Гладиатор

Обезумевшая толпа,
С жадностью хватает места.
Сегодня в Колизее битва гладиаторов, Два на два.
Сколько народу? Мне из клетки не видно.
Знаю лишь то, что участвую в битве.
Две ночи не спал... Разглядывал шрамы.
Вспоминал детство во Фракии, вспоминал маму...
Вспоминал поля родные, лёгкие облака…
И участь отца, что было нелегка.
Сестру родную вспомнил, она была подобна Венере…
Римляне повесили её, я до сих пор не верю.
Много рассуждал о жизни и смерти.
Рядом львы голодные грызут стальные жерди
О товарищах думал, они желают удачи.
С детства помню принцип : ударили - дай сдачи.
Меня ему научил отец, пока не был захвачен.
В темнице он сидел долго, его били и пытали.
Потом от мамы узнал, что его распяли.
Помню мне 17 лет...
Черные кудри, глаза как у него, в амуницию одет.
Говорю матери дрожащим голосом : всё будет хорошо.
А у самого - борода не появилась ещё.
Взял меч, обнял напоследок мать.
И навстречу утреннему солнцу пустился шагать.
Впереди горы и родной пейзаж,
Трава по пояс, а мне и 17 едва дашь.
Потом служил долго в римской армии,
Каждое утро в фехтовании упражнялись парами.
Захватывали города и территории, пили много вина,
Вспоминали убитых в горе.
Вот такая история, храбрым я был солдатом.
Сражался отважно, командовал центурией,
Говорил коротко, лаконично и сжато.
Головы людям рубил, кровлю заливал поля…
Алчна и жестока римская армия!
Доспехи были лучшими, меч тоже.
Шлем прочный, броня, обитая сталью и кожей.
Много сражений повидал, много смертей.
Видел, как возвращались со щитом или на щите.
И до сих пор перед глазами адская вереница:
Конница, катапульт, солдаты, колесницы.
И вот однажды Римляне пошли на Фракию.
А я сказал, что не пойду и дезертировал.
Меня поймали, отправили в Колизей.
Римляне повесили и изнасиловали сестру, что была солнца милей…
Мне часто снятся ей глаза, улыбка лучистая.
Снится, как играли с ней, возле кипарисов.
Теперь её нет, и я, как бы отсутствую.
Никогда не передам, что к ней чувствую.
Без имени и будущего - просто Гладиатор.
Что толпа там беснуется? А, пришёл император.
Жестокий беспощадный диктатор,
В расшитом золотом халате.
И виню его в смерти сестры, отца и матери!
И этот жалкий параноик решает, кому умереть.
Ему надо только палец поднять вниз или вверх.
Так, всё...! О, боги, это начало!
Открылись клетки, меня-то пьяного зашатало.
Мой друг, ПортаБрикс, хлопнул по плечу.
«Сегодня я выживу в бою», сказал я ему.
Помню, арена большая, арена огромна...
И помню рев оглушительного горна...
****
Так, Успокойся, дыши ровно и глубоко,
Это только кажется, что будет нелегко!
Ты ведь сотнями убивал, как лев, сражался отважно...
Но почему-то сегодня мне особенно страшно.
Шлем голову давит, но мне всё видно
Под ногами песок, а вокруг такая безумная гидра.
Сейчас будет поединок, два на два,
Будем убивать, чтобы веселилась толпа.
Panem et circenses! Вам только этого и надо! 
Веками для вас это будет отрадой!
Смотрю на противника и ужас на моём лице.
Ему лет на 10 меньше, чем мне.
Стоит, дрожит, лет 18 паренек.
И как попала на этот зловещий огонёк?
Ну что, начали? Кажется, да.
Судя по тому, как одержимо завыла толпа.
Паренек белокурый стал до смерти бледен,
Шепчет на иностранном наречии молебен...
Начали кругами ходить, я уже спокоен,
Проверенный, закаленный в боях воин.
Покрутил в руке меч вальяжно,
Атакует паренек, не защищаясь щитом даже.
Я отвлекаю, отступил поставил подножку,
Он пластом упал на землю,
А я, как кошка с мышкой играю немножко.
Вроде жестоко, но жалко паренька.
Однако не я решаю, кому тускнеть светом уголька.
Поднялся он быстро, на меня смотрит злобно.
За мной видно мраморные колонны.
Улыбаюсь хитро, потихоньку отступаю.
А он яростно на меня нападает.
Сверху рубит мечом, кто ж тебя так бить учил?
Про жалость к нему, я давно уже забыл.
Он снова промахнулся, я с ноги ударил в спину.
Вспомнил, как с сестрой спускались долину лежит…
Мой меч у его горла.
Он плакать начинает, а у меня взгляд орла.
Я смотрю на Дикое море толпы и немо вопрошаю:
Нет или да?
Это они решают.
Вижу, как палец Диктатора опустился вниз….
Прости паренек, почувствуй смерти холодный бриз.
Железо вошло в плоть, кровь обагрила меч.
Почему-то вспомнил первую ночь с любимой,
Её запах и мерцание свеч.
Мне стало стыдно и безумно страшно.
Император мне рукой приветливо машет.
И хочется плюнуть ему прямо в лицо!
Убил моими руками паренька, который жил бы ещё!
Глаза паренька остекленели,
Отправился к Богам…
Посмотрим, что Юпитер приготовил своим быкам.
*****
На таких чудовищ, толпа жадно глазеет.
Вот передо мною дитя Коллизея.
Раза в 2 меня больше,
Ноги мраморные столпы.
В безобразном рту торчат гнилые зу-
бы.
В глазах не видно ничего, кроме ярости.
Готов с радостью меня отдать смерти в пасти.
Не волнуйся, урод, я не сдамся без боя.
Даже если я умру, то умру героем.
Подобрал меч паренька
Теперь у меня их два.
А у этой твари в глазах два зловещих огня.
Орёт что-то на непонятном наречии...
Наверное, он оттуда, где было Междуречье.
Начали бой, он яро брызжет слюной.
Ну что, тварь, попробуй потягаться со мной!
Я в битвах таких, как ты убивал десятками!
Сцепились в борьбе, он дышит запахом гадким.
Я выскользнул, обошел, постучал мечами.
Он понесся на меня, проклиная и рыча.
Одним мячом отбил атаку, другой вонзил в живот.
От боли у урода в смертельной ухмылке скривило рот.
Я разбежался, оттолкнулся от его спины,
В полете занес меч над головой,
Увидел его глаза, полные мольбы.
Свистящий звук... и на мгновение тишина.
За моей спиной по полу катится окровавленная голова….
Поднимаю и толпа мне рукоплещет.
Моё сердце вдруг стало биться еще резче.
И что-то детское увидел в безобразных, мертвых глазах.
Такого не увидит никто, даже в страшных снах.
Толпа снова беснуется,
Рукоплещет император!
Завтра на арене будет другой Гладиатор.
***
В моей истории пусть каждый увидит мораль.
Всё актуально и сейчас, толпе никого не жаль.
И мой рассказ пусть будет в вашем сознании невидимой волей:
Aut vincere aut mori!