Часть 1. Октябрь Что же было там 100 лет назад?

Часть 1. Октябрь. Что ж было там сто лет назад?

25 -26 октября (7-8 ноября, по новому стилю) 1917 года.

Подумать только, целый век,
Сто лет прошло с того момента,
Когда решился человек,
Российский –за себя ответить.

Что там тогда произошло,
В этой большой стране России?
К власти  - рабочие пришли,
По сути – власть взяли насильно.

Такого не было нигде,
Тогда ещё на всей планете,
Сообщество простых людей,
Поверили в свободу эту.

Союз рабочих и крестьян,
Ещё ж солдат – там,  власть захватит.
Осуществится их мечта,
Другим «толчок» даст на планете.

И что же вышло из того,
Что совершилось тогда в мире?
Принять всем было нелегко,
«Хозяевам – по крайней мере.

Тогда всё вышло потому,
Что,  яркий  вождь был у народа.
И все поверили ему,
Хоть, был он не простого рода.

Он был – мыслителем большим,
Создал – партию коммунистов.
Программу действий предложил,
Осуществить с народом вместе.

Идеи верные даны,
Были – программой людей этих.
И правильно все шли они,
И отдавали жизнь за это.

Так, что ж тогда произошло,
Сто лет назад, в царское время?
И как тогда к власти пришли,
Простые люди. Народ – имя.

Часть первая. Немецкие деньги.

И вот, столетие мы славим,
Того, чего у нас уж нет.
Но, всё ж «замолвить» надо слово,
Пролить на то событье свет.

100 лет, с свершений, всё ж, великих,
Когда к власти в этой стране,
Пришёл народ. Не чья – то клика,
То, что было всегда в мечте.

И  вот, теперь – без фанфар, шума,
Взором, окинув время, то,
По «косточкам» разобрать надо,
Истории перелистать листы.

То, что случилось на планете,
В том Октябре – сто лет назад,
Событие – неоднозначно, это,
Великие, то, были дни!

Но тут – истории немного,
В «17 –ом» году, в апрель,
Толпа встречала  «человека»,
Будущего, их, там, вождя.

О Революции, февральской,
Ленин в Швейцарии узнал,
И непосредственно, по детски,
Реакция его была:

«Потрясающе! Поразительно! Невероятно!»

И из газет узнаёт Ленин,
Самое главное тогда:
Что ситуация в России,
Зашла уже совсем в тупик.

Та взбаламутилась настолько,
Что там уже, в борьбу за власть,
Вступать требовалось уж срочно:
«Немедленно! Не опоздать!»

Но, здесь вопрос возник, однако ж:
«Добраться до России - как?
Сквозь  Англию, Францию – долго,
Даже опасно было там.

Через Германию, чтоб ехать,
(С Россией, воевала, та)
Страшна тут каждая помеха,
То, невозможное, тогда ж»

И предложенье – обеспечить,
В Россию – Ленина, приезд,
В Германии, той – лёг на плечи,
Всяких дельцов, из разных мест.

Александр Парвус  - то, Гельфанд,
По убеждениям - марксист.
Ещё же там – Яков Ганецкий,
(Фюрстенберг) – связующее звено.
Меж немцев и большевиками.

И этот, там, Яков Ганецкий,
У Парвуса - приобретал,
Тот ширпотреб – но, безвозмездно,
Свою он выгоду имел.

Сквозь Скандинавию товары,
В Россию доставлялись там.
И за червонцы золотые,
Реализовывались тут.

Часть этих денег доставалась,
Партийному подполью тут.
А часть другая уходила,
Чтоб эмигрантов содержать.
 
«Правительством временным» была,
Попытка доказать тогда,
Что большевики деньги брали,
Все документы – косвенны.

Ни на одном из документов,
Что, Ленин деньги эти брал,
Нет его подписи. А значит,
То – не доказано совсем.

И в то же время эти ж деньги,
Не только шли большевикам,
Но, и другим партиям тоже,
Всей оппозиции тогда ж.

Вторая часть. Прибытие Ленина.

15 марта 1917 года.
Большевики, те – эмигранты,
32 человека, всех,
В вагон тогда в Цюрихе сели,
Тот «запломбированным» был.

Но, не в буквальном, это смысле,
А в переносном тут уже.
Многие думают, и, правда,
Их «опечатали» там всех.

