Птицы летят на юг

               

    Психолог и терапевт покатились со смеху и долго не могли успокоиться. На простой вопрос:  «Чем отличаются птицы от самолёта?»  призывник, посмотрев в окно, грустно ответил: «Ну, птицы на юг летят».
 – А что, самолёты только на север? – вытирая слезы, допытывалась женщина-психолог.  И дальше, обернувшись к терапевту:
 – Птицы летят на юг...   Ну, у меня ещё никто так не отвечал на этот вопрос.
 – Самолёты? – мальчишка вздохнул и посмотрел на смеющихся врачей.

      В пять утра дом трухнуло. Гул удаляющегося самолёта и гирлянда опускающихся на землю огней. Все СМИ в то время сообщали о километрах выжженной земли после фосфорных снарядов. О страшных обстрелах в Славянске этим самым фосфором. И вот, докатилось и до них. Огни медленно опускались на Иловайск. От них нельзя было оторвать глаз. Что-то делать, куда-то бежать казалось бессмысленным.  Они просто  смотрели, цепенея от ужаса,  подсчитывая, сколько же километров от посёлка до города.  Это был их первый самолёт.
 
   – Подумай хорошенько, чем всё-таки самолёты отличаются от птиц?
   Всё так же глядя в окно, мальчишка думает. Думает он о том, где же были эти тётки в четырнадцатом. И чтобы такое ответить, чтобы они отстали. Наконец он выдаёт ещё одну версию:
   – Птица взлетает без разгона и машет крыльями, самолёт нет.
   – А что, можно и так сказать. Запишем.

    Он несколько раз ходил на остановку, но уехать было невозможно.  Автобусы из Иловайска  мчались, не останавливаясь в  посёлке. Из открытых дверей люди висели гроздьями. Мчались автомобили на бешеной скорости, ехали велосипедисты, спешили пешие с тачками или просто с сумками.  А через несколько дней город оказался заперт.  Начались военные действия. В округе по полям и посадкам расположилась техника. Магазины перестали работать, автобусы не ходили, мобильная связь работала с перебоями, но затем совсем пропала. Оставался интернет. И это давало хоть какую-то информацию о происходящем  вокруг.  Людей в посёлке с каждым днём становилось всё меньше.  Но матери уезжать было страшнее, чем остаться. И они остались. Снаряды летали над их головами в одну и другою стороны. Что-то падало в огороде. Жить в доме было опасно. Но и в погребе находиться постоянно было невозможно. Они сидели возле погреба и прыгали туда-обратно. От колебаний с потолка падали камни и приходилось надевать каски.  За ранеными «скорая помощь» в посёлок ехать отказывалась, и вывозили, в случае чего, ополченцы.  Многие дома от попаданий начинали гореть, пожары сразу старались тушить, если было возможно. 

 – Кто такой Чайковский, знаешь?
 – Если Пётр Ильич, то композитор.
 – Надо же!.. Ты пока единственный, кто ответил на этот вопрос.  А вот если ещё скажешь, что он написал, так я вообще со стула упаду.
 – «Лебединое озеро», –  говорить ли ещё, думает мальчишка, или уже не стоит?
 
   Они сидели в соцсетях, пытаясь узнать, что в округе за новости. На связи постоянно были все близлежащие города.  В тот раз передали из Краматорска: «В вашу сторону пошёл истребитель, прячьтесь». Несколько снарядов упало на крайней улице. Дальше был удар страшной силы в степи. По технике?  Небо заволокло чёрным дымом. На следующий день ополченцы искали  маячки (без них не обошлось, говорили), но не нашли. 
   В огороде всё засохло и пропало.  Закрывать было нечего.  С едой начинались перебои.  Как-то долго не стреляли, и он побежал к яблоньке, метров за двести от дома, посмотреть, может на ней что есть. Младший брат рванул за ним. Яблок не было, а на полпути к дому они вдруг услышали гул снаряда,  над головой он с треском разорвался. Кассеты. Не то бежать, не то падать? Они побежали. А возле подвала, без кровинки в лице, стояла мать. Уже спрятавшись, они смеялись до изнеможения, до боли в животах, передразнивая друг друга, показывая, кто как бежал, и у кого какое было лицо, взрывались новой волной смеха при каждом новом взрыве над головой, под шум осыпающейся штукатурки и стуки камней, падающих с потолка.  И как же они тогда рады были видеть друг друга! Всматривались и не могли насмотреться. Давно, очень давно вот так по-настоящему не смеялась мама. 

– Ну что, поговорим на тему «Таблица умножения»?  Учил?
– Ну, учил когда-то.
– А помнишь хоть что-нибудь?
– Не-а, – мальчишке окончательно надоел психолог со своими глупыми вопросами.
 
    В парке он долго смотрел на синее небо. Птицы печально кричали, кружились, собирались в стаю. «Вот и осень, – подумал  мальчишка, – птицы летят на юг». И усмехнулся, вспомнив беседу в военкомате: «А самолёты... ни на юг у нас не летят, ни на север. Отлетались».  И ещё он подумал, что хорошо всё-таки смотреть в небо без страха.