Ламия

Когда девицы у ночных костров
Садятся слушать песни пастухов,
В мерцанье пламени и трепете теней
Встают истории забытых богом дней:

Давным-давно, когда в глуши зелёной
Крылатых фей и нимф он правил бал,
Большой державный скипетр Оберона
Еще из чащ друидов не изгнал,

Когда и Зевс нередко появлялся
В обитель смертных, жаждою томим,
И в Ламию прекрасную влюблялся -
И ею вроде тоже был любим.

В Ливийских рощах встречи те случались.
Все козлоногие пред нею преклонялись.
У ног её, на берегу, тритоны
Жемчужины ей клали, истомлёны.

И, тайну Зевса бережно храня,
Боялись все, завидуя камням,
И поклялись молчать на их примере.
Но кто-то всё же сдал влюблённых Гере.

И вот, любовью снова увлеченный,
Зевс-громовержец, трон свой золочёный
Покинув на Олимпе, снизошёл,
Да только уж любимой не нашёл.

Под великаном дубом, глядь, у края
Змея огромная спирали извивает.
И шелест листьев шепчет: - Милый мой!
Я проклята навек твоей женой!

Была в змею тотчас обращена
И сна навеки вовсе лишена -
Скитаться по лесам, среди ветвей,
И ночью пожирать чужих детей.

Чтобы страданья Ламии унять,
Зевс разрешил глаза ей вынимать -
Чтоб отдохнуть хоть как-нибудь могла
И в этот час безвредною была...

В венках своих из полевых цветов
Внимают нимфы песням пастухов,
И чудится им рядом, метрах в ста,
Бессонной Ламии шуршание хвоста.