Через Германию - проездом,
Те пассажиры не могли,
Там выходить на остановках,
Необходимым - снабдят их.

Конечно, это – за счёт немцев,
Таможенному смотру, там,
«Большевики» не подвергались,
Как, под охраной были ж те.

А с женщинами, ехал Ленин,
(Обоих он тогда любил)
Одна из них – Арманд Инесса,
Надежда Крупская  - «жена».

И две ещё ж жены гражданских,
Сопровождали « друга» там.
Его - Зиновьева, там также,
Вагон «первого класса» был!

Затем  - на шведском пароходе,
В Треллеборг прибыли, те, все.
Где их встречал уже Ганецкий,
И на расходы денег дал.

Более суток, те – в Стокгольме.
Бродили, как туристы, там.
На поезде пересекли границу,
Финляндии, они потом.

Полмесяца, те, добирались,
И «3 – го» апреля, уж,
Все  в Петрограде оказались,
Вокзал Финляндский встретил их.

Торжественной была та встреча,
Разных сословий был народ.
И разных партий, и движений,
И много праздных людей там.

Броневики присланы были,
«Петросовет» – команду дал.
Когда ж все вышли из вагона,
Оркестр «Марсельезу, спел».

И в толпе этой, «заведённой»,
Всякие выкрики ж пошли.
Приветствия. Рядом – вопросы:
«А кто приехал, то? Кто – он?»

И Ленин – первым появился,
И разумеется, что он,
В центре вниманья оказался,
Внимание  всё - на него.

В «царскую комнату» вокзала,
Мимо оркестра, вождь прошёл.
Там встретил – меньшевик Чхеидзе,
С «Петросовета» люди, там.

Суханову представим слово,
(Среди встречавших, был, там, он) -
«Предстал Ленин  там пред Чхеидзе,
И словно, вкопанный там встал.

С угрюмым видом, тот Чхеидзе.
«Приветственную» речь сказал.
С тоном нравоучений, только,
Порыв Ленина осадил.

Ленин, как видно, знал прекрасно,
Как к этому там отнестись.
Стоял пред ними с таким видом:
«Его, мол – не касается».

Смотрел по сторонам он тут же,
Вглядываясь в лица людей.
И потом даже отвернувшись,
От тех людей – ответил им.

То - основное содержанье,
Ленинской речи в тот момент,
И произнесена, та, была,
Вовсе там не с броневика.

В «вип – зале», то, происходило,
Финляндского вокзала, там.
На броневик забрался позже,
Минуты, лишь – на три, всего ж.

Не столько говорил там Ленин,
Сколько, лишь – лозунги «кидал».
И всё о том же: «Власть - Советам!»
Различный был его призыв.

Тогда, однако, на гулящей,
Как улей, растревоженной,
Площади, слова его, эти,
Были ж плохо совсем слышны.

Если б встречали журналисты,
Ленина – задали б вопрос:
«Каким образом те сумели,
По земле немцев проскочить?»

Но, лидеры «Петросовета»,
Ленину обеспечат там,
(«Могильщику» своему – после)
Отличную рекламу, там.

Дело в том, что - социалисты,
Нуждались в ярких личностях.
Для этого была та встреча,
На том вокзале. Прессы  ж – шум.

Ленин и все там, появились,
Вслед, за Плехановым тогда,
Когда рекламная шумиха,
Достигла апогея там.

Проигнорировать не вышло,
Их появление тогда.
В «Петросовете», в «Исполкоме»,
Шляпников и Залуцкий был.

Большевики,  то, не позволят.
Эсеров и меньшевиков,
Встречали со всей помпой тоже:
«А наших, что – не встретим там?»

Пришлось Суханову, Чхеидзе,
Отправиться на тот вокзал.
И призвать Ленина к работе,
«Совместной» ясно, там уже.

После Ленинских заявлений,
(Как агрессивные ж, тогда)
Вопрос тот ему не задали:
«Как, смог приехать он, тогда?)

Ведь, там, в ближайшее же время,
(Генштаб немецкий разрешил» -
Пройти должны  ещё ж вагоны,
«Пломбированные» опять.

То, не большевики поедут,
А партии, другие там.
150 членов различных,
Средь них так же Мартов прибыл.

