Адам и Ева

Святой Амвросий из Милана
Защитой стал всех женщин славных.
Закрыл их судьбы от наветов,
Как будто жизни их изведав.

Он объяснил поступок Евы,
Что женщиной была. Исперва
Взята из мужнина ребра
И в жизни тем была добра.

К ней подступил змий-искуситель.
От века первый обольститель.
Он был ни зверь, ни человек,
А ангел падший аж от век.

Знал он все тайные ученья
И всю природу сотворенья.
Он высшим был и пал. Не встать.
Лишь ненависть ему под стать.

И знал к кому нужно приступом
И подойти, польстить с искусом.
То только к Еве. Женский ум
Не долог, производит шум.

И в змия превратился сразу,
Пополз он по земле прекрасной
И подсказал, что для еды
Полезны будут те плоды.

Мол не уловка это. Правда.
Их ждет прекрасная награда.
Будут, как боги, навсегда
Жить свои долгие года.

Им дастся знаний мудрых ворох.
И ум их будет в небе всполох.
Все тайны им откроет жизнь
И их поднимет сразу ввысь.

Но Бог запретом очень строгим
То дерево не обошел.
Просил не пробовать, не трогать,
Чтоб час их смертный не пришел.

А Ева те слова забыла
И от плода того вкусила.
Дала Адаму и он ел, так как
Все знать давно хотел.

Где ум его, зачем ей вторил?
И почему с женой не спорил?
Что уж твердить? Все то не ново.
Не поменять жизнь, как обнову.

Тот миг не был им оправданьем.
Себя увидев, устыдились.
Ведь были наги и, смутившись,
Листами от дерев прикрылись.

До этого весьма наивно
В саду ходили райском, дивном.
Была прекрасной и невинной
Одежда тонкой пеленой.

Тогда-то пелена и спала.
Укором совесть уязвляла.
Все то, что раем усыпляло
И жизнь дарило, как мечтой.

Да, многи знанья скорби дарят.
Умы изменчивые ранят.
И заставляют без конца
Скорбеть от первого лица.

И Бог пришел, спросил их: "Где вы?"
Они ответили, что наги.
А выходить уж побоялись.
Не стало мужества, отваги.

И быстро обвинив друг друга,
Адам на Еву, та на змия.
Была ведь женщиною первой
И оттого была спесива.

И были изгнаны из рая.
Жена должна была, рожая,
Терпеть все муки и страданья
От времени любви создания.

Земля и все поля пустые
Взрастили тернии густые.
И холод все сковал под небом:
И быль, и призрачную небыль.

Адам был должен своей жизнью
От  урожая быть зависим.
Растить, лишь холодом объятый,
Колос из терний глухих взятый.

Змий же остался презираем
И всеми вечно угнетаем.
На брюхе полз он по земле.
И ненавидим был везде.

То Бога строгое условие
Дано было как предисловье:
"Змий будет жалить вас в пяту,
А вы разить его в главу."

Что ж делать? Грубой стала вечность.
Они узнали, что беспечной
И райской жизнь была всегда,
Тогда, в их прошлые года.

Теперь лишь горести терпели,
Бежали милого удела,
Где ангел охранял мечом
Их радость, их вчерашний дом.

И чтоб вернуться к раю нужно
Трудится много в зной и в стужу.
Ведь вся природа пострадала
Грехопадением скандала.

Животные все пострадали,
Растения. Земля в опале.
И даже райский человек
Утратил рай свой в миг. Навек.

Что ж делать? Кто во всем виновен?
Ответим мы без предисловий.
Ведь Еву обвинили все
В ее беспечнейшей красе.

И часто девам говорили:
"О, дщери Евы, вас взрастили.
Вы все виновности тоска".
Уловка то в мужских устах.

Их оправдала Матерь Божия.
Взойдя уж выше звезд подножия,
Оставив ниже Херувимов,
Властей, Престолов, Серафимов.

И родила в наш мир Христа,
Когда зажглась в небе звезда.
И, разделив удел земной,
Взошла на Небо в чин большой.

Затем Амвросий из Милана,
Святой прекраснейший и славный,
Во всем дев юных оправдал
И многим утешенье дал.

Ответил он на ухищренья
Всех тех, кто толковал ученья.
Что Ева мол всему виной,
Что жребий жалок стал земной.

Сказал, что Ева уловилась
Тем, что с небес давно спустилось.
И в ненависти неземной
Лишь поджидало жребий свой.

Когда тот приступил к ней, льстя,
То знал все тайны бытия.
Не был невинным, как дитя,
Во всем ее превосходя.

А Ева из ребра Адама
Взята была и тем уж славна.
Была лишь часть его. Ребро,
На теле милом, что росло.

Всем его ниже и на помощь
Дана была в глухую полночь.
Чтоб рядом быть всегда во всем,
Любить, лелеять милый дом.

Кто Еву уловил, был ангел.
Искусен и во всем коварен.
Был злым и ненавистник всех.
Так Еву смог вовлечь во грех.

Адам женой вошел в утрату.
Нет, не от ангел. От собрата.
И неужели так был слаб,
Что басен слушал глупых баб?

Лишь на себя пеняй сильнейший,
Что искусил тебя слабейший.
Если мужик сам виноват,
Всегда ведет вину от баб.

А где был ум его прекрасный,
Что уловляется всечастно
От тех, милее чьи уста,
От тех, не предал кто Христа?

И этим уловляют вечно
И высших, низших и беспечных.
А Еву уловить чтоб сразу
Недюжинный был нужен разум.

Муж всем умен и что храбриться,
Что не умнее он девицы?
И разрешил тогда Амвросий
Уж глупые те рассужденья бросить.

И было то в четвертом веке.
Такая мудрость в человеке.
И как же в двадцать первом жаль,
Что всех гнетет та же печаль.

Все вечно. Не ново под небом.
И быль, и призрачная небыль.
Всегда, везде и в свой черед
Уж время, как река, течет.

И будет вечно повторяться
Все то, чем будем уловляться.
Природы падшей человечность
Внести попробуем мы в вечность.

А на чужом не въедешь в рай,
Что в жизни ты ни выбирай.
Каждый возьмет только свое
Убогой жизни громадье.