Романс

Ну, раз уж я всё одно нерукопожатный и возомнивший себя таким великим и маститым, что потерял все нормальные человеческие ориентиры, то отбросив наигранное стеснение, не стараясь кому-то понравиться или наоборот унизить, самодовольно и публично попробую сделать непредвзятый и по возможности объективный анализ этого текста.
Изо всех сил постараюсь при разборе стихотворения дистанцироваться от своих личных предпочтений на столько, на сколько это возможно, но при этом исходить из принципа «зацепило - не зацепило». Так как критика редко бывает объективной, ведь каждый воспринимает действительность через субъективный «психический экран», формируемый множеством факторов. Даже конструктивные замечания — скорее исключение: чаще критика отражает не реальные недостатки, а личные установки, эмоции или физическое состояние критика. На восприятие также влияют врожденные черты (темперамент), привычные модели поведения, убеждения (например, культ независимости) и даже уровень сахара в крови. Попытки получить «честную обратную связь» сомнительны: оценки других — всего лишь проекция их собственных фильтров. Однако критика неизбежна, поэтому важно не принимать её как истину, а развивать навыки рационального реагирования. Это позволяет отделять полезные зерна от субъективных придирок и сохранять эмоциональную устойчивость.

Опять-таки, невзирая на то обстоятельство, что меня никто об этом не просил. И, несмотря на то, что я нахожусь в чёрном списке у Илины Гумер, и она не увидит эту графоманскую писанину (не умею писать стихи и прозу, но умею читать), всё же должен отметить: у каждого автора есть проходные стихи, и произведения, которые цепляют с первого беглого прочтения. «Романс» — из вторых, не просто цепляет, а будто шипом алой розы из старой баллады царапает до крови.

Верхний (первый) уровень понимания текста жанровый определён самим автором. Стихотворение оформлено как романс — жанр, где лирика переплетается с драматизмом, а эмоции обретают почти музыкальную интонацию. Чёткий ритм, перекрёстная рифма, повторы и обращение к невидимому собеседнику создают эффект исповеди, обрамлённой мелодией. Традиционные для романса мотивы — неразделённая любовь, роковая разлука, экзистенциальное одиночество — здесь усилены почти фольклорной образностью («пуд полынно-горькой соли», «череда гонений и опал»). Однако семантическая насыщенность образов и глубина психологического конфликта выводят произведение за рамки канонической лирики. Вместо пассивной жертвы — героиня, которая сама «искупает вину», что добавляет жанру психологической сложности.

Второй проблематический уровень как бы тоже на поверхности, так диктует жанр.
Центральная проблема — несовпадение:
Судьбы и выбора («не с тем, кто предназначен был судьбой»);
Любви и самосохранения («в огне любви отвергнутой сгорая»);
Прошлого и настоящего («дикий нрав» дворянского предка как роковое наследство).
Антитеза «не с тем, кто предназначен был судьбой» подчёркивает трагическое расхождение между социальными ролями и личными устремлениями. Мотив родового наследия («спесивый дикий нрав, / что с барского плеча дворянский предок / тебе оставил») вводит тему фатальной обусловленности человеческих поступков историческим и генетическим контекстом. При этом героиня, признавая неизбежность разрыва, сохраняет напряжённый диалог с отсутствующим адресатом, что создаёт эффект драматической полифонии, перетекающей в крик о том, что даже раскаяние не спасает от боли, а любовь без взаимности превращается в наказание.

Третий наиболее мощный наполненный драматизмом психологический уровень. Да это и понятно эмоции в этом тексте превалируют. Эмоции здесь — вихрь наполненный сложной амбивалентностью: от мольбы («не оставляй меня одну») до рефлексии над собственными ошибками. Героиня балансирует между смирением и бунтом, признавая свою зависимость («без тебя не будет в жизни рая») и одновременно обвиняя партнёра в холодности («спесивый дикий нрав»). Интересен сдвиг в восприятии мужчины: сначала он жертва судьбы («прозябал в огне любви отвергнутой»), потом — почти палач, несущий «несчастий горьких вал». Это не противоречие, а отражение внутреннего конфликта: она ненавидит его за то, что всё ещё любит. Подобная многомерность характера сближает произведение с традицией психологической прозы XIX века, где внутренний конфликт становится двигателем сюжета.

Четвёртый уровень - философский. Что это такое? Стремление познавания существования человека в мире, во взаимодействии с субъективными сущностями, населяющими окружающий его мир. Всё это можно увидеть здесь. Стихотворение поднимает вопросы свободы воли и предопределённости. Даже «прозревший» герой не свободен — его характер предписан родом («дворянский предок»). Любовь здесь — не дар, а испытание, которое обнажает абсурдность бытия: героиня готова принять страдание как плату за миг истины («не убедившись, как же ты был прав!»). Финал произведения («без тебя не будет в жизни рая!») парадоксальным образом отрицает религиозную парадигму, замещая трансцендентное счастье земной невозможностью гармонии. Рай — не религиозный символ, а метафора гармонии, недостижимой в мире, где прошлое диктует правила, а любовь обречена на жертву.

Пятый самый сложный для анализа уровень, он относится к внутреннему миру автора, точнее, к мировосприятию и миропониманию автора. Вы можете воскликнуть, вслед за персонажем фильма «Москва слезам не верит» бывшим спортсменом Гуриным: «Психолог ты хренов!» И будете, несомненно, правы. И всё же, всё же. Мне кажется, Илина Гумер в этом стихотворении глядит на мир через призму трагического гуманизма. Её героиня — борец, чья сила в признании слабости. Автор не верит в хэппи-энды, но верит в достоинство страсти, даже обречённой. Творчество Илины конкретно в данном произведении продолжает традицию русской женской поэзии, здесь слышны отголоски Ахматовой (стоицизм) и Цветаевой (мироощущение противоречиво), но есть и своё: ирония, спрятанная за пафосом, и почти физиологичная образность («руки моей горячей»), переосмысление её в ключе современного дискурса о границах свободы и ответственности. Мир — это вселенная, где любовь и боль неразделимы, а человек обречен, метаться между гордыней и смирением, но именно в этом метании — его величие.

В заключении скажу вот о чём. Мне показалось, здесь нет вымышленных героев, вымышленного сюжета. Это исключительно о том, что сама видела, помнила, переживала. О тех, с кем встречалась, о том, что сильно запало в душу. И в этом смысле текст этот воспринимается читателем как автобиографичный и одновременно –высокохудожественный. Достаточно начать читать – и сразу зазвучат живые голоса. «Дело в том, что я не пишу про "выдуманные чувства" - только про то, что испытала или испытываю сама. Очень скептически отношусь к фразе "Я ничего общего не имею со своей ЛГ". Это годится для прозы (возможно), но для поэзии одной фантазии и воображения мало - фальшь, чужая маска чувствуются всегда» - об этом говорит сама Илина Гумер.

Дмитрий Куваев   26.02.2025 07:57   •   Заявить о нарушении