Таким образом – возвращенье,
Ленина – был, как результат,
Благоприятного стеченья,
Всех обстоятельств уже там.

Почти случайно Ленин прибыл,
В Россию, и в такой момент,
Когда его, там, появленье,
Проигнорировать нельзя.

Случайно Ленин оказался,
В центре внимания реклам.
Использовал с большим эффектом,
Чем Мартов и Плеханов, там.

Третья часть. Политическая обстановка. Накануне.

Осень 1917 года.
Три партии существовали,
Группа «левых» эсеров – те,
Слились почти с большевиками.
В одно целое там, пока.

Группа  - «правых», существовала,
Были за Керенского, те.
К ним, коалиция - кадетов,
Тогда примкнула для борьбы.

Третья группа – то, «центром» была,
Виктор Чернов, ту, возглавлял.
Но, лидером единым не был,
Как Ленин,  у «большевиков».

И основателем - был Ленин,
И теоретиком, к тому ж,
Руководителем был так же,
Чернов, лишь - теоретик был.

Эсеры делали попытки,
Всех примирить в этой стране.
Чернов в своей партии думал,
«Левых и правых» примирить.

И в меньшинстве, он, оказался,
А в августе – кадеты ж, те,
Корнилова там поддержали,
Чернов выступил против них.

Напротив левые эсеры.
Присоединились тогда ж,
К большевикам. Пока что, были.
Ради выборов – заодно.

Народ тогда был за эсеров,
Но, не готов был воевать.
За «Учредительное собранье»,
Не понимал всей сути той.

И летом стало уже ясно,
Есть у России два пути.
Корнилов – диктатура «правых»,
Иль Ленин -  «левый» там рукав.

И места уже не осталось,
Для демократии уже.
Эсеры правые там были,
«Третьими лишними» тогда ж.

Сначала их там «разгромили»,
Большевики.  Тем, дали бой.
Потом от «белых» им досталось,
Конец им начал приходить.

(После октября)
Эсеров партия там стала,
Парламентской уже тогда.
Их разношёрстность – плюсом была,
Объединяли те народ.

Должно там было ж состояться,
«Учредительное собрание –
Большевики, то, не отменят,
Как, демократии,  пример.

Демократическими были,
В пределах там России всей.
На них эсеры одержали,
Тогда, конечно верх ещё ж.

Четвёртая часть. В ожидании штурма. Начало.

 25 октября (7 ноября) 1917 года.
Весь Петроград к тому моменту.
Там контролировался  уж,
Отрядами, вооружённых,
Уж, партии большевиков.

Зимний Дворец. Там заседало,
«Временное правительство».
Они ещё ж пока держались,
Но, штурма, ожидали все.

Событие главное в Смольном,
Там съезд «Советов» начался.
«Второй» по счёту. Все спешили,
Попасть, конечно, на него.

По «Невскому» толпа бродила.
Нарядная. В праздничном - все.
И в Питере ещё в то время,
Работало пока там всё.

Там даже пел тогда Шаляпин,
И танцевала там тогда,
Известная там балерина,
Карсавина Тамара, та.

«Петросовет» уж собирался,
Там заседание открыть,
Ведь, «Съезд Советов» открывался,
Там через несколько часов.

Ленин был там загримирован,
В кепке, в очках, и в парике.
Узнать было там невозможно,
Лидера тех большевиков.

Штурм «Зимнего» там ожидался,
Пока ежё ж не скоро там.
Вопрос: «Зачем брать Зимний?» - раздавался,
Все знают – что он окружён.

Ленин затягивал открытье,
Этого «Съезда» в тот момент.
До взятия «Зимнего» - ибо,
Были, кто – против штурма был.

«Социал – демократы» ж были,
С эсерами, против того.
Члены «ЦК» там даже были,
Большевиков, против того.

И штурм откладывался так же,
Из – за того, что моряки,
Запаздывали из Кронштадта,
В поддержку там большевикам.

Пятая часть. Штурм.

Но, прибыли корабли вскоре,
С матросами, чтоб начать штурм.
Кругом с грузовиков бросали,
Листовки.  О, том – чья же власть?

Власть перешла в руки «Совета»,
Там, Петроградского уже.
Об этом было в тех листовках,
Народу разъяснялось всё.

