
В больницу мужчина заносит меня на руках, потому что встать на ноги я так и не смогла. Санитарочка с испугом бежит впереди нас и приговаривает: "Лидочка, Лидочка, ты только не бойся, она живая, живая". За столом сидит моя мама, увидев меня, она пытается встать и заваливается набок. Обморок.  Совершенно случайно здесь же находится дежурный хирург, мой старый знакомый -Рафаил Доныч. Он даже растерялся немного, прикидывая кому в первую очередь помощь важнее, мне или моей маме? И все завертелось:захлопали двери, запахло нашатырным спиртом, корвалолом, появились марлевые салфетки, перекись водорода. Мама в каком-то суетливом порыве пыталась заплатить водителю за то, что он довез меня до больницы. Но тот денег не взял. Врач почему-то с дотошной требовательностью уточнял, с какой скоростью двигалась машина, когда он меня сбил. В этой суматохе никто не догадался спросить у водителя имя или хотя бы запомнить номер его машины. Мужчину отмыли от крови, напоили валерьянкой, дали ему белый халат вместо рубашки и отпустили с миром. Так и остался мой спаситель для меня безымянным. Дай Бог ему здоровья!
В приемном собрались все дежуранты,осторожно осматривали меня, смывая грязь и кровь, в итоге  насчитали двадцать пять ножевых ранений. С облегчением выдохнули: ни одного серьезно-проникающего,  кроме последнего, в спину, да и то, переживаемо. Вероятно, страх мой был настолько сильным, что мышцы напряглись до предела, как бы налились свинцом, поэтому нож застревал или скользил по мышцам, не проникая глубоко в ткани. Многочисленные ушибы и поверхностные травмы - опять ничего фатального: кости целы - кожа нарастет!
Три дня я провела в реанимации, просто потому, что врачи решили ввести  меня в медикаментозный сон, чтобы минимизировать психологическую травму. Просыпаясь, я все время просила пить и медсестры поили меня говяжьим бульоном с яйцом. До сих пор не ем говядину и яйца!
Потом приходил следователь, записывал показания, запомнившиеся данные, подробности. Забегая вперед скажу: никого так и не нашли. Но через неделю в тех же камышах обнаружили мертвую девушку. Она умерла от кровотечения, вся истыканная ножом. У нее были вырезаны глаза и вместо них вставлены бутоны пионов. Несколько лет подряд в том районе находили убитых девушек и девочек с пионами в волосах, руках или вместо глаз.Иногда я думаю, что проколовшись со мной, маньяк стал их убивать практически сразу, чтобы они не смогли убежать, как я. И я чувствую свою вину перед ними: я воспользовалась единственным шансом для себя, а им не оставила ни одного.
Сейчас на том месте стоит кафе, пруд окончательно высох, надпись убрали вовсе. Я стала психологом.
Почему переменились мои планы? Трудно объяснить. После всего пережитого, я стала совсем другой. Очень сильно переменилась. Известный нейрофизиолог Наталья Бехтерева, внучка легендарного ученого, объясняет такие трансформации тем, что перестраивается вся работа мозга, в нем даже смещаются некоторые центры. Видимо, моя "мозговая гирлянда" стала мигать по другому. Теперь я стараюсь помогать  некоторым людям преодолевать маниакальные влечения. Вот как-то эта категория больных выходит именно на меня. Мои родные и охранники на работе уже привыкли слышать такую фразу: «У меня сегодня сложный пациент» - значит, каждые пятнадцать минут я нажимаю кнопку связи, если не выйду на связь - мне нужна помощь! Спасибо, судьбе, клиенты ко мне приходят все же относительно вменяемые. Помощью я еще ни разу не воспользовалась, а некоторых получилось научить криминальные влечения  держать под контролем, другие ушли к психиатрам, третьи - исчезли из моего поля зрения. Может быть бродят теперь где-то по свету в поисках очередной жертвы. Спаси от них всех обреченных, Господи!
Маньяки – не монстры с перекошенным от злости лицом и глубоко посаженными глазами. Это вполне симпатичные мужчины. Да мужчины. За двадцать лет моей практики с подобной  проблемой ко мне обращались в основном мужчины. Женщин было только двое. Какие мужчины склонны к маниакальному поведению? Обычно это пациенты в возрасте от двадцати пяти до сорока лет. Часто хорошо обеспечены, имеют выше среднего достаток. Следят за своим внешним видом. У них приятные манеры, бархатный убаюкивающий голос,  располагающая внешность. Они крайне внимательны к собеседнику и умеют собирать необходимую для них информацию. Почти каждый мог бы без труда просто очаровать женщину, получить от нее все в традиционных рамках. Но им нравится насилие, страх, чувство всемогущества и тотального контроля ситуации. "Я - художник госпожи Смерти!" - представлял мне себя один из них,- "Я умею делать смерть красивой!" Многие мне признавались, что их будоражит запах крови. Некоторые даже просто ходили в мясной отдел на рынке, чтобы вдоволь надышаться «желанным ароматом».Беспомощность и страх жертвы доставляет им ни с чем несравнимое удовольствие, от которого кружиться голова и радостно бьется сердце.Какой совет могу дать, если бы меня спросили?
Быть осторожным с незнакомыми людьми. Не подходить близко к дверям в транспорте, если не собираетесь выходить. Не садиться в случайные машины. Не ходить в одиночестве смотреть коллекцию марок или бабочек даже к соседу.
Взять за правило внимательно приглядываться к окружающим людям.
И быть готовым ударить первым, если что.
Хранимого всем пути!