Пугачев

II
Все больше ропот шел в народе.
Устав от вольности* дворян,
Истосковавшись по свободе,
Вскипал кровавый бунт крестьян.
Вскипал не просто бунт людской,
Народ, устав от произвола,
Сошел с покорности мирской,
Пошел на свет** путем раскола.
 
В уральских поселениях казачьих
К свободе, собирая на майдан.
Взывал казак, из мест горячих               
Хорунжий, беглый Емельян.
Упрямый взгляд и кари очи,
С простым лицом, широк плечом,
Петром*** предстал, как гром средь ночи,
Народу крепостному Пугачев.
 
Полотнища Голштинского креста,
Белевшего на красном фоне стяга.
Гонцы Петра везли во все места,
Взывали всех стеною стать у флага.
Народ возликовал спасению Петра.
Тот даровал свободу всюду
Одним лишь росчерком пера
Простому крепостному люду.
 
Указы щедрые даря,
Собирал казачьи отряды.
В нем староверы видели, моля,
Вернуть исконно русские обряды.
В кровавый месяц встал июль,
То здесь, то там поместья пылали.
Причина всех народных бурь –
Россию в крепостной закон загнали.
 
Под флаги армии спасенного царя
Казачество Яицкое присягнуло,
И вот уже к исходу октября
Башкирское движение примкнуло.
Летели с грамотой спасенного гонцы,
До хрипоты читая царские указы,
Молва неслась во все концы,
Свобода потекла во все приказы.****
 
* Указ Екатерины об освобождении дворян от службы.
** Дворянское сословие, управлявшее в Российской империи.
*** Император России Петр III, убитый Екатериной II.
**** Органы центрального управления в Российской империи.
III
Народ собрался на майдан.
Добротный конь под ним, косился,
В кафтане золоченом  Емельян,
К народу со словами обратился.
-Устали? Али терпите  пока,
Забыли, как летами жили деды!?
Народ был вольным все века!
Аль ведали такие беды?! 

На землях леса  и степей ,
Где наши предки проживали ,
В народах не было вольней,
Так как же волю мы проспали?
Веками наш народ трудился,
Веками урожаи собирал.
Ел сытно, вдоволь, не скупился,
Ни кто его труды не обирал.                               

Церквами не был наречен,
От предков имена носили.
Плетьми в конюшнях не сечен,
Не знал дворянского засилья.               
– Вас доняли приказы и побор,
Блудницы чуждый всем народец!
Идет и обирает русский двор.
Хозяином ярится инородец! 

Но я ваш кровный государь,
По праву императорского рода!
- Указ! Пиши сей секретарь!
От ныне всем дана свобода! 
               
V
В десятый день в морозы января,
На лобном* выстроили полк.
Казнить везут безродного** царя,
Да что б народ узнал на казни толк.***
Народ, что зверь, учуяв кровь,
С темна толкался у Болот.
Мороз январский хмурил бровь.
Толпа гудела, открывая рот.
 
Болотная набилась до моста,
Стояли повсеместно, там и тут.
Вдруг всколыхнулись все места,
Катился крик – Везут! Везут!
Скользили вереницы из саней.
Конвой возглавил граф Суворов.
В железной клетке, был злодей,
С цепями Пугачев, клейменый вором.
 
Карета, скрипнув, стала у крыльца,
Ведущего к одру на эшафот.
Охранники, держа за два кольца,
Вели смутьяна, ужас для господ.
Помост стоял с железной спицей,
Сверкавшей острием над колесом,
В день Мучеников по седмицы,
Казнить вели, закляв его крестом.               

Скрипел настил, белела плаха,
Топор сверкал под палачом.
Молился, не рыдал от страха,
Смутьян Емелька Пугачев.   
Палач его поставил на колени,
Архаров начал манифест читать.
Народ тянуло в этой жуткой сцене
Финал кровавый побыстрей познать.

Толкалась чернь, оседлывая крыши,
На пир жестокий зорче поглядеть.
Ломая сучья, поднимались выше,
Что б от страданий дольше опьянеть.–
Разбойник сей Читал Архаров,
У черни окрестив себя царем.
Чинил разбой и гарь пожаров,
Людскую кровь пролил ручьем!   
 
– Ты царь или разбойник, Пугачев? –
Спросил он злобою съедая.
– В миру был Пугачевым наречен,
Казак Донской, станица Зимовская.
– Тебе, тать, слово каяться дано,
Господь давно уже не слышит,
Молись до топора, а все одно,
Жар ада по тебе в исподней пышет.
 
Моли прощенье у народа,
За тот разбой, что всем чинил.
За кровь людскую, что два года,
Как воду, ты на землю лил!
Двуперстьем с размаха Пугачев
С молитвой к пятерице**** окрестился.
Не каясь, не жалея ни о чем,
До пояса народу поклонился.
 
Лицо его не знало страха,
Глотнув глазами неба синеву.
Палач стоял, у ног лежала плаха.
Уста несли последнюю молву:
«Я, люди, славно погулял! –
Весь двор его слова взбесили.
– Прости, народ, что вас поднял,
Поднять, поднял, да не осилил!»
 
Архаров кинул знак, кусая рот.
Цепей железо с Пугачева сняли,
До наготы его раздев, на эшафот
Два стражника уклали.
«Сенат Российский вынес манифест!
Емельку Пугачева, вора,
Бежавшего с тюремных мест,
Что б сеять семена раздора,

За смерти, кои смел чинить,
За грабежи, за дерзкие молвы
Поочередно топором лишить
Рук, ног злодея, после головы!»
Топор взлетел, в толпе восторг,
Нарушив казни приговор,
Ударом первым же палач
На шею опустил топор.
 
Со стуком покатилась голова.
«Ты что наделал!?» – топнул, зарычал
Архаров со словами гнева
И бросился как зверь на палача.
Потом, вышагивая нервно,
Подергивая узеньким плечом,
С проклятьем дерзким и надменно,
Притронулся к сеченной палачом,
 
За волосы её поднял блаженно,
Кровавой пеной обливаясь,
Стоял с мятежной головой,
Минутой мести упиваясь.
Палач закончил приговор,
Вначале руки, а потом уж ноги,
Рубил у мертвого топор,
Удары были все точны и строги.

Архаров с криком - За царицу!
Подвел жестокости финал.
Руками голову  на спицу,
С восторгом и презренно нанизал.
 
* Место казни, эшафот.
** Самозваного.
***Огласить состав преступления и приговор.
**** Пять старообрядческих храмов Москвы.