У «Зимнего»  – красногвардейцы,
Тут – выстрелы уж раздались.
Моряков, солдат прочих разных,
Лавиной двинулись к «Дворцу».

Лезли те через баррикады,
Сложенные там же из дров.
За баррикадами валялись,
Винтовки – бросят юнкера.

Матросы уже выводили,
Членов правительства, с «Дворца».
«Временного». Арестовали.
Куда –то увези их всех.

Начали грабить кабинеты,
Брали, кто мог что-то украсть.
Молодой лейтенант – там в крике,
Стыдил тех, кто чего-то нёс.

Переживали ж журналисты,
Их беспокоило всех там:
«Как там воспримут все другие,
Партии  - взятие «Дворца».

Не сделают ли те попытку,
У пролетариата «взять»,
Вернее – отобрать победу,
Завоевание «низов».

Один из них сказал там фразу:
«Штурм Зимнего дворца» войдёт,
В Историю – как всё ж, великий -
Спад  революции уже!»

Другой, ему же там ответил:
«Не знаю, насчёт спада, как,
Они ж недурно поживились,
То, по сравнению там, с тем,

Когда Бастилию там брали,
В карманах было по скромней!
А тут, такие всё ж богатства,
В «Зимнем» разграбили они!»

Шестая часть. Правда о штурме.

25 октября (7 ноября) 1917 года
Как же тогда всё это было?
Штурм « Зимнего дворца» тогда?
Был апогеем тех событий,
Когда решалась власть в стране.

Один есть точный документ,
Министра путей сообщений.
То – Ливеровского, дневник,
Всё пунктуально, по минутам.

События, что были там,
В «Зимнем дворце» и Петрограде,
С полудня «25-го» числа,
До «5 – ти» часов, «26 –го».

В это время министр тот,
Был арестован моряками.
В крепости Петропаловской,
В камере (54) он там оказался.

Легенда там одна была,
Как, Керенский, там умудрился,
Из «Зимнего дворца» сбежать,
В платье женское, там, одевшись.

А как, по правде было там?
«Глава Правительства же, утром,
«25-го» числа там,
К «11-ти» всех там вызвал.

11 часов 25 октября (по старому стилю)
Сказал, правда, то, секретарь,
Я ж по прибытии не видел,
Керенского. А вот,  других,
Нашёл в Налахитовом зале.

И мне ответили, что он,
Уехал там в автомобиле,
Навстречу, якобы, войскам,
Идущих уже к Петрограду.

И Керенский, тогда узнав,
Что этих войск там нет в помине,
В штаб округа ехать решил,
Заняться лично обороной.

Министры заявили ж там,
Что положение  - СЕРЬЁЗНО!
Немедленно нужно созвать,
Правительства же, заседанье.

Чтоб всё совместно обсудить,
Выработать нужные меры.
Но, Керенский – поехал в штаб,
Оттуда же поехал в Лугу.

Автомобиль с посольства был,
Английского, под их там флагом.
Оставшийся там – «зам», его,
Должен был собрать заседанье.

И в ночь захвата, там, «Дворца»,
Красной гвардией, тут прибывшей,
«Премьер – министра» не было,
И даже в самом Петрограде.

12 часов 25 октября.
 Там генерал Краснов, другие,
Защитники «Зимнего» все,
Про эти часы утверждали,
Матросы, как, вели себя:

«Мол, захватив «Дворец» - те пили,
Перепились. И стали там,
Насиловать, защитниц, женщин,
Самых стойких – остались что.

Коллекционные же вина,
В «Зимнем» имелись. Это, да!
А вот, тех женщин – не осталось,
До этого, они ушли.

Из дневника ж опять, министра:
«Прибыл из комитета там,
Кто-то с «Крестьянского союза»,
Матросов несколько, там, с ним.

А из «Дворца» же в это время,
Выходил женский батальон.
И часть «Дворца» тогда осталась,
Там без охраны в тот момент.

13часов 50 минут 25 октября.
Спросил министр генерала:
«Зачем из Петрограда, там,
Вывели женщин, батальоны?»
«Квартировать их повели».

Кроме того было ж известно,
На фронт они охотно шли.
И, вмешиваться не желали,
В политику. В эту борьбу.

Так, что – тех женщин – добровольцев,
Днём вывели с «Зимнего» уж.
Насиловать – некого было,
Ночью. То, вымысел уже.

Тут кто-то срочно сообщает,
Радиограмма там пришла.
Что  комитет революционный,
Поддержки ждёт «Авроры» там.

«Начштаба» округа приходит,
Все требуют  доклад с него:
«Школы прапорщиков остались,
Военные училища.

Большая сила – но инертна,
900 юнкеров всего.
В «Зимнем» они расположились,
И в Штабе округа ещё ж.

До сотни есть, и офицеров,
Командовать придётся там,
Полковнику Ранейскому.
«Правительство», чтоб защищать.

19 часов 10 минут.
Два делегата  с «Комитета»,
Доставят ультиматум нам.
В нём требуется наша сдача,
20 минут лишь, размышлять.

После чего – огонь откроют,
По «Зимнему дворцу» уже!
С «Авроры», также и с «Амура»,
Орудия «смотрят» на нас.

22 часа 40 минут
Уже «подарок» был министрам,
Большую часть  шрапнели, там.
С орудия «Авроры» - выстрел,
В Александровский зал дворца.

Пробили стену, с той «Авроры»,
И повредили там портрет.
Петра Великого! Не «знак», ли?
Такой вот залп с «Авроры» был.

Сопротивление там было,
Якобы юнкерами там.
Редкие цепи, их окажут,
А как на самом деле всё?

Это не так, другое было,
Министры – нерешительны.
Но, не глупы - не властолюбцы,
Про это видно с дневника.

20 часов 15 минут.
Министр же главный там поднял,
О полномочиях, вопрос:
«Все от нас уже откололись,
Не должны ли мы сдать им власть?»

Все понимали уже точно,
Что это надо сделать уж,
А вот, решиться на такое,
Те, ни на что там не могли.

Отчасти это правдой было,
Что ни одна из двух сторон,
Яростью сильной не пылала ж,
Чтоб – до «последнего» идти.

Но, то, совсем не означало,
Что выстрелов – не было там.
Из дневника об этом, точно,
По времени, как было ж там.

Первые выстрелы раздались,
 Около «Зимнего дворца»,
Из окон, на - «Адмиралтейство»,
Было видно с них – что, и как.

Матросы, и солдаты, так же,
Красногвардейцы побегут,
Юнкера с места не сдвигались,
Спокойно, ожидая тех.

21 час 15 минут
Мы пили чай. В окно глядели.
Через 15 уж минут,
Стрельба началась с пулемётов,
А наши, из орудий бьют.

23 часа 50 минут
Раздался страшный треск внезапно.
  За этим, выстрелы пошли ж.
В соседней комнате, что с нами,
То, бомба была взорвана.

Была та с верхней галереи,
Сброшена в коридоре, там,
Матросами, что там пролезли,
Через чёрный ход, лазарет.

И к нам внесли через минуту,
Раненного юнкера там,
Другой пришёл раненный тоже,
Кое - как сам уже дополз.

26 октября.0 часов 40 минут
«Нет ли у кого револьвера?» -
Спросил тут Рутенберг,  у всех,
Ни у кого не оказалось,
Я ж маленький браунинг дал.

1 час 50 минут 26 октября
Телефонист, донёс, дежурный,
Что к «Зимнему дворцу идёт»,
Там делегация, как будто,
300  примерно, человек.

1 час 50минут – 3 часа 40 минут
И вот, арест наш происходит,
И составляют протокол.
Отправили нас под конвоем,
В крепость Петропаловскую.

Я ж в камере там оказался,
54 номер, той…»
На этом дневник был закончен,
Что ж с Ливеровским было там?

Остался он служить в России,
И несколько министров с тех.
Служили честно нашей власти.
Имели и награды те.

Романов Михаил(2) – на троне,
Всего был одни сутки, лишь.
(А, Первый, Михаил Романов,
Избран в 17 веке там был).

Некоронованным царём он будет,
(Когда отрёкся Николай (2),
До 3 марта лишь только,
1917 года там.

В тот день «царь» Михаил (2) подпишет,
«Акт о неприятии» тогда,
«Престола» там до выборов,
Из «Зимнего дворца» сбежав.

Потом уже и «Съезд» открылся,
Где уже Ленин выступал.
«Переворот» – осуществился,
Иль, «Революция»  тогда.